Д Димитрюк - Бремя лишних (За горизонт 2)

Нежно прихватив за холку самого слабого из щенков, Хромая Гиена повела сильно поредевший прайд вдоль сухого ручья.

Время сильных прошло.

В саванне наступало время хитрых.

Заляпанный подсохшей грязью, Хамви проломился через кустарник, сочно притерся днищем о спрятавшийся в траве валун. Выскочил на дорогу за последней машиной колонны и резво попылил в сторону Порто–Франко.

— Что–то я не догнал краями — куда это выживатели так резко подорвались?

— Да, рванули так, как будто в вино–водочный до закрытия не успевают, — Степаныч перевел мою озабоченность в привычную для себя систему координат.

— Сдали нервы у ребят, — поставил диагноз Дядя Саша.

Как всегда немногословный Олег молча пожал плечами.

Сплюнувший на землю, расписной латиноамериканец выдал экспрессивную фразу на своем — тарабарском.

Сестры у него нормальные, но этот экземпляр точно латентный каннибал.

— Дэн, глянь в оптику, на десять часов шевеление в кустах, — попросил не покинувший поста и не потерявший бдительности Олег.

Вот и угадай, десть по местному или десять по земному времени? Хотя, чего гадать, ПСО–первый услужливо показывает дергающиеся верхушки кустарников.

Навскидку дистанция не менее полукилометра.

С моими талантами это, даже с оптикой, выстрел просто в «ту сторону».

Чтобы успокоить коллектив расстреливаю в никуда три патрона.

Возглавляемая оставшимся Хамви колонна выстроилась в походный ордер и попылила на запад.

Словно пытаясь оставить пережитые страхи за спиной, конвой монотонно наматывает на колеса километры маршрута.

Стрелка спидометра большую часть пути держится на цифре «30», благо каменистый грунт дороги позволяет.

Из моего сумбурного повествования может показаться, что у нас тут приключения 24 часа в сутки.

Ой, прошу пардону, 30 часов в сутки, конечно же.

С утра змея ела Белку, а Муха ела змею. После полудня гиены ели сюрвайверов. На все про все полтора, ну край два часа.

Все остальное время монотонная до одури дорога и монотонные пейзажи. И это сухой сезон только вступил в свои права и пейзаж из монотонного превратится в монохромный.

А пока все та же бесконечная поросшая травой равнина с островками высоких кустарников, редкими кряжистыми деревцами и бесконечными стадами рогачей, антилоп и прочей живности.

Напоминая путникам, куда они попали, изредка попадаются спихнутые на обочину остовы машин.

К педантично ободранным от всего ценного и брошенным явно по причине технического характера остовам примешиваются закопченные, прошитые россыпями мелких дырочек. В такие моменты на душе становится особенно тяжело.

Казалось бы — огромный мир, девственная (пусть и опасная) природа.

Живи, осваивай, иди вперед — открывай новое.

Люди, ну зачем вы так–то — не Война ведь.

Головой–то я понимаю, что равнять всех по себе квинтэссенция глупости. Но, голова это голова, а сердцу не прикажешь, у него своя логика.

Северный маршрут 370 миль к востоку от Порто–Франко.

35 число 02 месяц 17 год.

— Начальник, просыпайся! Беда! — наученный жизнью, Степаныч голосит, прикрывшись броневым бортом шушапанцера.

— Что опять? Завтрак пригорел? — раздражённо поинтересовалась разбуженная Алиса.

Еще бы ей не быть раздраженной, просыпаясь, она больно ободрала руку об мой обрез.

Да–да, я сплю не только с Ким, но и с обрезом.

Благо при не взведенных курках он не шмальнет, что ты с ним не делай.

А еще, вчера вечером, она была совсем не против, потренироваться в деланье детей. Но я за день умотался так, что заснул не раздеваясь.

Оно конечно, если женщина хочет — мужчина обязан (иначе может найтись другой мужчина).

Но влажные мысли о всяком таком советую оставить при себе.

Помимо усталости на то масса причин.

Спящие рядом дети.

Неудобное ложе. Хотя, если напрет, и стоя в гамаке раскорячишься. Но все–таки хотелось бы без подобного экстрима.

И запах.

Лишней воды на помыться у нас нет. Максимум обтереться влажной тряпкой.

Оттого и пахнем мы все соответствующе.

Скептик возразит: — Вот монголы, чукчи, зулусы. В юрте, чуме, шалаше……. Каждый год по ребенку строгают.

Отвечу скептику, — Я не монгол, не чукча и уж точно не зулус. Так уж вышло.

— Цыц, баба.

Простодушный Степаныч понял, что сболтнул лишнего.

А Ким поняла, что он не со зла, и уже жалеет о сказанном.

— Что стряслось? И почему ты на посту? Это же время Дяди Саши.

Просыпаясь, сладко потягиваюсь, и как бы невзначай нащупываю грудь Ким. Алиса не возражает.

Грудь у нее полный атас — упругая, крупная, с быстро набухающими под пальцами сосками.

— Так это. Кобыла эта американьская полночи на нем скакала. Куда же ему на пост после такого?

— А вы батенька гуманист.

— Ась,………. кто?

— Случилось что?

— Так это. Удрали эти — пятнистые с автоматами.

— Назад в город?

— В город али нет, я не знаю, но ехали в ту сторону.

— Быстро они что–то. А кобылку свою нам на память оставили?

Сквозь сон я слышал рокот моторов. Но думал приснилось.

Подобный поворот для меня ни разу не неожиданность.

Ребятки активно играли в скаутов, вот только игры кончились, как только они пересекли выходной портал на Базе Ордена.

Долго же до них доходило.

Жаль не дошло, что в Порто–Франко их ничего хорошего не ждет.

Они подписались на проводку и бросили конвой.

Так этого точно не оставят, в назидание остальным.

Вернувшихся в город Сюрвайверов ждет выбор между плохим и очень плохим.

Оштрафуют их почти наверняка, возможно конфискуют имущество.

Дальше все будет зависеть от степени их разумности и упертости.

Одумаются, поедут на поселение в Техас.

Будут упорствовать, остаток жизни будут в Портсмуте уголек рубить. За миску похлебки и светлые идеалы демократии.

— Угумс, тут она. В лодке с Шуриком дрыхнет.

Значит, как минимум один сюрвайвер у нас остался. Причем вечером я видел ее при рации и винтовке.

Это как минимум на одного человека и одну винтовку больше, чем ничего.

Вдруг опять большие гиены в гости нагрянут. А нам их даже угостить нечем.

Обход конвоя выявил две вещи.

Первая — приятная, сюрвайверы ушли не все.

Остался один Хамви, один пикап и трое сюрвайверов (не считая Сандры). Тот самый с повадками сержанта, что вчера приводил остальных в чувство. Миленькая, круглолицая тетка, с глуповатым выражением лица и вечно взлохмаченными волосами. Тощий, высокий парень в очках, с осанкой вопросительного знака, и висящей пыльным мешком форме.