Павел Шумил - КСАПА ХУЛИГАНКА
На пятый день те, кто раньше заболел, начали выздоравливать. Эта новость сразу по всему обществу разлетелась. Люди повеселели. Никто ведь не умер. И хотя заболевали все новые и новые, болезнь уже не так пугала. Даже когда несколько человек все-таки умерло.
Прилетели еще десять медиков. Начали делать ПРИВИВКИ тем, кто еще не заболел. Хотя честно предупреждали, что раньше надо было делать. В общем, полтора десятка дней прошло прежде, чем жизнь вновь налаживаться начала. Семьи в вамы возвращаются, вертолеты врачей увозят. Но, как сказал Мудр, мы испугом отделались. Во времена молодости его деда половина общества от болезни пала. А у нас - два старика, одна старуха и два грудничка, что весной народились.
Вот из-за грудничков скандал и случился. Старые так и так скоро бы померли. Если б не ксапины носилки - еще в прошлый год остались бы за перевалом. А в том, что груднички померли, Медведев Эдика обвинил. Мол, Эдик неправильно диагноз поставил, не от того лечил. Может, и на самом деле не от того, но как у малыша спросить, что болит, если он говорить еще не умеет? А Эдик тогда много ночей не спал, шатало его от усталости. Я хорошо знаю, мы с Жамах тоже с ног валились, врачам помогали. Больных все больше, за всеми ухаживать надо, кормить, поить. А то и просто объяснять, почему нельзя в родном ваме жить, зачем в баночку писать, зачем уколы и таблетки, да что это за штука - биотуалет и как им пользоваться. И это все - не нормальным людям, а больным, которым страшно.
Мы все в своем кругу обсудили и решили, что даже если Эдик ошибся, то не виноват он. Потому что если б не лечил, эти малыши все равно бы померли. Обычное дело, когда грудничок умирает. Зато сколько людей спас! С этим к Палпалычу пришли. Он устало на нас смотрит и говорит:
- Что я могу сказать? Вы сами все видели. Больше полусотни больных на врача... Вина Эдуарда несомненна. Ошибся он, допустил халатность. Из-за этого погибли два человека. Почему ошибся - вы тоже знаете. Может, если б я рядом был... Но у меня своих больных невпроворот... А я - старший, часть вины на мне. В общем, не мне его судить.
Мы опять собрались в хызе на большой совет. Палпалыч сам сказал, что не ему Эдика судить. Но раз не ему, то кому? Другие медики пришлые, мы их даже не знаем, они незваными пришли. Их слово веса не имеет. Михаила здесь не было. Выходит, нам решать, виноват Эдик, или нет.
Опять вернулись в вам, который чудики диспетчерской называют, опять Вадим Медведева на связь вызвал. Мудр потребовал, чтоб Эдик вернулся и впервые поругался с Медведевым. Не как бабы или дети ругаются, а как серьезные, взрослые люди. Спокойными, вескими, серьезными словами. Даже пригрозил прогнать с наших земель всех чудиков, кроме Ксапы. Потому что Михаил не уважает наши законы и обычаи.
- Ты ж меня без ножа режешь, - говорит Михаил. - Не могу я сейчас медиков отозвать. Если болезнь до вас добралась, надо и Заречным, и Чубарам, и Степнякам профилактику проводить. Если эпидемия дальше пойдет, меня с говном съедят!
Тут Жамах насторожилась. Велела Михаилу понятно объяснить, что он про Чубаров говорил. Так мы узнали про карантин, про микробов, и как начинаются эпидемии. Много страшного узнали.
- Но Эдик должен вернуться, - закончил разговор Мудр. Поднялся и вышел. А раз он вышел, мы тоже все поднялись и вышли.
И через два дня Эдик вернулся. Но такой мрачный, будто у него все родные разом умерли. Я Ирочку хотел расспросить, что с ним случилось. Она ответила, что у Эдика карьера рухнула. Я не понял, но она объяснять отказалась. Говорит: "Не лезь в душу к человеку, ему и так плохо". Жамах молодую вдову подговорила ночью Эдика утешить, не получилось. Вдова к нему под одеяло залезла, он с ней ласково поговорил, банку сгущенки подарил, а сам вышел, как бы по нужде, оделся и в горы ушел. До утра по сопкам бродил. Я - незаметно - за ним, чтоб не случилось чего. Чудики ведь без оружия в горы лезут.
А женщина его до утра ждала...
Вскоре опять на двух вертолетах прилетели медики. Заправились у нас и вместе с Жамах полетели Чубарам прививки делать. О том, что у нас чуть мор не случился, мы и Чубарам, и Заречным по рации рассказывали.
Жамах созвала совет матерей, рассказала, что к чему. Бабы - не охотники, ей поверили. Охотники, конечно, поспорили, что они сильные, их никакая хворь не возьмет. Но Жамах высмеяла, что зад перед бабами оголить боятся. Пришлось сначала Кочупе, а потом и остальным доказывать, что не боятся.
После Чубаров Заречных долго уламывать не пришлось. Даже обиделись немного, что не их первых. Мы на Жамах свалили, мол, у чудиков жила, друзей среди чудиков много имеет, вот и...
- Гей, славяне! Подъем, племя неудачников! - будит геологов и летунов Вадим.
- Чего так неласково? - интересуется кто-то.
- А за что вас хвалить? Идею с водопроводом провалили. Десять лбов, а глупее одной бабы.
- Ну, шурфовку-то провели. Местами до трех метров, - вяло отбрехивается кто-то. - Подожди, а что не так с водопроводом?
- Сходи, посмотри.
- Что они шумят? - сонно спрашивает Жамах.
- Не знаю. Что-то с водопроводом. Вадим говорит, Ксапа умнее всех нас вместе взятых.
- Это точно, - Жамах переворачивается на бок, ко мне спиной, и вновь засыпает. Олежек всю ночь не давал нам спать. Но что там с водопроводом? Засыпанное старое русло размыл?
Одеваюсь и иду выяснять. Вроде, все нормально. Ливень наполнил три озерца и почти заполнил болотце. День-другой - и водопровод заработает.
- Да-а-а... Это мы не продумали, - говорит за моей спиной Платон. - Такую воду пить нельзя.
И пинает головешки костра. Малышня вчера весь день таскала из третьего озера сучья, палки и сухие стволы деревьев, чтоб не напороться брюхом на сук, когда купаешься. Как муравьи весь день работали. Сложили большую кучу. Хорошие дрова будут, когда высохнут. Под конец за камни принялись, чтоб ноги не портить. Из камней очаг сложили. Все правильно сделали, подальше от деревьев, чтоб пожара не было. Воду, конечно, замутили, но муть осядет.
- Муть осядет, - говорю. - Не здесь, так в болотце.
- Они же завтра снова купаться придут.
- Ну да. Здесь вода самая теплая из трех озер. Я сам сюда после работы купаться приду.
- Нельзя пить воду из лужи, в которой кто-то купался, - объясняет мне Юра. - Заболеть животом можно. Думаешь, ребятня писать на берег выходила? Я не хочу пить воду, в которую кто-то писал. В такой даже посуду мыть нельзя.
Тут мы слышим гул авиетки. Он совсем не такой, как у вертолета, потише и на две октавы выше, как Сергей говорит.
- Опять начальство, - хмурится Платон. - Идем, встретим.
Это не начальство. Точнее, Питер-надзорщик тоже прилетел. Но за ним из авиетки вылезает Ксапа! Двигается она осторожно, экономно, как Жамах после болезни. Правая рука висит на перевязи.
- Только не обнимай меня! - восклицает она. - Ребра переломаешь, они еще не срослись. Я из больницы сбежала! Можешь аккуратно взять на руки и отнести в вам.
Я так и делаю. Ксапа ослабела, и любое усилие вызывает у нее одышку. Дышит мелко, но часто. Глубоко дышать ей больно.
- Ерунда это все! - утверждает она. - Я на поправку пошла! Видели бы вы меня неделю назад. Есть не могла, на капельницах жила. Да, у вас бульончика не найдется для дистрофика? Мне сейчас полагается есть понемногу, но часто.
Целый день к нам гости ходят. Все новости по десять раз рассказывают. Я с Кремнем меняюсь, чтоб на охоту не ходить. Жамах с кем-то меняется. Вечером Света приходит знакомиться, жалуется, что на нее решили сельское хозяйство свалить.
На следующий день Ксапа, опираясь на палку, идет смотреть новостройку. Мы как раз собираемся заливать бетоном ленточный фундамент.
- Отряд! Становись! Равняйсь, смирно! Равнение на середину! - рявкает Платон.
- Через четыре года здесь будет город-сад! - хором кричат шабашники, выстроившись в линию.
- Вольно. Разойдись!
Тут мимо проходит Света с пустым ведром. Шабашники переглядываются, торопливо вновь выстраиваются в линию.
- Три - четыре! - командует Платон.
- И на Марсе будут яблони цвести! - дружно орут парни.
- Ах вы, суслики! - кричит Света и бросается на них, размахивая пустым ведром. Шабашники разбегаются с веселыми воплями. А Ксапа в очередной раз выслушивает, сколько яблонь и смородины будет посажено вокруг хыза.
- Клык, бери лимузин, - Платон кивает на экскаватор, - и прокати Оксану по всем объектам.
Кто не понял, по всем объектам - это вдоль нового водопровода. Но тут возникает сложность. В кабину вдвоем мы не помещаемся. Чтоб на подножке ехать, нужно двумя руками держаться. А водить экскаватор Ксапа не умеет. Но геологи быстро соображают. Стелют в ковш, который большой, который спереди, брезент, сверху кидают тюфяк. Получается мягко и удобно. Я сажусь за руль и неторопливо еду вдоль трассы водопровода. Евражка, конечно, на подножке.
- Ксапа Давидовна, это есть выдающийся нарушение техники безопасности, - кричит нам вслед Фрэд-надзорщик. Мы ему руками машем. То ли "привет", то ли "отвяжись".
