Игорь Огай - Прорыв осады
Инка нагнулся над мешком, расшнуровал двумя рывками, вывалил что-то прямо на землю. Остальное поднял на плечо, выпрямился и зашагал уже наверх – по склону вала. Не оборачиваясь. Словно знал, сволочь!..
Павел скрипнул зубами. Порывисто сунул лучемет за пояс. Схватился за сумку с гранатами. Десять метров сплошного поражения? Чушь, осколку не прикажешь! Лотерея… Почти честная, кстати, – разлет – двести метров, может и бросавшему достаться… Нет, поздно. Уже далеко.
Он снова вскинул оружие, точно зная, что все равно попадет с первого выстрела. Разве можно промазать в такую контрастную цель? Блестящий плащ на фоне низких свинцовых туч… Ростовая фигура в тире… Нет, уже поясная. Еще пару шагов за склон, и превратится в бюстовую. Голова почему-то задержалась на уровне гребня. По каким камням он там прыгает? Дождется все-таки луча, паскуда… А вот наконец и скрылась…
Не убирая оружия, Павел рукавом стер дождевую влагу с лица. Рука все-таки дрожала. Не от напряжения – от тихой ярости на самого себя. Тюфяк! Слюнтяй! Сыграл все-таки в благородство!
Еще минуту он стоял, пытаясь понять, почему так и не нажал кнопку. Потом выругался – стесняться все равно было некого. И все-таки зашагал к свертку, оставленному индейцем. Если уж «завтра с первым лучом солнца», то как минимум следовало убедиться, что там не бомба.
Оказалась не бомба. В добротный прорезиненный плащ была завернута краюха черного хлеба, фляга с водой, почему-то огромная настольная зажигалка и еще какая-то плоская коробочка белого металла на плотном синтетическом ремне.
Так…
Отложив остальное, Павел поднял коробочку. Знакомый боевой дизайн инков – округлые формы, словно бы мягкая и теплая на ощупь поверхность… А вот и окошечко с ленточным индикатором. Рядом с кнопкой. Пусковой, разумеется, а какой же еще? Пара иероглифов на крышке ничего не говорили, это даже не инков язык – их древних богов. Но вот окошечко очень походило на индикатор заряда батареи в лучемете.
Нажать и проверить? Нет, ну не бомба же, в самом деле…
Кнопка утонула в корпусе с легким приятным щелчком, и по рукам тут же разлилось голубоватое… Что? Словно бы плотный гель толстым слоем… Вот только никакого ощущения сырости на коже, кроме дождевой, и еще мир перед глазами подернулся голубоватой пеленой…
Вот, значит, каково боевое защитное поле – взгляд изнутри. Это вам не спасательный «колпачок» – гибкость, мобильность, свобода движений. Хотя нет – боевое вчера у Акара выглядело совсем иначе. Должно быть, спортивно-дуэльный вариант…
Павел совсем другим взглядом посмотрел на гребень вала, за которым минуту назад скрылся высокорожденный. Похоже, тому действительно нужен поединок, а не простое убийство. Хотя… еще неизвестно, что за оружие он выбрал для себя.
Павел выключил поле, подобрал остальное и, обходя центральный холм кратера, двинулся к противоположному краю гребня. Надо будет спуститься в лес метров на сто. И, пожалуй, в сторонку взять. Иначе очень может оказаться, что первый луч, который он завтра увидит, будет вовсе не солнечным.
Середина мая, 15 градусов тепла, дождь, мокрая тайга. В темное время температура наверняка опустится еще. Хорошо, хоть гнуса пока еще нет. Однако пережить ночь без костра… Нет, можно, конечно. Но стоит ли?
Выбирая елку пораскидистей, Павел в конце концов решил, что нет, не стоит. Посла можно было заподозрить в чем угодно, например в хитроумном способе усыпления бдительности землянина с помощью нежданного подарка только для того, чтобы иметь возможность подкрасться в темноте и впиться зубами в шею. В одном только нельзя было его заподозрить – в умении ориентироваться в тайге. В перуанских джунглях – еще куда ни шло, но в Сибири… Едва ли инка выбирался в край белых такинэ для такой вот стажировки. И уж чего-чего, а жечь костры без открытого пламени Павел в свое время научился.
Десятка два минут ушло на поиск подходящего места. Еще столько же – на сбор затравки и умеренно мокрого валежника потолще. Короткий этап разгорания переждать, закрыв плащом направление на вероятного противника, а когда внутри уложенного хитрым способом «кабанчика» пойдут угли – можно расслабиться. За деревьями ближе чем с десяти шагов такой костер уже не увидеть.
Хлеб, доведенный на прутике над жаровней, оказался вполне ничего. Вода во фляге отдавала легким лимонным привкусом – тоже сносно. Мысль о яде Павел отмел сразу – слишком сложно все это затеяно для простого отравления.
Дождь едва слышно шуршал по хвое. Угли едва слышно потрескивали. Лес не спал, лес жил своей потайной ночной жизнью, не обращая внимания на человека и позволяя тому не обращать внимания на себя. Безумные, убивающие себя и своих жителей города были далеко, да и существовали ли вообще? Дороги и машины, поезда и самолеты… Этот лес знать не желал о всякой там цивилизации. Отторгал ее, одним своим существованием демонстрируя всю тщету суеты двуногих прямоходящих.
И Павел почему-то вдруг по-новому взглянул на приевшуюся гиперборейскую «разумную ткань Мироздания»… И еще на сытый желудок отчего-то потянуло не в сон, а на размышления. Может, и зря. Непривычно и даже как-то неуютно… Но ведь нужно хоть иногда?
В завтрашней победе он не сомневался. Да, краснокожий умеет стрелять, как и любой из касты высокорожденных. Может быть, даже лучше многих. Но одно дело – упражнения в тире, тренаж на манекенах полигона или спортивная дуэль на солнечной поляне под силовым полем при минимальной мощности луча. И совсем другое – тайга. К тому же правила инка определил сам: никаких «к барьеру», стреляет тот, кто первым обнаружит врага. Значит, с этой точки зрения все в порядке, и тяжелый камень на душе предстоящая схватка никак не объясняет. Ну разве что легкий приступ боевого азарта к утру…
Совесть? Полноте. Совесть может быть спокойна – умрет не беззащитная овечка. И даже не вражеский солдат, который виновен лишь в том, что правительство отправило его на войну… Сгинет вероломный угнетатель и рабовладелец, ни в грош не ставящий жизнь любого, кто хоть немного отличается цветом кожи. Причем громкие эпитеты не ради красного словца – лишь скромная попытка описать неизлечимую кастовую гниль. В общем, дрянь человек – туда ему и дорога… Вроде бы так?
Павел вдруг обнаружил, что именно эти слова лучше всего выражали его нынешнее отношение к послу, теперь уже, без сомнения, бывшему. Былая ненависть ушла, осталось брезгливое равнодушие как к не слишком чистой, но необходимой работе. А раз она необходима – значит, будет сделана. Только вот откуда тогда сомнения и тяжесть на сердце?
Глубже копать? Дальше заглядывать? Гиперборей, что ли, со своим прорывом Хаоса засадил все-таки занозу в мозг? Это он может, что ни говори… А главное – неужели все-таки прав? Действительно ведь как-то все очень уж… Как из рога изобилия. Даже при Ассамблее такого не было. Или было, а теперь просто кажется, что тогда все легче?.. Время ведь прошло, подзабылось…
Багровое пятно костра перед глазами расплывалось все сильней. Павел моргнул, поворочался, устраиваясь поудобней. Мягкий, так и не промокший толком ковер хвои под плащом, теплые угли под боком, развилка корней в изголовье. И абсолютная уверенность в завтрашнем дне. Что еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить утро?..
Ветки над головой встряхнулись, осыпая подножье елки дождем крупных капель. Захлопали чьи-то крылья, удаляясь в ночную тьму. Павел беззлобно матюгнулся вслед и перевернулся на другой бок – спина пускай тоже погреется.
Спасибо тебе, птица – лишние мысли из башки вон. Спать до утра. Спать… Только вот как бы умудриться не прозевать рассвет?
Птицы не пели. Какие, к черту, птицы рядом с проклятым местом? Зверь тоже не тревожил, недаром все-таки говорят якуты, что олень и волк кратер за три дня пути стороной обходят. Только вот сова ночью какая-то залетная… Но и та упорхнула подальше от дыма.
А жаль. Тишина этим утром была абсолютно неуместной. Дождь и тучи ушли, ветер так и не начался, и звучать в этом лесу оказалось просто нечему. Плохо, теперь каждый шорох будет выдавать индейцу присутствие землянина…
А солнце-то уже вот оно. Еще не первый луч и даже не светлеющий горизонт за полным его отсутствием. Просто в восточной части крохотного пятачка неба, доступного для обзора из-под вековых крон, вроде бы бледнее стали звезды…
Павел вскочил. Быстро присел пару раз – затекшие с непривычки мышцы отозвались сладостной разминочной болью. Ничего, сгодится. Он встряхнул ветви над головой, подставил лицо дождевым каплям. Вытерся рукавом. И вовсе хорошо!
Не съеденный вчера ломоть хлеба оказался в самый раз вместе с последней парой глотков лимонной воды. Плащ он оставил под елкой. Пока что не пригодится, а как понадобится, можно будет вернуться. В чем-то же надо будет из тайги выбираться, в самом деле.
Гранаты он вытащил из-подсумка, зацепил скобами за пояс. Рядом привязал коробочку силового поля, проверил – в досягаемости ли кнопка. Нормально, в досягаемости. Лучемет в кобуре проверки не требовал, нож на заднице тоже никуда не делся. Над трофейной «Береттой» Павел поразмышлял секунд пять. Во-первых, тяжелый, во-вторых, патронов запасных нет, в-третьих… В-третьих, попросту слабоват для предстоящего. Но, с другой стороны, 15 лишних выстрелов – это 15 лишних выстрелов… Пистолету нашлось место за спиной под ремнем, рядом с ножом. Выпадет – и черт с ним. А нет – вдруг пригодится?
