Геннадий Эсса - Огненный шар
Жан посмотрел с большим сожалением на свои вещи, которые Варвара Семеновна швырнула в угол, помялся у двери и вышел. Там его уже ждала Лиза.
– Какой ты смешной стал! – воскликнула она.
– Что за цирк? Представляешь, она мне дала какие-то кальсоны как нижнее белье и чуть не отняла плавки. Вообще, баба какая-то сумасшедшая.
– Плавки? А это что такое?
– И ты не знаешь? Потом при случае покажу. Это что-то вроде трусов, но слишком мини.
Лиза засмеялась.
– Идем, найдем Ника и Ин, – сказала она. – Нам надо о многом еще поговорить. Ты не представляешь, как я ждала встречи с тобой.
– Ты мне, Лиза, пояснишь, как все это получилось, что мы все снова вместе?
– Конечно, – снова улыбнулась она.
На ее лице был нескрываемый восторг, что она видит опять Жана и снова находится с ним рядом. Лиза взяла его за руку и прижала ее к своей груди.
– Честно, даже не верится, что ты здесь, рядом со мной. Я, наверное, сойду с ума… Ты стал еще лучше и мил моему сердцу еще сильней, – призналась она.
– Я сам рад, но в небольшом замешательстве. Какая-то революция, люди с винтовками, эти костры кругом и плакаты. Твоя тетушка не могла подобрать нам для встречи более подходящее место? А эта одежда?.. Где мои джинсы и ботасы?
– Забудь про них. Ты в 1917 году, и сейчас осень. Тебе не холодно в этой куртке? Она должна греть тебе сердце, она пропитана революционным духом.
– С меня уже пар валит, – ответил Жан. – Революционное движение меня очень возбуждает, и я не могу себя сдержать. Когда будем что-нибудь штурмовать?
– Ты не вникаешь в ситуацию настоящего времени, – заметила Лиза. – Все штурмы зависят от штаба, который находится в Смольном. Ленин еще не прибыл в Петроград, и революция не может начаться без него.
– Лиза, откуда такие речи? Ты будто перевоплотилась в это время. Как так можно? Неужели и я таким стану?
– Ты уже таким стал. Мы революционеры, поэтому придерживай немного свой язык, чтобы тебя здесь поняли правильно. Я сама вначале тоже помалкивала, а так хотелось всем рассказать, что строила когда-то с отцом этот город. Рассказать, как все вообще начиналось… Но меня тогда бы поместили в какую-нибудь психушку или вообще убили. Говорят, что с такими понятиями, как у меня, здесь делать нечего. Я – из прошлого, ты – из будущего, поэтому быть нам в этой психушке вдвоем.
– Почему? Вчетвером.
– А, ну да… Но Ник с Ин быстро определились.
– Получается, что мы как бы на нейтральной полосе встретились.
– Выходит. Тетушка постаралась.
– Правильная она у тебя. Люсия Петровна сделала так, чтобы из-за быстрой и резкой перемены времени у нас не съехала крыша. Умная старушка.
– Что-то вроде этого.
– Дай Бог ей здоровья! А в будущее она может тебя перенести, в наше время? Я же жил уже в твоем.
– Не знаю, наверное, – пожала плечами Лиза. – Ой, я не могу даже на тебя смотреть. У меня от радости просто разрывается сердце.
– У меня тоже. Вообще здесь есть где-нибудь тихое и теплое местечко, чтобы побыть вдвоем? – спросил Жан.
– Я думаю, найдем, но надо все по порядку. Идем, там на улице где-то нас ждут ребята.
– Ну и тетушка у тебя, – восхищался Жан. – Увидеть бы мне ее.
– Она уже старенькая стала, еле ходит.
– А что творит, бестия!
– Ты не представляешь, чего это мне стоило, – призналась Лиза.
– Еще бы, – согласился Жан. – Ей, поди, лет за триста.
– Я и не знаю, но старенькая, – улыбнулась Лиза.
– Пусть еще лет двести поживет. Мы тогда встретимся в нашем времени. Ты не представляешь, куда мы с тобой пойдем.
– На берег Невы?
– Да что ты. Какой берег? Я тебя поведу на дискотеку, на аттракционы, на футбол… Закачаешься.
– Жан, ты сумасшедший. Я ничего не поняла из твоих слов, но думаю, что места эти замечательные.
– Еще бы. Так что пусть живет твоя родственница и процветает. А мы здесь, вообще, надолго?
– Тебе уже надоело видеть меня?
– Что ты, – возразил тут же Жан.
– Мы попали в гущу событий, поэтому должны шагать в ногу со временем. Нам будет дана команда, когда мы все расстанемся.
– Чтобы потом встретиться вновь?
– Да, конечно, – улыбалась Лиза.
Они вышли на улицу, и холодный осенний ветер ударил им в лицо.
Кругом было полно народа в шинелях и сапогах, рабочих и матросов.
– Народ взбесился, – заметил Женя.
– Выражай свои мысли правильно, – сказала Лиза. – Здесь много всяких агентов и диверсантов. Не поддавайся провокациям ни с той, ни с другой стороны. Сейчас будет митинг и выступит представитель большевиков. Его надо слушать внимательно.
– С раскрытым ртом? – спросил с усмешкой Жан.
– Ты, как всегда… Рот можно не открывать.
– И где же, по-твоему, мы в этом муравейнике найдем Ника и Ин? – спросил он.
Их зажали с двух сторон толпы людей, что направлялись в сторону площади.
На небольшой сцене, выложенной из ящиков, выступал человек в кожаной куртке. Он размахивал руками, произнося красноречивую речь огромной толпе народа, которая окружала его и внимательно слушала.
– Кто этот очкарик? – спросил Жан. – Я его совершенно не слышу.
– Это товарищ Свердлов, соратник и близкий друг Ленина.
– Писатель что ли? – уточнил Жан.
– Какой еще писатель, революционер, – пояснила Лиза. – Ну а про Ленина ты слышал?
– О да. Я его даже видел.
– И когда ты все успеваешь? – удивилась Лиза. – Его еще в Петрограде нет.
– В Мавзолее, еще в пятом классе, когда ездили в Москву на экскурсию.
– Где-где? – не поняла девушка.
– В Мавзолее. Ах да, ты про это знать не можешь, – спохватился он. – Позже объясню.
– Ну, Жан, давай сейчас.
– Ну, это вроде конспиративной квартиры с вечным пребыванием.
Их снова подхватила толпа и уже прижала почти к самой трибуне.
Свердлов посмотрел вниз на волнующийся народ и продолжал:
– Я вижу здесь много молодых людей, и наша партия рада, что в рядах большевиков есть понимающая молодежь…
Жан поднял руки вверх и стал хлопать.
– Вот вы, молодой человек, – вдруг наклонился Свердлов к нему и взглянул сквозь толстые стекла очков. – Вы откуда к нам в Петроград? Вы явно не местный.
– Почему, я как раз-то и местный, – перепугался Жан. – Живу в Центральном районе, у метро «Маяковская».
– Вот видите, товарищи, человек приехал делать с нами революцию с далекой станции на окраине нашей страны, и таких здесь много. Мы рады приветствовать в их лице защитников революции.
– Я здесь случайно, человек, – пытался объяснить Жан, не зная, как обратиться к Свердлову.
– У нас случайных нет, сказал товарищ Свердлов. – У нас все свои, значит, и вы – человек, достойный революции. Мы должны, мы просто обязаны захватить власть в свои руки и отдать землю народу, а власть – революции. Вы хотите что-то сказать от молодого поколения? Идите сюда. Мне очень приятно, что вы хорошо знаете поэта Маяковского, о котором только сейчас говорили. Поднимайтесь сюда, молодой человек.
Чьи-то сильные руки подхватили Жана и подняли на трибуну.
Он сверху взглянул на перепуганную Лизу, которая тряслась, чтобы он не ляпнул чего-то лишнего, и, округлив глаза, следила за каждым его движением.
– Я здесь не один, нас четверо друзей, – громко сказал Жан. – Мы хотим, чтобы эта революция дала народу все, что он хочет. Эти времена войдут в историю школьных учебников, и дети будут их учить и вспоминать это чертово время…
Лиза хотела что-то крикнуть Жану, но в растерянности просто зажала себе рот ладонью.
…за которое у меня были сплошные двойки. Поэтому давайте сделаем эту революцию как можно быстрее и разойдемся по своим домам. Ура, товарищи!
Все дружно захлопали. Свердлов снял запотевшие очки, протер их и взглянул на то место, где только что стоял странный оратор.
Жан уже спрыгнул вниз, прямо на Ника, который пробрался с Ин к трибуне.
– Слушай, ты, революционер, – сказал Ник. – Ты что тут плетешь? Слышал бы тебя сейчас товарищ Дзержинский – сидел бы ты в камере для политических…
Свердлов повертел головой и пригласил на трибуну следующего. – Эта была женщина из рабочих.
– Товарищи, – сказала она. – Я не поняла, что тут наплел молодой человек, но я хочу сказать – мы все пойдем на смертный бой, чтобы было так, как говорил на съезде Владимир Ильич Ленин. А молодежь надо учить, прав был этот мальчик. Он хочет учиться, я так его поняла, но у него нет возможности. Ничего, сынок, революция тебя выучит, – она сжала свои огромные кулаки и взглядом нашла внизу Жана. – Я буду учительницей, я всю жизнь мечтала стать ею, а ты будешь у меня учеником…
– Не дай Бог, – прошептал Жан, округлив свои большие глаза.
– …и мы найдем с тобой общий язык. Наше поколение будет лучше всех, правда, сынок. – Она устремила свой острый взгляд прямо на Жана.
