Вадим Львов - Оперативное вмешательство

* * *

Свет ударил Арби в глаза, и он, вскрикнув, зажмурился. За месяц с небольшим, проведенный в спецблоке СИЗО Назрани, он потерял больше десяти килограммов, почти ослеп от постоянной темноты камеры-одиночки и находился на грани самоубийства. Страшнее греха для моджахеда не сыскать. Не погибнуть в бою с врагами, а наложить на себя руки.

Сегодня или вчера, шайтан знает, Арби вытащили из сырой одиночки и, натянув на голову непроницаемый мешок, погнали пинками и тычками по коридору. Он дважды чуть не упал, но каждый раз его грубо поднимали и, осыпая оскорблениями, тащили дальше, как барана на веревке. Затем его бросили в машину на железный пол и повезли в неизвестность. И вот Арби снова куда-то тащили по каким-то коридорам, где уже знакомо пахло мочой, тухлой тюремной баландой, кровью и страхом. Наконец впихнули в помещение, и тихий голос приказал:

– Снимите мешок.

Свет ударил в глаза, подобно вспышке от ядерного взрыва.

Он видел лишь размытую тень, сидящую перед собой, и тень неожиданно заговорила на его родном языке:

– Есть хочешь, джигит?

Арби не ответил и лишь отрицательно замотал головой.

Глаза постепенно привыкали к яркому свету, сквозь слезы он пытался разглядеть, кто с ним заговорил. Наконец зрение сфокусировалось, и Арби увидел стоящего перед ним мужчину.

Рослый худощавый мужик с угловатым лицом и неприятными глазами. Арби даже показалось, что он чувствует, как глаза мужика, словно отвратительные щупальца, трогают его.

Мужик пожал плечами и сел за стол, прямо напротив Арби. Неторопливо достал тарелку и стал с аппетитом пожирать лежащее на ней мясо. По камере, заглушив остальные запахи, разлился чудный аромат жареной баранины.

– Ы-ы-ы… – прошипел Арби и с трудом сглотнул мгновенно наполнившую рот вязкую слюну.

– Жаль, Арби, что поесть ты не захотел, – сказал мужик, на мгновение перестав чавкать. – Ну, как говорится, у нас для вас есть, помимо еды, еще пища духовная.

С этими словами мужик повернул на столе ноутбук экраном к Арби и нажал на кнопку. Замелькали кадры.

Несколько бородатых мужчин в камуфляже, увешанных оружием. Сразу видно, амиры, настоящие воины. Они о чем-то весело переговариваются, периодически тыча пальцем в небо. Видно, что скандируют: «Аллах акбар!»

– Знаешь их?

Арби снова замотал головой.

– А я их знаю. Это Лема Рамаданов, Иса Тайпиев, его младший брат Умар и Шамиль Магомедтагиров. Слышал небось?

Арби, неожиданно для себя, кивнул. Как не слышать, они моджахеды, уже принявшие шахиду. Тайпиев-старший и Магомедтагиров – бригадные генералы, командиры веденского и шатойского джамаатов, двое других рангом поменьше, но тоже известные воины.

Русский усмехнулся.

– Теперь смотри дальше, Арби…

Кадры сменились, теперь не лесной лагерь моджахедов, а какой-то аул. Либо зима, либо осень. Грязные улицы, несколько зданий горит, в грязи валяются трупы. Бродят мрачные типы в шлемах и камуфляже. Все ясно, солдаты-кяфиры проводят свою очередную карательную акцию. Крупный план. Растерзанные трупы моджахедов. Бородатые лица, перемазанные грязью и кровью. Лица нескольких, несмотря на кровь, легко опознать, это те самые, которых он видел на предыдущих кадрах в лесном лагере…

– Это Шатой. Два года назад, Арби… Мы тогда завалили почти две сотни твоих вшивых земляков и с десяток «уважаемых амиров». И знаешь, почему нам это удалось? – спросил русский и вдруг резко дернулся вперед.

Арби отпрянул, и, если бы не жесткая спинка металлического стула, он бы опрокинулся на бетонный пол.

– Да потому, дружок, что у нас там были свои люди. В каждой банде, в каждом вашем джамаате. Спутники, беспилотники, радиоперехват, это все отлично, но работу с агентурой никто не отменял. Мы знаем каждый ваш шаг, слышим каждый ваш вздох. И поэтому идем по следу и не промахиваемся.

Арби снова сглотнул, его начало трясти.

– Твой командир Альви Мациев был очень осторожным и опытным воином. Но он погиб вместе со всем своим отрядом и отрядом Байзакиева, включая твоего дядю Шервани. Как думаешь, почему? Да по той же причине. Вас сдали.

Русский снова откинулся на своем кресле и спокойно, с расстановкой, сказал:

– Вас сдали свои. Вот так-то, малыш Арби.

Маслов замолчал, рассматривая малолетнего боевика, скорчившегося на неудобном стальном стуле для допросов.

– Теперь в двух словах, малыш, я тебе обрисую твои блестящие перспективы. Мы тебя сейчас отпустим. Вывезем обратно под Бамут и выпустим. И ты будешь рассказывать людям Мациева, что в его смерти и гибели отряда ты не виноват.

Русский щелкнул пальцами и указал на экран.

Изображение дернулось. На земле лежал парень с жидкой бороденкой, плотно обмотанный липкой лентой, ровесник Арби. Испуганные, бегающие глаза. Рядом мужчина, плотный, в грязной светлой рубахе, и мулла с Кораном. Мулла что-то читает, изображение дергается так, словно у оператора дрожат руки.

Мужчина наклоняется, и изображение показывает огромный кинжал в его волосатой руке. Затем он медленно начинает пилить горло лежащего парня. Глаза того вылезают из орбит, понятно, что он орет на пределе голосовых связок. Но лезвие кинжала неумолимо впивается в его горло, миллиметр за миллиметром, пока рана не раскрывается. Из раны хлещет поток крови…

Арби вздрогнул.

– Казнь предателя, Арби. Этот пацан был полевой женой самого Исы Тайпиева и по совместительству адъютант и посыльный… Тот, кто режет ему голову, двоюродный брат Тайпиевых. Помнишь такое?

Арби помнил, что парня звали Бекхан, он почти два месяца где-то болтался, потом, обросший, тощий и завшивленный, пришел домой к родственникам. Уже утром там было три боевика из джамаата, и парня вывезли в горы и приговорили к смерти, затем перерезали горло… Посчитали, что он работал на «русистов» и предал.

– Есть еще вариант. Ты взят с оружием в руках во время боевой операции спецназа, значит, ты бандит. Ну а с бандитами у нас разговор короткий. Убивать мы тебя не будем. Незачем руки марать. Отдадим местным, во Владикавказ. Знаешь, что они сделают с твоей задницей, малыш?

Арби знал. Видео, где осетинские надзиратели в масках насиловали и мучили моджахедов, были популярны, расходились по всему Интернету.

– Знаешь! – снова усмехнулся русский. – Хочешь быть новым петушком?

Арби всхлипнул, всхлипнул против своей воли…

– Не хнычь, Хадукаев. У тебя еще есть шанс умереть так, как подобает мужчине. Но для этого ты должен…

* * *

Пацан, этот сопливый пацан, возомнивший себя «волком ислама», потек сразу. Маслов просто смял его под себя и размазал. Тонким слоем. Как его бабушка раскатывала скалкой тесто для пельменей или вареников.

Значит, в горы уйдет очередной агент по прозвищу Ром. Полковник предпочитал называть агентов «от балды». Всегда меньше возможность провала.

«Ромового» Арби отправят в горы с надежной легендой и с вживленным внутрь гнилого зуба микрочипом.

Неожиданно зазвонил стоящий на столе старомодный телефон.

Маслов выслушал приказ и медленно положил трубку. Его отзывали в Москву. Срочно. Маслов на секунду задумался. События нарастали, подобно снежной лавине. Начавшись недалеко отсюда, в Махачкале, они стремительно расползались по всему миру и уже затмевали горизонт.

Ему это не нравилось. В воздухе висело какое-то напряжение, какая-то нервозность. Ему не хотелось новой войны, подобной событиям на Украине, когда психованный пластун огрел его по башке, и они только чудом спаслись от окружившей их толпы крымчаков.

Полковник вздохнул и снова поднял трубку телефона без диска.

– Дежурный! Ближайший рейс на Москву.

– Гражданский или…

– Любой ближайший. Борт не важен.

Было слышно, как дежурный щелкал клавишами…

– Через двенадцать минут, борт внутренних войск, «Ил-76»…

– Подходит. Свяжитесь с ними, пусть прихватят меня.

– Так точно, господин полковник.

Полковник взял свою неказистую дорожную сумку и вышел из мрачного здания представительства МВД в республике Алания. Его уже ждали два одинаковых внедорожника «Лендкрузер» с локальным бронированием и «мигалками». Маслов был уверен, что порученцы местного генерала уже подруливают к «Ил-76», заискивающе улыбаясь, передают пилотам и коменданту увесистые пакеты и коробки. Для них – Маслова и его столичных шефов. На Кавказе всегда умели встречать и провожать московских гостей. На то он и Кавказ.

Лафайет. Луизиана. 17 июля

Ральфу Молинаро сразу не понравилась эта забегаловка, как и типы, сидящие внутри нее. Уж больно морды у большинства присутствующих в зале наводили на мысль о необходимости скорейшего полицейского рейда в это заведение.

Ральф сидел в углу у самой стойки и, попивая пиво, неспешно осматривался. Забегаловка «Лунный койот», как свидетельствовала висящая на дощатой стене лицензия в стеклянной рамке, работала здесь аж с 1905 года, но вряд ли видела нормальных посетителей. И пиво небось всегда было таким дешевым и дерьмовым.