Охота на нечисть - Алекс Рудин
А пальцы-то у боярина дрожат.
— Здравствуй, Сытин! — медленно сказал Хвороба, поворачиваясь к нам.
Руки боярин положил на колени, чтобы скрыть дрожь в пальцах. И сесть не предложил.
Божен опустился на лавку рядом с хозяином и строго смотрел на нас.
— Здравствуй, боярин Хвороба, — спокойно ответил Сытин.
— С чем пожаловал?
— Князю нужны деньги.
— А при чём тут я?
— Надвигается война, Хвороба. Надо собирать и вооружать ополчение.
При этих словах Божен заёрзал на скамейке, быстро взглянул на боярина.
— А с чего ты взял, что будет война? — так же спокойно спросил Хвороба, не отводя глаз от Сытина. — С Литвой у нас мир. А если что случилось — всегда можно послов отправить. Договориться. А вам бы только саблями махать.
Сука! Не даст он денег. И других отговорит.
Сытин тоже это почувствовал.
— Через час князь собирает всех. Придёшь?
— Что мне там делать? — равнодушно спросил Хвороба. — А кто это с тобой?
Он еле заметно кивнул на меня.
Увидеть хочешь?
Я шагнул вперёд, в полосу тусклого света.
Глаза боярина выкатились из морщинистых орбит. Он обмяк от неожиданности, а потом повалился с лавки на пол и захрипел, хватаясь за горло:
— Откуда? Колдовство! Божен!!! Убери его! Убери, священник!
Божен суетился вокруг боярина, пытаясь его поднять. Но тот отбивался и хрипел:
— Это не я! Богами клянусь, не я! Она велела! Заставила! И отец!
Хвороба без сил ёрзал по старым половицам.
Я смотрел, как ползает по полу эта старая гнида. И чувствовал только отвращение.
А Хвороба вцепился руками в мой сапог и потянулся к нему трясущимся морщинистым лицом.
Да ну, на хер!
Я быстро отдёрнул ногу, борясь с желанием пнуть гада в морду.
Сытин мгновенно просёк ситуацию. Оттолкнул меня назад и подошёл к Хворобе. Помог Божену его поднять. Ноги старика подгибались, Сытин и Божен с трудом усадили его на лавку.
— Ты денег-то дашь? — спросил Сытин.
— Забирайте всё! Только уберите его!
— Через час у князя, — равнодушно бросил Сытин. — Не забудь. Идём, Немой! Божен! Выйди с нами!
— Я не могу его оставить!
— Божен! — повысил голос Сытин.
Священник неохотно вышел вслед за нами.
— О том, что сейчас видел — никому не слова. Понял?
— Я не могу… — начал Божен.
Но Сытин перебил его.
— Ты помнишь, что Немой тебе жизнь спас? Помнишь?
Священник неохотно кивнул.
— А сейчас я тебе её спасаю. Запомни мои слова.
На улице Сытин быстро вытащил из-за пазухи зеркало.
— Фома? Ты где? Уже ускакали? А на кой хер ты сам-то поехал? Не вовремя, бля! Что случилось? Прав ты был насчёт Немого, вот что случилось. Ирина не погибла тогда с Иваном!
Глава 20:
Кровавые обряды
— Немой! Я правильно понял, что ты всё понял? — требовательно спросил Сытин.
Да хер его знает! Что-то понял, что-то — нет.
Я пожал плечами.
Мы неторопливо ехали по деревянной мостовой Старгорода в Кузнечный конец. Как сказал Сытин: чудеса — это охрененно, но дела сами собой не сделаются.
— Ну, и что ты теперь собираешься делать? — продолжал докапываться Сытин.
А какие варианты? Лезть на катапульту с криками: «Я — законный князь!»? Свергнуть Всеволода и самому сесть на трон? Так жестковат стульчик!
Война на носу. Денег нет. Княжич Михаил сбежал. По всему княжеству ползают огненные змеи.
Бардак в государстве, бля!
А за бардак всегда отвечает последний. То есть, крайний!
И на кой хер мне это надо?
Я снова пожал плечами.
— Мне так-то по херу, — вдруг сказал Сытин. — Я не князю служу, а княжеству. Это большая разница, Немой. Или как тебя теперь называть?
Я угрюмо посмотрел на Сытина. Опять стебётся, бля!
— Нам гражданской войны только не хватало! — вздохнул Сытин. — Тогда всё рухнет к ипеням.
Это точно.
— Чёртов Хвороба! — со злостью сказал Сытин. — Теперь слухи поползут по Старгороду. Да хер ли по Старгороду! По всему княжеству.
Он рефлекторно ударил лошадь пятками. Лошадь вздрогнула, тихо заржала и перешла на рысь. Я отстал.
Сытин придержал лошадь, развернулся ко мне.
— Погляди мне в глаза, Немой!
Ну, чего тебе?
Я взглянул в серые прищуренные глаза Сытина.
— Ты понимаешь, что мы не должны просрать княжество из-за твоих разборок с Всеволодом?
Я кивнул.
Сытин несколько секунд пристально всматривался в меня. Потом кивнул.
— Верю. Этого мне достаточно. Осталось убедить князя.
— Я твоего отца всего пару раз и видел. У нас тогда разные дороги были. Я колдовству обучался, в Старгороде бывал редко. Всё больше по лесам, да болотам. Слышал, что он погиб на охоте. Ну, погиб и погиб. Говорили, что он азартный был. Лет двадцать назад Литва снова на нас поднялась. Княгиня Ксения хотела решить дело миром. А Иван с небольшим отрядом ночью перешёл границу. Взял наскоком литовский городок Остею и сжёг его вместе с жителями. За это его и прозвали Свирепым.
Сытин плотно сжал губы.
— Тут такое дело, Немой… Княгиня Ксения, бабка твоя, упокой её боги, была литвинкой. И Остея — её родной город. Вот так вот.
Понятно, бля!
Некоторое время мы ехали молча. Потом Сытин спросил:
— Ты в Заречную-то поедешь?
Я подумал и кивнул. Но Сытин видел меня насквозь.
— Бля, Немой! Даже не вздумай там в сыщика играть! Сейчас — тем более. Я тебя по-человечески прошу.
Вот как он это делает, а?
Я вздохнул и кивнул.
— Пять дружинников я тебе дам. Больше не могу. Но ребята верные — сдохнут за тебя.
Сытин ещё подумал и добавил:
— В Заречной сидите неделю, не меньше. А я попробую с князем договориться. Зеркальце у тебя есть.
Он помотал башкой и добавил:
— И откуда ты взялся на мою голову? Не сиделось тебе в пастухах-полудурках!
Сам бы, бля, попробовал!
— Ладно! Где кузница? — спросил Сытин. — Показывай!
Замок висел на месте. Рядом с дверью стояли два ящика, до верха полные чёрным, мелко дроблёным углём.
Бля, Немой! Ты кретин! Как Чупав через запертую дверь уголь-то заберёт?
Я торопливо открыл замок и вошёл в кузницу.
Никого. Но два ящика с углём стояли внутри. Один из них был наполовину пуст. А в кадке с водой лежали несколько заготовок клинков.
Значит, умудрился как-то Чупав протащить уголь.
Сытин, войдя внутрь, неторопливо огляделся.
— Занятно!
По-хозяйски вытащил из кадки один клинок. Внимательно осмотрел, поморщился и опустил его обратно.
— Прав твой кузнец. Никудышное железо.
Дверь открылась. В кузницу осторожно заглянул Ефим.
— А, это вы! — с облегчением
