Владимир Брайт - Вечность в объятиях смерти
— Жизнь — сложная штука, сынок, — печально вздохнет отец, не зная, как объяснить любознательному мальчугану, почему честных полицейских почти не осталось. — Такая сложная, что и не высказать…
Машине скорой помощи (вызванной исключительно ради несчастного таксиста) потребовалось пятнадцать минут, чтобы добраться до места происшествия. Команда из трех человек в неприметном фургоне появилась раньше.
Они были странные, эти агенты. Совсем не похожи на заумных выпускников академий. Бесстрастные лица. Скупые, точно выверенные движения. Короткие фразы. Скорее киборги, чемлюди. Впрочем, когда видишь настолько серьезные документы, отпадает всякое желание о чем-либо думать и строить догадки.
Хочется как можно скорее отделаться от неожиданно свалившихся на голову чужаков.
— Значит, вы из Управления? — переминающийся с ноги на ногу полицейский чувствовал себя неуютно.
— Да.
С таким же успехом этот невзрачный мужчина мог быть механической куклой из магазина взрослых игрушек. Хотя вряд ли нашлись бы желающие «поразвлечься» с таким подозрительным типом.
— Приехали забрать нойма?
— Да.
«А на хрена вам сдался мертвяк?» — чуть было не вырвался глупый вопрос.
— А на… — Не зная, как закончить фразу, взрослый мужчина застыл с открытым ртом, неожиданно почувствовав себя трепещущей жертвой. От немигающих глаз змеи, раскачивающейся в боевой стойке, невозможно оторваться. Они обладают неведомой силой. Страшной и притягательной одновременно.
— …на… столько… быстро…
— Хорошая машина. — Казалось, стоящий напротив агент способен читать мысли.
Чувствующий себя не в своей тарелке офицер с радостью бы отдал истекающий кровью кусок мяса прямо сейчас. Загвоздка в том, что его ребята с риском для жизни гнались за железякой. Им вряд ли понравится, если старший начнет прогибаться перед кем бы то ни было. Правила игры таковы: хочешь не хочешь, выказывай недовольство.
Хотя какое, к дьяволу, недовольство, когда чувствуешь себя словно кролик перед удавом? Чем там, наверху, вообще занимаются? Психотренинг? Гипноз? Другие модные штучки?
— Верно. Хорошая машина, — согласился полицейский, не зная, как потянуть время.
Чем дольше он разговаривает, тем лучше выглядит в глазах стоящих поодаль коллег.
— Хочешь прокачу? — неожиданно подмигнул странный парень из Управления.
Только сейчас офицер понял, что до этого собеседник ни разу не моргнул.
— Н…нет… — Неожиданно нахлынувшая волна липкого страха накрыла его с головой.
Порой так бывает в детских кошмарах. Необъяснимый ужас парализует волю. Хочется как можно дальше убежать от опасности, но ватные ноги прилипли к полу. Трудно дышать. Кажется, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Отчаянный крик застывает в горле, и…
Приходит долгожданное облегчение. Ребенок просыпается в холодном поту, понимая, что это был сон. Пустой мимолетный кошмар, исчезнувший так же быстро, как появился.
— Не надо катать… ся… — Чтобы отогнать наваждение, полицейский тряхнул головой.
Так поступают на ринге боксеры, пропустившие сильный удар.
— Раз не хочешь, заканчивай цирк.
Последняя фраза прозвучала настолько веско, что покрывшемуся испариной человеку стало ясно: чем быстрее он прекратит ломать комедию, изображая лихого ковбоя, тем скорее уберется странная троица.
— Мне… Мне надо связаться с начальством.
— Быстрее.
Это нельзя было назвать просьбой. Скорее — приказом, выраженным в предельно сжатой и жесткой форме.
Не было желания спорить. Возмущаться — тоже. Машинально проведя ладонью по мокрому лбу, он связался с базой.
— Вероника, я Девятка. Железку поймали. Да, без потерь. Здесь трое в штатском с документами Управления. Отделение…
— Флет-двенадцать.
— Флет-двенадцать, — автоматически повторил полицейский. — Жду.
Положительный ответ пришел на удивление быстро.
— Отдать? Понял. Исполняю. Можете забирать, — с облегчением выдохнул офицер.
«И катиться со своими дружками к чертовой матери». — Эту мысль он не стал озвучивать.
Связываться с представителями спецслужб из какой-то секретной команды, хрен знает чем занимающейся, себе дороже.
— Как-нибудь при случае обязательно прокачу тебя на хорошей машине, — пообещал на прощание странный агент. — Разумеется, вместе с друзьями…
Вспотевший мужчина так и не понял, что значила эта фраза. Хотя, в принципе, какая разница? Заносчивые выскочки забрали полудохлую тварь. Неважно, для чего она им понадобилась. Главное, к полиции нет претензий.
Как там пишут в заголовках газет? «Доблестные блюстители порядка, стоящие на страже спокойствия законопослушных граждан, исполнили свой долг до конца».
Да. Кажется, так. Немного слащаво, слегка притянуто за уши, но, в принципе, верно. Особенно насчет долга…
Размышляющий о высоких материях полицейский не мог знать, что очень скоро агенты, больше похожие на киборгов, чем на людей, начнут забирать не только израненных ноймов, но и всех подряд. Включая законопослушных граждан и пресловутых блюстителей порядка.
И что характерно — их действия тоже будут продиктованы долгом. Только не перед людьми, выступающими в роли экспериментального материала, а пред миром в целом.
* * *Любое, даже самое захватывающее преследование заканчивается просто и буднично. Эта погоня не стала исключением.
Пострадавшего водителя такси увезла «скорая». Искореженную машину забрал эвакуатор. Разъехались полицейские.
Так и не пришедшего в сознание пленника доставили в медицинский блок экспериментального сектора «Мета-152». Последнее пристанище всех пленных ноймов.
Его тело настолько сильно пострадало в аварии, что ни о каком лечении речь не шла. Поддержка жизнедеятельности, не более. Пациент будет находиться в состоянии искусственной комы до тех пор, пока не возникнет нужда в его мозге. Затем он послужит на благо науки.
И разумеется, всего человечества.
Глава 10
Герда сообщила: «Т.Ч.К.» приедут на старое место встречи. Убедятся, что первая группа мертва, и заодно прихватят меня.
Она собиралась что-то добавить, но я не горел желанием продолжать разговор. Мы выяснили отношения. Сказали друг другу все (или почти все), что хотели. Не было смысла переливать из пустого в порожнее, чувствуя себя смущенными школьниками на выпускном вечере, так и не выяснившими самого главного.
— Прощай.
— Прощай.
Вот так просто расходятся в море корабли. Чтобы уже никогда больше не встретиться.
Или почти никогда.
Группа захвата подъехала через десять минут. Но прежде чем появились охотники, ожила клипса сотового Карусели.
— Слушаю. — Разговор (пускай даже с незнакомцем) может скрасить утомительное ожидание.
— Это я! Узнал? — Судя по прерывистому шепоту, великий изобретатель был не на шутку взволнован.
— После того как представился, сразу, — честно ответил я.
Положа руку на сердце, звонок В. Вилли меня не обрадовал. Лучше бы это был кто-то другой. Например, милая незнакомка.
— Хорошо, что нашел тебя. — Сумасшедший гений не обратил внимания на иронию. — Есть новость…
— Плохая или хорошая?
— И то и другое.
— Если плохая, то о «Решетке Андервайзера» я уже знаю.
— Речь не о ней. Точнее, о ней, но не в том смысле…
— Вилли, — я старался говорить как можно мягче, — в каком «не таком»?
— Долго объяснять.
— Тогда не надо. От твоих объяснений начинает болеть голова.
— Хорошо, когда есть чему болеть, — рассеянно согласился он.
После чего без всякого перехода продолжил:
— Ты один? Рядом нет никого? Ну, понимаешь…
Я уже привык к тому, что подозрительный гений десять раз перестрахуется, прежде чем сделает шаг.
— Один. Четыре трупа не в счет. Если ты доверяешь сотовой связи. Говори, не стесняйся.
— Все шутишь?
— Пытаюсь.
— Понял. Вообще-то, это не совсем обычная связь. Ее не прослушать. Долго объяснять.
— Я уже понял, что у тебя не бывает коротких объяснений. Ближе к делу. Выкладывай чудную новость. Умираю от нетерпения.
— Хорошо. Короче говоря, я знаю, как взломать защитное поле.
В. Вилли мог ожидать чего угодно, только не смеха.
— Отлично! — Порой этот ненормальный творец бывал на редкость забавным. — Жаль, ты не к тому обратился.
— Почему?
— У меня нет денег.
— Мне нужны не деньги, а помощь. Нести прибор и, в случае чего, отбиться от нападения мародеров.
— Давай угадаю. Ты написал на чудо-изобретении большими красными буквами «Осторожно! Руками не трогать! Суперхрень поможет любому желающему преодолеть Андервайзер»?
— Не смешно.
— Тебе, может, нет, мне — да.
