Александр Рыжков - Красавица Миррил, чудовище Миррил
Цитадель брали штурмом. Существа, которых раньше виконту краем глаза доводилось видеть в музее «Дикой природы». «Неужели они не простые звери, а раса, способная к осознанному мышлению?» – Горколиус ужаснулся тупости своей мысли. Эти чёрные твари сейчас прорвутся в главную цитадель Ордена, их осадные орудия вовсю бьют по стенам, а он тут об их умственных способностях размышляет…
Никаких больше размышлений! Всем магам, что только есть в этом городе: в бой!
Всё шло по заранее подготовленному плану на случай внезапного нападения на Мистор. План составлялся на случай нападения войсками Восточного Феникса, но вполне годился и для данной ситуации. В точке сбора уже стояли маги всех рас и социальных положений: от простых адептов до почтенных Одних из Восьми. Кто был одет в боевую мантию и держал в руке оружие, кто был в простой повседневной одежде с оружием или без, а на ком и вообще красовалась спальная пижама…
Прислуга подносила со складов оружие: жезлы, болтострелы, мечи, пики, булавы, боевые посохи, цепы, ружья и тому подобную радость. Маги быстро довооружились и разбились на отряды по тринадцать человек. В соответствии с планом о нападении, у большинства отрядов имелись чёткие позиции для обороны. Остальные – «мобильные» отряды, без конкретной точки для защиты. Их целью было как можно быстрее приближаться к основным очагам сражения и оказывать помощь войскам.
Горколиус стал во главе одной из мобильных групп. Каждого члена отряда он отбирал лично ещё во время разработки оборонных планов, так что в надёжности и боевой способности своих людей он ни на миг не сомневался. Да и сам виконт, по большому счёту, был одним из лучших боевых магов Ордена…
Застигнутые врасплох, маги начали постепенно приходить в себя. Упавший ниже нулевой отметки, боевой дух начал расти. Что им, магам, хладнокровные коротышки? Даже если эти уродцы смогут прорваться в цитадель – это будет последнее, что они успеют сделать!
Да, хорошо так думать, хорошо тешить себя иллюзиями, хорошо недооценивать врага, забрасывая его шапками насмешливых эпитетов…
Хорошо, пока ты не встретишься с ним в смертельной схватке…
Неприятель пёр напролом. На место одного убитого приходило трое новых…
– Вали кобковых детей! – рявкнул Горколиус.
Здоровяк фарк высунулся из укрытия и надавил на гашетку. Из трубы вырвалась струя магония, зажжённого внутритрубными свечами. Магониевый огонь по температуре и разрушительной мощи сильнее зелёной плазмы, которая создаётся так же из магония, но не термальным, а электрохимическим путём. Зато сгустки плазмы дольше не рассеиваются и способны поражать врагов на дальних расстояниях. Но для ведения боя в помещении – лучше ручного магониевого огнемёта не найти. Единственный минус – большие габариты баллонов за спиной, затрудняющие движение.
Струя чудовищного магониевого огня лизнула с десяток-другой подзмей, оставив от когда-то живых солдат горящие молчаливые факелы, обречённо мечущиеся в разные стороны, размахивающие конечностями, падающие на пол и валяющиеся по нему, в тщетной попытке загасить пламя. Не секрет, что магониевый огонь практически невозможно потушить…
В ответ понёсся град свинцовых шаров из пружинострелов. Пули сгорали в защитной магической стене, вызываемой товарищами фарка. Сам он не отвлекался на кастование заклинаний, был полностью сосредоточен на нанесении наибольшего урона живой силе неприятеля. Но ни одна магия не способна справиться с таким напором механической силы. Оболочка защитной стены треснула и здоровяк фарк, поймав грудью и шеей с дюжину пуль, повалился на пол. Большинство пуль прошило его тело насквозь. Но самое досадное в этой ситуации – палец здоровяка мёртвой хваткой обвил гашетку и не подумал разжиматься. Падая, огнемётчик обдал пламенем пятерых товарищей по отряду.
В отличие от героически молчаливых воинов подзмей, обхваченные магониевым огнём маги вопили во всё горло. Истошные крики обречённых на мучительную смерть…
«Минус шесть» – с досадой подумал Горколиус.
Два мага ринулись выдирать из мёртвых рук товарища плюющую огнём трубу магониевого огнемёта. С этим они справились весьма удачно.
Игшир, самый молодой в мобильном отряде, не выдержал. Его захлестнули безудержные волны страха, ненависти и злости. Его тело завибрировало, покрылось волдырями, которые неимоверно раздувались, лопались, извергая липкую зелёную жижу. С Игширом случилось Обращение. На месте, где сидел в укрытии моложавый брин, появилось уродливое существо, чем-то напоминающее жабу, если её увеличить до размеров зубра, удлинить конечности, добавить торчащую из живота когтистую лапу, а голову расплющить и дать в ней пристанище четырём уродливым ртам с покрытыми фиолетовой слизью акульими зубами…
Существо издало чудовищный рёв и в один прыжок настигло вражеского пехотинца. То, что оно с ним сделало… в общем, это не умещается ни в одни рамки здравого смысла…
Прежде чем подзмеи умертвили чудовище пулями, копьями и мечами, оно забрало с собой на тот свет с две дюжины вражеских солдат.
«Неравноценный обмен» – мысленно вздохнул Горколиус, а вслух прорычал:
– Отступаем!
Маги и простые охранники бились отчаянно. До последнего держали каждый сантиметр здания. И… гибли… Не знающие жалости, не знающие страха, не знающие конца подзмеи расползались по коридорам и этажам главной цитадели Ордена Восьми Старейшин, уничтожая всех на своём пути, словно эпидемия чумы.
По всему Мистору дела обстояли не лучше. Полчища страшных, низкорослых солдат убивали любых жителей, включая женщин и детей, палили дома, крушили стены, рвали электрические провода, взрывали телеграфные столбы. С каждой секундой шансы на спасение столицы государства Чикрог таяли, как дрейфующий айсберг, попавший в струю горячего течения.
Месть Саборкана была ужасной, жестокой, безжалостной.
Хладнокровной, как и сами подзмеи.
Вокруг торжествовала смерть.
Горколиус отступал. Нет, он спасался бегством. Все в его отряде нашли мучительную смерть в бою. И не только в его отряде… Цитадель кишела подзмеями, добивающими крошечные остатки уцелевших.
Битва проиграна.
Подзмеи завладели цитаделью.
Подзмеи завладели Мистором…
Горколиус бежал в свои чертоги. На открытой посадочной площадке (именно на ней в своё время состоялся разговор Горколиуса с Мором), примыкающей к кабинету, стоял паровой флаер. Ну, по крайней мере, он там был, когда виконт последний раз его проверял. Что же до сейчас… Что ж, за эту последнюю соломинку лучше ухватиться, нежели быть до смерти затыканным электрическими палками кровожадных чернокожих чешуйчатых коротышек.
Радовало лишь то, что встречающихся по дороге подзмей Горколиус отправлял к праотцам с особой жестокостью. То кипятил им кровь, то превращал в кучу зловонной жижи, а то и вообще – выворачивал наизнанку… Но на этом радость и заканчивалась. Каким бы не был Горколиус великим боевым магом, а на всю вражескую армию его не хватит. Магические силы были уже на исходе. При самом благоприятном стечении обстоятельств, виконт не сможет выдержать больше получаса боя.
Вот и заветная дверь в кабинет. Дверь выбита, чему не следует удивляться. Настороженный, Горколиус шагнул внутрь. Он ожидал нападения, но ничего подобного не последовало. Ночная магическая лампа тускло освещала кабинет. Следы борьбы: перевёрнутый стол ученика, разбросанные бумаги и перья, пропаленный ковёр, полдюжины изувеченных трупов подзмей… Опытным глазом Горколиус тут же отметил, что тела были изуродованы необычным (если это слово уместно в этом случае) способом, словно их выкрутили, как мокрое бельё. Да, это мог сделать только маг…
Безрезультатно борясь со страхом того, что его опередил кто-то из коллег, Горколиус помчался на посадочную площадку.
Помчался, чтобы удостоверится, что да, его действительно опередил более расторопный коллега по магическому ремеслу. Но кто это был! Кто это был, мать вашу! Ученица Сика, единственного архимага в Ордене, даже после смерти наводящего на Горколиуса необъяснимый страх.
ЭТО БЫЛА МИРРИЛ!!!
В открытую кабину уже успел влезть какой-то мужчина, не внушающей доверия внешности. Миррил как раз опустила ногу на бортик, чтобы последовать за ним.
– Стой, кобка драная, куда ты собралась? – выдавил из себя опешивший Горколиус.
Словно пойманный за поеданием запретного варенья ребёнок, Миррил резко повернула голову на голос. Глаза её сверкнули ненавистью, страхом, злом, испугом, превосходством, желчью, торжеством, подавленностью, растерянностью, отрешённостью, собранностью – да чем они только не сверкнули.
Тело Миррил взбугрилось, разорвав одежду. Дрожь прошлась по трансформирующейся плоти. Красивое тело уродовалось, грудь вздулась, соски удлинились, превратившись в покрытые слизью щупальца. Подобные щупальца отвратительными пучками рвались из пупка, влагалища, исполненного воплем боли рта. Из ушей и глазниц белёсыми змейками выползли щупальца поменьше. Тело скрючилось, приняв S-образную форму. Руки и ноги гнулись в тех местах, в которых должны были трескаться кости. Но характерного треска не слышалось. Зато слышалось тяжёлое, ледяное дыхание возникшего на месте Миррил чудовища.
