Ярослав Веров - Десант на Европу, или возвращение Мафусаила
– У меня все готово! – сказал Фо, появляясь из технического отсека.
В руках он держал какую-то паукообразную конструкцию, похожую на остов зонтика.
– У меня тоже, – сказал Джи. – И как эту хрень прицепить?
– Щас расскажу…
Несколько часов ушло на инструктаж и тренировки. С Джи семь потов сошло, прежде, чем он научился насаживать «скелет зонтика» на штангу дальномера. Причем, проделывать это пришлось не голыми руками, а – в перчатках скафандра, да еще надутого изнутри. Наконец, Фо дал добро.
– Давай действуй! – буркнул он. – Только фал не отцепляй!
Младший брат довольно ухмыльнулся: похоже, Фо тоже вспомнил тот случай на Фобосе. Ведь произнесенная им фраза давно превратилась в пароль.
Оттолкнувшись руками от кромки люка, Джи всплыл над «Птерозавром». Вернее сказать, спустился из-под – так как выходной люк находился под брюхом старика-дельтаящера. Но в космосе это, само собой, значения не имело. Золотое яблоко Солнца заслонял корпус, и поначалу показалось, что с этой стороны царит непроглядная тьма. Однако задрав голову, сквозь верхнюю часть прозрачного шлема Джи увидел сияющую кромку крыла. Глядя прямо перед собой, он подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Постепенно стали проступать булавочные проколы звезд. Юпитер из этого положения разглядеть было невозможно, зато приветливая голубоватая звездочка Сатурна радовала глаз. Джи мог поклясться, что различает многоцветную ауру колец, но конечно же, это был самообман – с такого расстояния колец не увидишь.
«Как дела, брат?»
Раздавшийся внутри шлема голос Фо бы слишком громок, но все-таки приятно было услышать живую речь в мертвенной тишине вакуума.
– Вышел нормально, – ответил Джи. – Осматриваюсь.
«Станция назначения уже видна?»
– Нет. Корпус заслоняет.
«А мне видна. – В голосе старшего не хватало воодушевления. – Далековато еще. Кабы не опоздать…»
То что самая большая планета Солнечной системы ни на минуту не опоздает на рандеву с крохотным кораблем, сомнению не подлежало, но Фо, конечно же, подразумевал другое.
– Тогда выдвигай дальномер, – сказал младший. – Да поживее!
«Уже в пути!»
Джи ухватился за фал обоими руками и подтянул себя поближе к корпусу, предварительно включив наплечные фонари. На затененной поверхности «птерозаврьева» брюха образовались два светлых пятна. И как раз между ними отворился технологический лючок, из которого показалась штанга с толстеньким тубусом на конце. Когда штанга выдвинулась на максимально возможную длину, тубус раскололся надвое, открыв «глазок» лазерного дальномера.
– Вижу дальномер! – доложил Джи.
«Порядок! – хрипло каркнул голос Фо. – Начинаю демонстрацию!»
«Глазок» налился красным и вдруг погас. Спустя минуту, в течение которой Джи едва сдерживался, чтобы не торопить брата, дальномер заработал снова. На этот раз он ритмично замигал, словно проблесковый маячок, но со смыслом.
Шевеля губами, младший прочел: «Привет, братишка! Сухи штанишки?»
– За своими смотри! – радостно заорал Джи.
«Ага, – отозвался старший. – Проняло…»
– Лучше просигналь, что следует, – потребовал Джи. – Нечего тут про мои штанишки на всю Систему трезвонить!
Дальномер замигал снова: «Штанишки Джи сухи, как… как…»
– Не парься, – сказал младший. – Все равно рифму не подберешь. А вот за стихоплётство ответишь.
«Ой, ой, ой, – откликнулся дальномер. – Я от страха сам не свой!»
– Эринии! – крикнул Джи.
«Где?! – испуганно спросил Фо. – Ты их видишь?!»
– Я пошутил, – сказал брат. – Но если ты не прекратишь плести рифмованную чепуху, они точно появятся.
– Напугал, – хмыкнул старший. – Ладно, хватить базарить, начинай работать.
Каюта Лимы Майлз превратилась в швейную мастерскую. Хорошо еще, что космолайнер двигался с постоянным ускорением и сила тяжести на его борту составляла почти тридцать процентов от земной. Иначе все эти выкройки, куски ткани, катушки с нитками и прочие атрибуты портняжного ремесла, не изжитые и в двадцать четвертом столетии, заняли бы сейчас все свободное пространство сверху донизу.
Давно уже Лима не работала с таким упоением, причем, своими руками, а не при помощи многочисленной армии механоргов, бывших на Земле к услугам великого модельера. Прежде бы никому и в голову не пришло, что на борту роскошного ультрасовременного космического корабля вдруг установится простой быт. По какой-то, довольно туманной для Лимы, причине экипаж отключил сервисных механоргов-андроидов и пассажирам многое пришлось делать самостоятельно.
Даже готовить пищу. Страшно представить, что было бы, не окажись среди избранных счастливчиков – боже мой, как нелепо теперь это звучало! – лучшего шеф-повара Солнечной системы Роберта Головко. Всем бы пришлось питаться этим ужасным рационом для космолетчиков. Роберт с удовольствием воцарился на корабельном камбузе, повелевая добровольными помощниками, умудряющимися под его чутким руководством готовить сносные блюда. Своими знаменитыми на весь мир рецептами с ним поделилась Катерина Бланш, автор и ведущая самой популярной кулинарной программы на мульти-TV, которая, как оказалось, сама готовить не умеет.
Лима не могла себе позволить такой роскоши, как привлечение добровольцев, хотя ее труд был не менее тонок и кропотлив. А может быть, потому и не могла? Все-таки творческий процесс дизайнера одежды более интимен, чем кухонное действо. И потом, Лима не желала никому выдавать свои секреты, хотя от желающих приобщиться к таинству отбоя не было.
Едва на «Вестнике богов» жизнь вошла в относительно нормальную колею, Лима затосковала по тому, что окружало ее всю сознательную жизнь, а главное, по подиуму. По той особенной наэлектризованной атмосфере, что сгущалась в комнатах, где модели одевались и готовились к выходу, чтобы подобно молниям ослепить взоры восхищенных зрителей.
Больше, чем чудовищные перегрузки, сменяющиеся тошнотворными перерывами на невесомость, сильнее, чем ужас перед непостижимой, просто таки нашпигованной опасностью, бездной за бортом, Лиму мучало, что никто здесь не ходит за нею по пятам и не вымаливает автограф. Модельерша пожертвовала двумя лучшими платьями, чтобы напомнить окружающем о своем существании. И к чему это привело? Первое платье пропало вместе с этой заносчивой стервой Мари, которая как в воду канула. А второе – затаскала по свиданиям эта юная вертихвостка Энн. И хоть бы слово благодарности!
Решив, что дальше так продолжаться не может, Лима нашла блестящий выход из замшелого тупика забытости. Она устроит первый в истории показ новых моделей на борту космического корабля, причем, моделей, созданных тут же. Разумеется, пришлось изрядно попотеть. В микрокофре нельзя было уместить все необходимое, невзирая на субмолекулярное сжатие. К счастью, бытовые синтезаторы могли произвести что угодно. Тем более, что образованная Лима достаточно знала химию, чтобы ввести в программу соответствующие формулы.
Обзаведясь расходными материалами, Лима принялась священнодействовать. Свою новую коллекцию она решила назвать «Солнечный ветер», а демонстрацию ее устроить на смотровой палубе на фоне звезд. В качестве моделей придется использовать кого-то из пассажирок, наиболее молодых и наменее, с точки зрения Лимы, уродливых. Выбор был не богат. Сметывая на живую нитку рукав со спинкой, дизайнерша мысленно оценивала стати женщин «Вестника».
Как это ни печально, но придется привлечь эту молодую да ранюю Энн Рыжофф. Второй вполне может стать танцовщица Хлоя Лав, ростом она, правда, маловата, но сейчас не до жиру… Нужна еще одна… Идеально подошла бы Мари Стюарт, но где ее искать? Может быть, она в госпитале, куда несколько человек угодило после перегрузок? А может, с нею случилось что-то худшее…
«Попросить, разве, Энн? – размышляла Лима. – Пусть разузнает у нового своего бойфренда, как там бишь его, Харви… Но чтобы он ни ответил, скорее всего, придется унижаться перед выскочкой Шерман. Она сейчас героиня. А как же! Помогла этим дурачкам-экскурсантам на борт подняться. Можно подумать, они сами бы не забрались…»
Изящная дверь каюты распахнулась без преупреждения. Модельер подняла голову, готовая грозным окриком выставить нахала, или, скорее всего, нахалку за порог, но протест застрял у нее в горле.
– Боже мой, – проговорила Лима. – Что с тобой произошло, милая? Ты выглядишь просто ужасно!
– Мне нужно новое платье, – глухо обронила нежданная гостья. – И немедленно!
– Здесь тебе не распределительный склад, – отрезала Лима, потрясенная такой наглостью. – Я тебе отдала свою лучшую работу не для того, чтобы ты ее прератила в лохмотья, Мари…
– Я тебе не Мари! – рявкнула пришелица. – Мари я свернула шею, а труп выбросила в вентиляцию! И с тобою сделаю тоже самое. Если у тебя нет другого платья, кроме того, что на тебе – снимай. А иначе я сниму его вместе с твоей кожей!
