Антон Орлов - Желтые небеса
Миновав ворота, бронекар съехал на укатанную дорогу, пересекающую зону огородов. Впереди блестела в лучах солнца Берлань, усеянная черными оспинками рыбацких лодок. Когда она приблизилась, Мартин понял, что на этот раз переправиться без проблем не выйдет: вот оно, то самое брожение, которое наблюдается в Речной Стране.
На берегу, возле въезда на Берланьский Мост, расположились две группы вооруженных людей. Наемники в разномастных доспехах, сулмянские воины в форменных балахонах, торговая знать в ярких шелковых шароварах и сверкающих кольчугах. Они ждали. А их предводители – средних лет толстяк с умным брезгливым лицом, в лиловых шароварах, и молодой парень заносчивого вида, с надменно искривленными губами, в синих шароварах, – стояли в центре пустого пространства друг напротив друга и что-то выкрикивали. Взаимный обмен оскорблениями, имеющий статус официальных переговоров. За спиной у каждого топтались телохранители с массивными щитами.
На некоторой дистанции сгрудились повозки странников, желающих попасть на ту сторону. Кое с кем поговорив, Сотимара объяснил Мартину, в чем дело: эти двое – прямые наследники Хозяина Берланьского Моста, убитого сегодня ночью. Уступить, понятно, ни один не хочет. Каждого поддерживает примерно равное число сторонников. По законам Речной Страны, пока у моста нет Хозяина, нельзя впускать на него чужестранцев, это чревато бедой. Какой именно бедой, сулмянский свод законов не уточнял.
Слишком много тут народу толчется, чтобы сунуть кому надо взятку и потихоньку переправиться, уныло констатировал Мартин. Придется прокатиться до ближайшего из Малых Берланьских Мостов, он в пятидесяти километрах отсюда, на западе. Правда, нормальной дороги нет, только петляющие среди огородов тропки. Ничего, можно вдоль берега, по кромке…
Караванщик в замызганной куртке с позолоченными нашлепками произнес длинную фразу по-птичьи клокочущим голосом.
– Что он сказал? – пнув камешек, полюбопытствовал Мартин.
– Он призывает богов своего народа засунуть обоих претендентов… – Сотимара запнулся. – Паад, я не могу за ним повторить. Нельзя обращаться к Господу с такими молитвами!
– Ладно, поехали.
Мартин шагнул к машине, нашаривая в кармане ключи, и вдруг остановился, заметив, что антропоэтнолога рядом нет. Наружу вышли все трое. Опасаясь, что Вениамин опять займется мелким вредительством, Мартин запер кабину. А теперь их осталось двое. Эш сбежал.
Из-за скопища крытых кибиток донесся негодующий вопль. Повернув голову, Мартин увидал верхового чиротага, рванувшего по дороге в сторону Лагвинского Моста. В седле сидел Эш. Сидел вполне профессионально, пригнувшись, как наездники-валвэнийцы. Наверное, ему уже доводилось ездить на чиротагах.
Мартин потянулся за пистолетом с парализующими капсулами. Нет, слишком велика дистанция… Вытащив ключи, он шагнул к машине, прикидывая, как развернуть бронекар, никого не задев, но тут Эш откинулся назад и свалился в дорожную пыль. Из спины у него торчала оперенная стрела. Потерявший седока чиротаг по инерции пробежал еще с десяток метров, потом остановился, в раздумье повертел увенчанной гребнем головой и двинулся объедать ближайший огород.
К Вениамину направилось несколько валвэнийцев. Мартин опередил их. Эш лежал на боку, торчащая стрела не давала ему перевернуться на спину. Его потрепанная спортивная куртка пропиталась кровью, из уголка рта сочилась тонкая темная струйка. Пальцы скрючены, словно их свело судорогой.
– Паад… – мутно глядя, прошептал Эш.
Мартин молча вытащил нож, отсек древко стрелы и осторожно уложил антропоэтнолога на дорогу.
– Эш, вы меня слышите? Постарайтесь не отключаться. Я подгоню машину и перенесу вас в медотсек.
Плохо, очень плохо… Он разбирался в ранах. Если б медицинская аппаратура находилась в рабочем состоянии, у Вениамина еще были бы шансы выжить, но сейчас их практически нет. Вокруг столпились возбужденные, недружелюбно настроенные валвэнийцы. Где там Сотимара?..
– Паад… – снова позвал Эш. – В прошлой жизни ты был подлецом… И теперь тоже…
Его взгляд затуманился, изо рта потекла кровь. Он попытался приподняться, но вместо этого откинул голову, содрогнулся и замер. Все. Больше ему не понадобится медицинская помощь.
Поднявшись на ноги, Мартин хмуро оглядел валвэнийцев. Кое-кто подался назад, но черноусый мужчина, почти такой же крупный, как сам Мартин, продолжал что-то говорить, брызгая слюной и замысловато жестикулируя. Наконец к ним протиснулся Сотимара.
– Чего он хочет? – кивнув на черноусого, спросил Мартин.
Фаяниец задал вопрос на местном наречии и, выслушав ответ, перевел:
– Это хозяин угнанного чиротага. Он обвиняет нас как сообщников вора.
– Скажите ему, что я – представитель власти, вроде стражника, а Эш – арестант, который хотел от меня сбежать.
Объяснение немного охладило черноусого, однако после небольшой заминки он вновь что-то выкрикнул, гневно раздувая ноздри. Остальные смотрели на Мартина без симпатии, но не вмешивались, и на том спасибо.
– Что еще?
– Он требует, чтобы вы заплатили золотом за порчу ширанийской стрелы. Такие стрелы стоят очень дорого, потому что пробивают любые доспехи и никогда не ломаются.
– Он уверен, что никогда не ломаются? – хмыкнул Мартин, потрогав носком ботинка обломок с окровавленным оперением.
Черноусый продолжал сердито говорить.
– Он сказал, раз вы разрезали эту стрелу ножом, как стебель ипелии, значит, нож у вас заговоренный, и вы должны заплатить.
– Ага, сейчас, – Мартин неуловимо быстрым движением вынул из ножен меч и в упор уставился на черноусого.
Тот вновь что-то сказал.
– Он больше не настаивает, – усмехнувшись, перевел фаяниец. – Если вы так легко сломали стрелу, она была негодная. Когда он в следующий раз будет в Ширане, он потащит к судье торговца, который всучил ему поддельный товар.
Толпа начала рассеиваться, валвэнийцы потянулись обратно к Берланьскому Мосту. Черноусый, топча грядки, отправился ловить своего чиротага. Мартин поднял тело Эша и зашагал к бронекару. На душе было муторно. Фактически Эш погиб из-за него. Спасатель… Сделал, называется, свою работу! Если еще и Мадина Милаус, не обрадовавшись его визиту, что-нибудь в этом роде выкинет… По лбу стекали струйки пота, но руки были заняты. У въезда на мост продолжали выяснять отношения будущие Хозяева, ситуация не сдвинулась ни на йоту.
Положив тело Эша на пол в салоне, Мартин прошел в кабину, где ждал Сотимара, выпил банку теплого пива, не почувствовав вкуса, и включил зажигание.
– Паад, – тихо спросил фаяниец, – что мы будем с ним делать?
– Похороним. Только сначала уберемся отсюда.
Съехав по крутому глинистому склону, бронекар рассек водную гладь, развернулся и двинулся на запад вдоль кромки берега, вздымая тучи брызг. Эта машина воды не боялась.
– Ваши планы не изменились? – несколько раз нерешительно покосившись на спутника, поинтересовался Сотимара.
– Нет. Я обязан переговорить с Мадиной Милаус. Постараюсь поделикатней… – Мартин пожал плечами и опять погрузился в угрюмое молчание.
Впереди вырос Малый Берланьский Мост – бревенчатый, неширокий, свободный от застройки. На берегу теснились беспорядочно расставленные домики из темного кирпича. Ни намека на улицы, словно жители Речной Страны неспособны расположить здания в пространстве упорядоченно вне границ своих Мостов. Может, так оно и было.
За проезд через Малый Мост тоже брали дань, хотя и поменьше, чем на главных мостах. На той стороне начиналась травяная равнина с группами пестрых деревьев и затуманенным горизонтом. Отъехав подальше от Берлани, Мартин и Сотимара похоронили Эша. Перед этим Мартин снял с шеи антропоэтнолога небольшой кожаный мешочек на цепочке, который тот носил под одеждой. В мешочке находился теплый на ощупь костяной предмет размером с фасолину. Еще один Х-объект. Сколько же их у него было?.. Спрятав мешочек в карман, Мартин тщательно обыскал одежду Эша, но больше ничего в этом роде не обнаружил.
Глава 14
В Хоромали шел дождь. Серебристая масса мельчайшей водяной пыли окутывала предметы, сужая зону видимости. В такую погоду люди, у которых нет насущных проблем под открытым небом, сидят дома. Это был минус номер один.
А вот и минус номер два: те келмацкие женщины, которые все же попадались Мартину на глаза, носили низко повязанные шелковые платки, закрывающие лоб до самых бровей. И это еще не все. К такому платку непременно пришиты разукрашенные стеклярусом матерчатые рога, формой похожие на коровьи, к ним прикреплена сетчатая вуаль. Где уж тут узнать среди келмачек лидонскую гражданку Мадину Милаус, которую Мартин ни разу в жизни не видел!
Бронекар мок под дождем в лесочке, в двух километрах от Хоромали. До деревни Мартин и Сотимара дошли пешком. Фаяниец был одет, как представитель савашейской знати, броско и элегантно. Мартин, в потертой кожаной одежде и неказистой с виду кольчуге из сверхпрочного сплава (сделано на Лидоне), выглядел, как типичный наемник-телохранитель. По Хоромали они бродили уже около часа, потому что заблудились.
