Иар Эльтеррус - Наследник
– Они ваши ведомые, поэтому и были приняты. Если бы вы не оказались там первыми, то они бы свободно вышли, ничего не увидев и не поняв.
– Но чего вы от нас хотите? – нахмурился Михаил, окончательно осознав, что сидящие перед ним разумные стали чем-то иным, чем были раньше, и глупо подходить к ним с прежними рамками.
– Ничего, – развел руками Карпин. – Мы просто дадим вам знания и возможности, как представителям стремящихся к солидарности цивилизаций, а дальше вы сами будете решать, что, когда и как делать. Главное, чтобы эти знания и возможности не оказались в руках тех, кто ради своих власти и богатства готов на любую мерзость. Но это, думаю, вам и самим невыгодно. Прошу только учитывать – за все когда-нибудь придется отвечать. Особенно, за ошибки и осознанную глупость.
– Перед кем отвечать? – очень тихо спросил Михаил.
– Перед Творцом. И самим собой.
– А вы? Что станете делать вы?
– Мы? – распушил усы Тхарау. – Мы займемся тем, что умеем делать. Мы станем воздействовать через Сеть на эгрегоры конкурентной части земной и крэнхианской цивилизаций, чтобы они понемногу менялись и не мешали вам строить солидарное общество. Сумеете ли вы воспользоваться нашей помощью? Это зависит только от вас.
– Мы постараемся, – не стал ничего обещать Михаил, он все еще воспринимал этих странных существ с настороженностью, но уже понимал, что воспользоваться их предложениями и помощью придется. Да и хотелось постичь те новые горизонты, которые они способны открыть.
Он вспоминал увиденное на Н237 и сравнивал с услышанным здесь. Все это постепенно складывалось в единую, цельную картину, но еще не сложилось, и Михаил не знал, что ему делать и как жить дальше. Раньше все казалось простым и ясным – закончит Академию, получит распределение и будет служить России там, где потребуются его усилия. А теперь? Теперь на нем лежит страшная ответственность, и малейшая ошибка может привести к катастрофическим последствиям для всей Империи. А то и не только для Империи. Очень не хотелось, никогда не стремился к власти, но раз так вышло, то долг свой он выполнит до конца.
– О времени можете не беспокоиться, мы запустили двухсоткратное его ускорение, – уведомил Карпин. – Думаю, вам тоже стоит пройти частичное преобразование, чтобы улучшить работоспособность. Разумеется, не до нашего уровня – вам это просто не нужно. Да и обучение – вам следует разобраться, как работает данное хранилище и как с ним управляться.
– Вы здесь не останетесь? – уточнил Михаил.
– Нет. Но связь с вами поддерживать будем, не беспокойтесь.
– А куда вы отправитесь?
– Извините, но этого мы сказать не можем, – пошевелил ушами Тайхау. – Мы уже не принадлежим к нашим народам, и не можем позволить давить на себя. Есть общества, где эмпатов, подобных нам, держат в рабстве, заставляя делать все, что угодно власть имущим. Мы этого допустить не можем.
– Когда Россия делала что-либо подобное?! – возмутился Михаил, Гши поддержал его возмущенным рычанием.
– Не делала, но когда речь идет о государственных интересах, мораль отходит в сторону. Это естественно, поэтому мы предпочтем обезопасить себя самостоятельно.
– Я понимаю. Но что это за цивилизации такие? Они достигли звезд?!
– Увы, да… – вздохнул Карпин. – По типу цивилизации делят на маджента, где большей частью собраны солидарные, и индиго – где наоборот. Исключения бывают, конечно, но это именно исключения. Среди индиго-цивилизаций встречаются такие, что лучше бы их никогда не встречать. Взять хотя бы Железную Сотню или Юои Жерг. Первые – это крайняя стадия того, к чему стремятся европейцы и американцы. Абсолютно безжалостное общество, стремящееся только к выгоде. Вторые – моралисты, считающие всех, не исповедующих их жутковатую мораль, животными. И относятся соответственно. Есть образчики и похуже. Но все они отживут свое и уйдут – ни одной не солидарной цивилизации не суждено перейти, достичь более высокого уровня – это не для них, их удел распад и гибель. Со временем.
– Только прежде, чем распадутся и погибнут, столько нагадить успеют… – скривился Михаил. – Почему их не останавливают?
– Как? – устало посмотрел на него Тайхау. – Насилием? К сожалению, не выход. Насильственная гибель множества разумных порождает разрушительную энергию, именуемую инферно. Если ее много, то может даже раскрутиться воронка инферно, а это – гибель для всей вселенной. Иногда, правда…
– Что?
– Иногда эгорационалисты, «хозяева жизни» в конкурентных обществах доводят свой народ до бездушия, убив в разумных все доброе и светлое. Им хочется получить не способную к сопротивлению жующую, потребляющую биомассу, и они своего добиваются, только не учитывают, что после этого сам мир начинает кричать от боли через Сеть. И тогда приходит тот, кого именуют Палачом или Плетущим Путь, и проводит полную стерилизацию планеты. К счастью, такое бывает крайне редко, но все же бывает. Вам, пока существует Империя, это не грозит.
– Палач… – пробормотал Михаил и поежился.
– Да, устройство мироздания совсем не похоже на наши ожидания, – усмехнулся Карпин. – Да и ситуации бывают очень разные. Например, в одной из недалеких вселенных на Земле сейчас начало двадцать первого века. И там родился молодой Палач, которого не нашли своевременно, чтобы научить себя контролировать. Он не погиб, как ни странно, вырос и инициировался, абсолютно не понимая, кто он такой, считая себя обычным русским студентом с имперскими взглядами. А когда получил силу и неуязвимость, начал наводить в мире порядок по своему разумению. Представляете, что он наворотил?..
– Бр-р-р… – капитана даже передернуло.
– Вот именно, – вздохнул Карпин. – Поэтому любое свое действие, особенно влияющее на множество разумных, нужно тщательнейшим образом обдумывать, чтобы заранее выяснить возможные последствия. Вам двоим, – он по очереди оглядел Михаила и Гши, – не помешало бы этому научиться, пригодится. Ведь от ваших решений будет зависеть очень многое…
Опять бывший лейтенант упомянул, что курсант имеет какое-то отношение к властным структурам. Но ведь это не так! Что-то здесь нечисто, и это молодому человеку очень не нравилось. Нет же такого! Или он просто чего-то не знает? Вот же проклятье!
– Думаю, для начала достаточно, – сказал Тайхау. – Обсудите все это со своими экипажами. Кто захочет пройти обучение и получить новые пилотские и прочие импланты, до которых науке наших народов еще долго расти, пусть выходят наружу. К ним подойдут.
– Всего доброго, – попрощался Карпин.
Едва успел он это произнести, как оба эмпата расплылись туманными облачками и исчезли из кресел. Это была отнюдь не телепортация, а нечто совсем иное.
– Это они были или голографии? – подал голос Айзат, молчавший во время всего разговора.
– Не знаю, – развел руками Михаил. – Но теперь хотя бы кое-что стало ясно. Пошли.
Все четверо поднялись и направились к кораблям. Экипажи ожидали в кают-компании «Тени», каким-то образом договорившись и собравшись вместе. Не успели они войти, как попали под прицел пристальных взглядов.
– Ну? – не выдержал Суровцев.
– Сейчас расскажем, – пообещал Михаил. – Чаю только выпью.
Быстро налив себе чаю из синтезатора, он отпил глоток и заговорил. Слушали капитана внимательно, но часто просили уточнить или дополнить что-либо. Остальные трое подсказывали, если он что-то упускал.
– Ну ничего себе… – выразил общее мнение Тупило, когда рассказ завершился.
– Значит, от нас ничего не потребуют взамен? – хмуро поинтересовался Хмелин. – Не верится как-то…
– Так они сказали, – пожал плечами Михаил. – И я, как ни странно, им верю. Не могу объяснить почему, но чувствую, что прав. Наверное, они понимают, что мы ничего во вред своей родине не сделаем, и их это устраивает.
– Да, наши цели могут просто совпадать, – кивнул бывший полковник, это ему было понятнее. – Я, как думаю и все здесь, не допущу, чтобы информация ушла к тем, кто устроил охоту на нас. И прежде всего пиндосам. Прости, Майкл, но у меня нет к вашим ни капли доверия.
– И ты полностью прав, – отмахнулся американец. – Мне нравится идея солидарной цивилизации, где люди не жрут друг друга. А для них она – как кол в глотку, они из нашего народа веками растят не способных рассуждать овец. И преуспели, к сожалению. Если этим, – он кивнул в сторону экранов, на которых еще видны были кресла и столик, – удастся изменить что-то с помощью хоть эгрегоров, хоть черта собачьего, то я им в ноги поклонюсь.
– То же самое я могу сказать о наших двух кланах, – поддержал Торренса крэнхи с седыми уже баками и черными усталыми глазами. – Там, конечно, ситуация иная, оголтелый индивидуализм, молодых с первых лет жизни учат, что каждый только сам за себя и обязан прорываться вверх любой ценой, по головам и через кровь. Для них помочь другому – это нечто невозможное. Когда взрослеют, кое-кто прозревает, что так жить нельзя, но только кое-кто. Остальные продолжают остервенело рвать всех, до кого могут дотянуться.
