Никита Аверин - Крым-2. Остров Головорезов
— Внутрь, скорее! — скомандовал Пошта, заметив, как подтягиваются поближе зомби, за которыми уже маячили щупальца выбравшихся на землю гигантских осьминогов.
Они едва успели заскочить внутрь и захлопнуть за собой тяжелую дверь, как в нее грузно врезалось щупальце размером с грузовик.
— Ну, профессор, загнали вы нас в угол, — сплюнул Пошта. — И как теперь будем выбираться? Сейчас эта гадина весь дом обхватит своими щупальцами. Воловик, Зиняк, Костя! Марш баррикадировать окна!
— Если я правильно понимаю, и если фольклор не врет, морские гады не очень любят ультрафиолет. То бишь солнечный свет и крымская жара им не по нраву, — заявил профессор авторитетно. — Так что надо просто немного обождать, и они уберутся обратно, к себе, в глубины Черного моря.
— Ну-ну, — скептически процедил Пошта. — А если не уберутся?
— Тогда мы что-нибудь придумаем, — беззаботно махнул рукой профессор, которого в данный момент безраздельно занимала экспозиция дома-музея. — Костя, дружочек, когда освободишься, я дам тебе почитать великолепные стихи, — причитал Кайсанбек Аланович, водя пальцем по корешкам книг в шкафу. — Это первые издания, с автографом автора!
С улицы донеслись выстрелы.
— Так, — нахмурился Пошта. — Это еще что такое? Зомбаки научились стрелять? Или в городе есть кто-то еще?
— Больше похоже на второе, — кивнул Воловик.
— А я говорил, что за нами кто-то идет! — встрял Костя.
— После плоскогорья змей и бомбежки с летучего города вряд ли этот кто-то остался бы в живых, — сказал Пошта. — Наверное, случайно кто-то забрел.
Окна забаррикадировали, двери подперли книжными шкафами (невзирая на протестующие вопли Кайсанбека Алановича — «как так можно обращаться с первоизданиями!»). Зомби вроде бы угомонились и побрели на звук выстрелов. Щупальце еще потыкалось в окна, разбило присосками пару стекол и принялось выжидать, пока добыча сама вылезет из ракушки.
Отряд стал ждать, пока солнце поднимется достаточно высоко и припечет настолько, чтобы проклятый осьминог убрался обратно под воду.
После бессонной ночи и марш-броска через плоскогорье все устали. Пошта назначил вахты — первым должен был дежурить Зиняк, потом Костя — и объявил привал на четыре часа.
Уснули сразу — как в воду провалились.
А когда проснулись — Костя пропал. Его не было нигде: ни на чердаке, где он вообще-то должен был дежурить с одолженным у Пошты «Тавором» (коллиматор позволял использовать короткий булл-пап как снайперскую винтовку на вполне приличных для городских условий дистанциях, до двухсот метров); ни в подвале, куда мальчишка сразу же полез с большим интересом — что-то там его дико заинтересовало; ни в библиотеке, куда профессор чуть ли не пинками загнал сорванца, приговаривая: «Читать надо больше, читать надо лучше».
Костя как будто испарился. Самое интересное, что все двери были закрыты и забаррикадированы изнутри. Следов силового или еще какого проникновения не было. Редкие зомби все еще слонялись по прокаленным солнцем улицам, щупальца гигантских спрутов втянулись туда, откуда росли — ктулхи ушли обратно в море; окна тоже были все заперты, кроме одного, на третьем этаже шестигранной башенки.
Пошта высунулся из окна и осмотрелся. Следов «кошки» не было, какое-либо альпинисткое снаряжение к стене тоже не крепили, остались бы выбоины в песчанике. Правда, была старая, ржавая водосточная труба возле окна — но залезть по ней наверх, по-тихому скрутить Костю, а потом спустить его вниз было нереально.
— Итак, — подвел итоги листоноша. — Это не зомби — раз. Они бы убили на месте и одним пацаном бы не ограничились. Это не ополченцы — два, те бы постарались скрутить всех или закидали бы нас гранатами. И вряд ли Костя сам удрал — три, ну не дурак же он в самом деле вылезать из безопасного места прямо в щупальца морских гадов. Вывод: ни хрена не понятно.
— Надо искать щегла, — заявил Воловик.
— Каким образом? — осведомился Пошта. — Следов-то нет. Зачистить Коктебель от зомби? Патронов не хватит. А к вечеру опять ктулхи полезут.
— Ну не бросать же его! — возмутился профессор Кайсанбек Аланович.
— Кто бы — и как бы — ни похитил Костю, его взяли живьем, без шума и пыли, и живьем же вытащили из дома. Значит, мальчишка все еще цел, и таковым останется, пока от него не добьются того, чего хотят. А чего от него могут хотеть? Что он знает? Только наш маршрут. И если Костя не дурак — а он не дурак, маршрут он им сразу и выдаст, не будет ждать интенсивного допроса...
— Вы имеете в виду пытки? — побледнел профессор.
— Угу, — подтвердил Пошта. — Костя всю жизнь прожил при листоношах, так что должен знать: пыток не выдерживает никто. Поэтому лучше сразу все сказать, поберечь здоровье. Что сделают похитители, узнав наш маршрут? Пойдут по следу, а Костю возьмут с собой как разменную монету. Вывод: оптимальная тактика — работа на опережение. Выдвигаемся на Кара-Даг, готовим засаду и встречаем гостей.
— Рискованно, — заметил Зиняк.
— Жизнь вообще рискованная штука, — холодно ответил Пошта. — Костя понимал, на что шел, когда за нами увязался. Я не буду рисковать своей миссией из-за одного пацана.
Принимать непопулярные решения — одна из обязанностей лидера. Все члены отряда понимали, что Пошта прав, что миссия важнее всего — но каждый в глубине души радовался, что не ему пришлось это озвучить.
Еще до того, как село солнце, выдвинулись на Кара-Даг.
Глава 16.
КАПИТАН И ЕГО ПЕС
Зяблик оказалась поджарой дамой лет тридцати с короткими иссиня-черными волосами. От невзрачной птички в ней не было ничего, кроме, пожалуй, веса — ростом она была с Бандерольку, но уже в плечах и вообще значительно тоньше. Казалась она вполне приветливой, держалась ровно, и вызывала симпатию.
— Меня с вами отправили, потому что я мутант, — с ходу пояснила Зяблик. — Как и вы, могу жить на поверхности без защитных средств. Понимаете? То есть мне не нужно специальных условий. И путешествия я люблю. А еще очень быстро бегаю, — тут она заразительно рассмеялась.
Доктор, напротив, был хмур. Бандерольке даже показалось, что Иванов не ошибся: никто Стаса не крал и не умыкал, а пошел он за атаманшей по доброй воле и вывалив язык.
Они сидели в одной из комнат атаманши за столом. Кротятину (Бандерольке не понравилось) уже доели, печеные грибы (а это — понравилось) — тоже, и теперь Телеграф с Барином и Стасом употребляли самогон (который Бандеролька пить отказалась), атаманша пила наравне с мужиками, Зяблик слегка пригубила. Обсуждали план.
— В Керчи сейчас спокойно, — утверждала Пеева. — Из моря ничего в этом сезоне не лезет, с той стороны залива только изредка приплывает. Здесь же, знаете, не далеко. А на материке всякое водится. Один раз по Митридатской лестнице огромный спрут полз. Представляете? От площади наверх. И как добрался-то...
Про какую лестницу говорит атаманша, Бандеролька не знала.
— Вам нужно в район порта, — растолковывал Барин. — Там найдете капитана Олега Игоревича — Зяблик знает, где искать.
***Керчь производила впечатление города деятельного и очень живого: по улицам сновали люди, у подножия той самой Митридатской лестницы — широкой, идущей уступами от площади на холм, местами разрушенной и наверху украшенной помпезными скульптурами крылатых львов — раскинулся рынок. Чего там только не было: и посуда, оставшаяся с времен до Катастрофы, и часы с кукушкой, и украшения, и одежда, и даже продукты: часть населения, как и по всему Крыму, приспособилась к радиации и больше не нуждалась ни в средствах защиты, ни в очищенных продуктах.
А вот оружия на рынке Бандеролька не заметила: максимум — столовые ножи. Подобная ситуация для дикого, в общем-то, города была явно необычной. Поняв, что ничего не знает об общественном устройстве Керчи, Бандеролька решила уточнить у Зяблик:
— А почему оружием не торгуют?
— Олег Игоревич запретил. У нас тут вам, говорит, не фронтир, у нас тут люди молодые и сильные, сами разберутся. Интеллигентно, без оружия. И запретил.
— И его вот так прямо сразу послушались?
— Ну не прямо так сразу... Пришлось, конечно, изрядно повоевать. Но зато потом все признали, что Олег Игоревич прав, и сложили оружие.
— А что это за капитан такой, откуда он взялся?
— А кто его знает. Он капитан парома, и всегда вроде им был. Хотя поговаривают, что до Катастрофы он артиллеристом служил. И еще у него есть огромная собака-мутант. Ну, скоро увидишь.
Порт ничем не отличался от других виденных Бандеролькой портов: шумно, бестолково, все куда-то бегут и что-то кричат, толкаются, ругают друг друга на чем свет стоит. Отыскать что-то в этом бардаке, если не знаешь, куда идти, проблематично. Зяблик, похоже, знала. Она увидела в толпе какого-то тощего подозрительного типа, замахала рукой и заорала:
