Константин Кривчиков - Кремль 2222. Тобольск
Бортник отставил котелок в сторону и сказал:
– Ну вот, Карлуша, подкрепился. Ничего, скоро поправишься.
…спасибо…
– Вежливый мутант, надо же, – заметил Павел.
Бортник взглянул на него с легким удивлением и пожал плечами:
– Других не держим.
– А он что, сам поесть не может? – спросил Сновид. Крылан не внушал ему доверия, несмотря на всю свою вежливость. Даже если он и спас его, Павла, то явно не по собственному желанию. А потому, что так распорядился «горный». Лучше этому Карлуше в лапы не попадаться. Особенно в темном проулке. Странные, вообще, приятели у Бортника. Сплошные мутанты. Кстати…
– Только если клювом из котелка клевать, – ответил Бортник. – Но он же все-таки не птица. А руки у него сейчас почти не действуют. Как и крылья. Понимаешь, пуля шейный позвонок раздробила. Броневая защита поистрепалась со временем. Надо бы подлатать, как следует, да в полевых условиях такого не сделаешь.
– И что теперь? Он что, инвалидом останется?
«Горный» негромко рассмеялся.
– Надеюсь, что нет. Позвонок у него регенерируется. Он же почти что биоробот. Но время потребуется.
– Кстати, а где Зюб?
– Зюб? Зюб на разведку ушел. А что? Соскучился?
Павел не сразу нашелся, что ответить. Соскучился ли он по спиру? Хм… сложный вопрос.
– Чего молчишь? Как вы хоть с ним ладили?
Сновид вдруг подумал, что спир мог рассказать Бортнику об их ссоре. Наверняка рассказал, они же друзья. Да и язык у спира, что помело. Вот, интересно: зачем разведчиков-диверсантов такими болтливыми делать? Явный прокол ученых.
– Да так себе ладили, – сказал Павел. – В целом он нормальный пацан, боевой. Только мнит о себе много. Ну, осадил я его разок…
«Горный» тяжело, продолжительно вздохнул.
– Ты на него не сердись, если что. Понимаешь, Зюб, он, в некотором смысле, жертва просвещения. Он со своей семьей долгое время жил в здании библиотеки. Очень большой библиотеки – Государственной Российской. Ее еще «Ленинкой» называют. В Москве. Ну и начитался там книг всех подряд. Поэтому его иногда заносит. Он все-таки спир, мозги не для книг предназначены.
Так, подумал Сновид. И этот про Москву. Неужели спир не врал?
– К тому же психика у него с детства травмирована, – продолжил Бортник. – Родители у него погибли. А младший брат Рудик[3] куда-то пропал. Скорее всего, тоже погиб. Но Зюб верит, что Рудик жив. И до сих пор его ищет.
– Чего же его в Сибирь занесло?
– О, это долгая история. Сначала он его в Москве искал, потом в округе. Однажды в лесу наткнулся на тяжелораненого Кара, которому помог. После этого они вместе перемещаться стали: Кар на крыльях, а спир у него под брюхом. Ну а потом Зюбу взбрело в голову, что Рудика надо искать в Сибири.
Понимаешь, однажды они вместе прочитали книжку об одном историческом деятеле. Ермак его звали. Он в стародавние времена отправился из Приволжья за Урал. В поисках счастья, так сказать.
И вот этим двум спирам-недорослям пришла идея, что за Уралом совсем другая жизнь. Более счастливая. Воздух и земля чище, меньше радиации и мутантов. И договорились они, что, когда вырастут, тоже пойдут за Урал удачи искать.
Вот Зюб и надумал, что Рудик осуществил мечту детства. Зюб уговорил Кара, и они отправились на восток по маршруту Ермака. Кар крыльями машет, а Зюб, значит, вместо штурмана. С посадками, естественно, и с дозаправкой, так сказать.
По пути всех расспрашивали о Рудике, да ничего не узнали. И уже за Уралом напала на них большая стая рукокрылов. У Кара был автомат, но патроны закончились. Затем отмахивался мечом, пока мог. Отбился в итоге, но рукокрылы ему едва крыло не отгрызли. И Зюбу досталось изрядно.
А тогда зима была. Они на берегу речушки приземлились, а там снегу по пояс. Кар по природе своей по земле толком ходить не может, а у Зюба лапа перебита. В общем, почти загнулись они уже от холода и голода, когда я с напарником на них наткнулся. Выходили обоих. С тех пор живут вместе с общиной.
Вот такая история.
Павел молчал, пытаясь собраться с мыслями. Не ожидал он услышать от «горного» такой истории. Уж слишком все походило на сказку. Ну, ладно, спир. Он, похоже, трепло еще то. Книжек он, видите ли, начитался и пошел края искать, где мутантов нет. Ха! Но Бортник-то? Вроде взрослый мужик уже, а туда же. Нашел кому верить – спиру. К тому же…
У Сновида до сих пор не укладывалось в голове, как можно дружить с мутантами? Конечно, если подумать, человеческое в них все-таки есть. И даже помочь могут в случае чего. И все же… Чудно как-то…
– Чего молчишь? – спросил «горный». – Удивлен? В нашей жизни много чего удивительного происходит… Ты каши не хочешь поесть?
– Нет. Пока не тянет. Странно это как-то все…
– Что именно?
– Что вы, «горные», с мутантами дружбу ведете. Вон, даже земляных пчел приручаете. Ненормально это как-то…
– Хм… Хм…
Бортник подошел к Павлу и сел рядом – так, чтобы видеть его лицо.
– Хочешь сказать, что мы тоже мутанты?
– Ну, я такого не говорил. Но…
– Давай я тебя по-другому спрошу. Парень ты, вроде бы, не глупый. Ты серьезно считаешь, что в наше время можно встретить людей, которые не подверглись абсолютно никаким мутациям? Вот взяли и выросли, как цветочки в заповеднике под стеклянным колпаком. Да? Взяли и выросли?..
– Ну-у…
– Чего «ну»? Ты включи соображалку. Люди двести лет после ядерной катастрофы выживали. Все кругом отравлено: и воздух, и земля, и вода. Думаешь, в таких условиях возможно чистоту расы сохранить? Чего молчишь?
– Я не знаю… Хочешь сказать, что ты мутант?
– Да не о том речь! – сердито воскликнул «горный». – Речь о другом. О том, что есть мутация, а есть мутанты. Все живые существа на Земле за эти двести лет так или иначе подверглись мутациям. Просто одних эти изменения коснулись мало и внешне это почти незаметно. Ну, например, кости немного крепче, чем у среднего человека, или связки подвижнее. А у кого это и вовсе только на уровне мозга отражается, сознания, так сказать.
Но есть, например, и такие, как спиры. В шерсти, с когтями и хвостатые. Но душа при этом, как у людей.
А есть и такие, как дампы. Или людоеды нео, которые в Полях Смерти валяются, как свиньи в грязи, и в настоящих чудовищ превращаются.
И если мы всех будем одной краской мазать и в мутантах числить, то тут, Павел, далеко зайти можно. Потому что постоянно будем выискивать мутантов в своих рядах. И плодить все новых и новых отверженных и врагов. Вместо того, чтобы искать друзей. И не выживем мы, тогда, к слову, никогда. Сожрут нас тогда муты и косточек не оставят… Что молчишь? Не согласен?
– Не знаю, – честно признался Павел.
– Не знает он… – пробурчал Бортник. – Ты никогда не задумывался над таким вопросом: почему в свое время люди стали людьми, а обезьяны так и остались обезьянами?.. Вижу, что не задумывался. А потому, что у людей есть совесть. И они научились жить по понятиям, а не по инстинктам.
Понимаешь, Павел, мутант это не обязательно тот, у кого шерсть, клыки метровые и лапы вместо рук. Бывает, что рядом с тобой живет человек, а на поверку он хуже мутанта может оказаться. Рожа человечья, а нутро звериное. И такое случается.
А насчет моего происхождения… Насчет этого можешь не сомневаться. Если уж на то пошло. Я, Павел, самых что ни на есть благородных кровей, кремлевских.
– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросил Сновид.
– Да то и имею. Что есть Москва, а в ней есть Кремль.
– Хочешь сказать, что в Московском Кремле родился? – Павел недоверчиво усмехнулся. Сейчас еще скажет, что вместе со спиром в этой самой сидел… В библиотеке, короче.
– Нет, не в Кремле. Родился я в предгорьях Урала. А вот отцом моим был настоящий кремлевский разведчик, Пластун… Ты не проголодался?
– Нет. А водички бы попил. Нормальной. А не этого, не киселя.
– Ишь ты, какой привередливый. – «Горный» рассмеялся. – Кисель, это снадобье. Оно тебя на ноги поставит за сутки. Без него ты бы точно дуба дал. Особенно при таком сильном отравлении. А этот кисель – сильнейший антидот.
– Подожди, – сказал Сновид. – У меня же свой антидот есть. Точнее, снадобье от отравления. Сильное снадобье!
– Чего ж ты молчишь? Где оно?
– На поясе в сумке лежало. Где мой пояс?
– Сейчас, – сказал Бортник, направляясь в угол. Покопавшись, спросил: – Это в такой железной баночке?
– Ага.
– А почему без крышки?
– Без крышки? – Сновид попытался вспомнить. – Наверное, я ее выронил. Не до того тогда было.
– Понятно. Где ты его достал?
– В торговых рядах купил. У шама.
– У шама? У Жабо?!
– Да, а что?
«Горный» ответил не сразу, поднеся баночку к носу. Понюхал. Потом то ли фыркнул, то ли чихнул.
– А зачем ты это вообще покупал?
– Попросили. Жена одного человека попросила, который от отравления умирал. Мне Ермил и сказал: купишь у Жабо, у него все есть.
– Ясно… Хотя, с другой стороны, ничего не ясно. Это не антидот, Павел. И вообще не средство от отравы. Судя по запаху, а я в этом разбираюсь, это тоже яд. Но действующий, скорее всего, медленно. Понимаешь?
