Сергей Извольский - Золотой шар

Из груди Безумного вырвался гневный стон подавленного крика. Поднявшись, он резко шагнул к одной из сосен рядом и что было сил несколько раз ударил в ствол кулаком, не обращая внимания на рвущуюся на костяшках кожу.

19 июня, вечер

Нилов Вадим, Новосибирская Зона Посещения

Алле становилось все хуже. Девушка периодически впадала в беспамятство, начиная бредить. Она звала отца, какую-то Ильиничну, разговаривала с подружками…

Не зная, что делать, я расхаживал вокруг навеса, нервничая все сильнее. Небо уже потемнело, понемногу приближалась ночь, а никакого движения вокруг видно не было.

Даже Гашников куда-то исчез – поначалу оставшись на месте, где нас накрыло аномалией, руководитель группы посидел там еще немного, а после побрел в сторону далеких ангаров. От нечего делать я пристально наблюдал за ним некоторое время, и он это заметил, после чего, зайдя за одно из покосившихся зданий, больше не появлялся.

Искать его я не пошел – нужен больно. Лишь периодически посматривая по сторонам, присел рядом с Аллой. Девушке становилось все хуже – щеки впали заметно сильнее, под глазами фиолетовым налились синяки, ярко контрастирующие с бледностью кожи. Когда девушка заметалась, едва не упав со скамьи, я поддержал ее, и тут она очнулась.

Несколько секунд Алла озиралась по сторонам, не понимая где находится, а после вдруг зажмурилась и застонала, а чуть погодя ее стон перешел в плач. Тяжело вздохнув, я аккуратно присел рядом с ней и взял ее за здоровую руку.

– Больно, – чуть слышно произнесла девушка, повернув голову ко мне.

Кивнув, я скривился и потянулся за таблетками. Дал ей сначала одну, потом еще одну, когда первая не подействовала. Только после третьей таблетки, со слов девушки, боль отступила, но совсем немного. Хотел дать ей четвертую, но Алла сказала, что и так ее тошнит уже и мутит от таблеток, а голова нереально тяжелая.

Около получаса мы все же просидели спокойно, а после Алла вновь застонала. Посмотрев на ее руку, я увидел, что кожа, не закрытая бинтами, уже воспаленно покраснела. Вспомнив, что в фильмах видел, дождался, пока девушка прикроет глаза, наклонился над рукой и понюхал. Тут же меня едва не вывернуло – настолько мерзкий запах шел от раны. Отшатнувшись, неожиданно встретился взглядом с девушкой.

– Все нормально, – с трудом сохранив невозмутимое выражение лица, я даже смог обозначить подобие улыбки.

– Звиздишь, – неожиданно скривилась Алла, – гнить начало, сама чувствую.

Не в силах опровергнуть, я лишь пожал плечами и еще раз погладил девушку по волосам.

– Но все равно спасибо, – едва покачала головой она, закрывая глаза и вновь скривившись от боли. Несмотря на сумерки, я хорошо видел равномерно бьющуюся жилку у нее на шее.

– Оп-па, – неожиданно знакомый пронзительный голос заставил меня подскочить. – Эй, эй, друг… спокойно, спокойно, – столкнулся я взглядом с тем самым Безумным, которого с Викой на пляже видели недавно. Хотя кажется, что это было непередаваемо давно. – Вадим, – сделав несколько шагов вперед, произнес незваный гость и посмотрел на Аллу, – оу… оу… оууу. М-да… – протянул Безумный, приглядываясь к лежащей девушке, – что-то явно пошло не так с туристической поездочкой, верно?

Отвечать я не стал, просто слегка качнул головой. На ружье, прислоненное поодаль к стволу, старался не смотреть, но все мысли были заняты тем, как бы незаметно к нему подойти. Невесть откуда появившийся бандит внушал мне серьезные опасения, и то, что оружие сейчас не под рукой, очень напрягало.

– Что? – лихорадочно раздумывая, не услышал я вопроса.

– А где моя… наша подруга? В-в-вика ее, да?

– Погибла, – сглотнув, смог произнести я.

– Вау-вау-вау, – покачал головой Безумный, скидывая с плеча рюкзак и присаживаясь на скамью. – Ой, не то говорю! – вдруг произнес он и карикатурно похлопал себя ладонью по губам.

Рука его была вся в крови. Да и не только рука – правая нога тоже была замотана бинтами, на которых сейчас проступали пятна крови.

– В таких случаях надо говорить «соболезную», да? – посмотрел на меня собеседник.

– Да, – я едва кивнул и в тот момент сделал небольшой шаг вперед и немного вбок, приближаясь к ружью.

– Это не она там лохмотьями лежит? – нейтральным тоном поинтересовался бандит и подбородком кивнул в сторону холма, где мы под полосу жара попали. – Она, значит, – увидев выражение моего лица, понял Безумный и сделал несколько быстрых шагов к Алле, тронув ее за плечо, – тебе тоже хреново, да, подруга? Bay, – с интересом присмотрелся он и взвизгнул: – Да у тебя руку на хер оттяпало! Ну ваще…

Я в этот момент сделал еще один шажок в сторону ружья.

– Друг, не заставляй меня думать о людях еще хуже, чем я думаю, – с этими словами Безумный извлек из-за пояса пистолет и направил его в мою сторону. – Хватит к своему дробану пятиться, подойди сюда и послушай, что я скажу… – Последнюю часть фразы бандит исполнил известным напевом. – Тебя как зовут, красотка? – отвлекшись, глянул Безумный на Аллу.

Та лишь открыла глаза и в совершенно непечатных выражениях посоветовала ему не приставать к ней с глупыми вопросами.

– Оу, – выпятив нижнюю губу, покачал головой Безумный, – а ты молодец, тащишь…

Вдруг меня как прострелило. Пистолет! Вот я идиот, у меня же пистолет в кармане!

– У меня для вас есть две плохие новости, – вдруг улыбнулся бандит, – с какой начать? У-у-у, – недовольно нахмурился он после затянувшегося молчания, – какие вы буки. Ладно, начну с плохой. Мы все умрем.

Произнеся это, Безумный посмотрел сначала на меня, потом на Аллу. Потом снова на меня, снова на Аллу и, переложив пистолет в левую руку, правой потер себе висок.

– М-да, не впечатлило. Тогда вторая плохая – мы все умрем в самое ближайшее время, причем очень, очень медленно и печально.

Что, опять не впечатлило? – сморщился собеседник после повисшей паузы. Покачав головой, он встал, снова взял в правую руку пистолет и вдруг направил его прямо в меня.

Встретившись взглядом с черным зрачком дула, я сглотнул.

– Умрем в самое ближайшее время, – эхом раздалось в моей голове, и я не понял, снова ли бандит это повторил либо это у меня отголоски его недавних слов в памяти остались.

Вздохнув, я задержал дыхание. Умом понимая, что что-то нужно делать – ведь он меня сейчас убьет, – я все равно не мог сдвинуться с места. Раньше, когда смотрел на фотографии расстрелов, особенно массовых, недоумевал – как можно идти подобно скоту на убой, зная, что тебя сейчас будут лишать жизни? Но сейчас не мог двинуться, хотя и понимал, что каждая секунда может быть последней.