Крылья - Эл Лекс
А вот когда через пять дней мы наконец вошли на территорию Андрады — в том же самом месте, где переходили границу в обратном направлении, там уже Тора разошлась не на шутку, перебрасывая нас порталами каждый раз, когда накапливала достаточно сил и каждый раз после этого оставаясь без магии.
Это и стало нашей критической ошибкой. После очередного переноса мы вывалились прямо посреди имперского отряда, усиленного почти десятком Алых гвардейцев и четырьмя-пятью магами. Они будто знали, что мы появимся в этом месте, а, может статься, и специально сделали так, что портал Торы открылся не там, где должен был, а там, где выгодно им — сейчас уже не понять.
Главное, что мы угодили в ловушку и сходу вступили в бой.
Обессиленная Тора ничего не могла противопоставить врагам и только пряталась за моей спиной, пока я отбивался от наседающих противников-людей, а Аяка одного за другим уничтожала Алых.
Но я не мог быть везде сразу, и часть солдат, будто специально обученные атаковать не меня, а того, кто за мной прячется, прорвались мимо. Их было всего двое или трое, и среди них не было магов, которые были полностью поглощены попытками справиться со мной, но обессиленная Тора с одним лишь посохом даже против двоих-троих бойцов, понятное дело, ничего не смогла бы сделать.
Она продержалась в защите несколько секунд, после чего у нее из руки выбили посох, ударили щитом в грудь, сбивая дыхание, а после — мечом по лицу. В последний момент Тора успела упасть на спину, и, вместо того, чтобы лишиться половины черепа, заработала лишь порез под глазом.
Больше ничего солдаты сделать не успели — их захлестнула красно-черная молния острых костяных клинков, тянущаяся от рук Аяки, которая на мгновение отвлеклась от Алых, и превратила имперцев в кровавую пыль.
Торе было совсем нехорошо — она почти не могла дышать, наверное, из-за сломанных ребер, и явно не могла бы даже идти. Тогда я велел Аяке спасать Тору, а сам остался прикрывать их отход. Безликая не стала спорить, подняла Тору (к счастью, демоническая сила касалась и ее тоже) и быстро, как могла, убралась с ней вместе на добрую квадру от боя.
Тора просила ее вернуться и помочь мне, но Аяка отказывалась, напирая на то, что я велел спасти волшебницу. Тора продолжала умолять и плакать, и, в конце концов, Аяка не выдержала. Оставив Торе пару каких-то своих безликих зелий, рассыпав вокруг какой-то свой безликий порошок и воткнув в землю возле руки какой-то свой безликий кинжал, Аяка унеслась прочь, мне на помощь, оставив Тору одну в лесу.
И мы уже не вернулись. Ни я, ни Аяка.
Имперцы не вернулись тоже — или потеряли Тору или решили, что рана ее добила. Дикие звери не интересовались раненой волшебницей, проходили мимо, словно ее тут и не было. Один раз заяц, стремглав несущийся от кого-то сквозь чащу леса, перепрыгнул прямо через торины ноги и исчез между деревьями раньше, чем она успела отреагировать.
Как только к Торе начали возвращаться силы, она направила их на собственное исцеление. Зелья Аяки оказались мазями, от запаха которых становилось легче дышать и проходила боль. Вкупе с магией это позволяло надеяться на скорое выздоровление.
Тора провела в лесу пять дней, за которые успела построить себе небольшой шалаш от дождя и даже найти неподалеку небольшой ручеек. Магией все эти дни она не пользовалась, направив все силы на исцеление, и надеясь, что мы все же вернемся. Но на шестой день, когда от раны на лице остался лишь узкий шрам, а ребра перестали приносить дискомфорт при дыхании, они призналась самой себе, что мы уже не вернемся.
По крайней мере, не вернемся сюда.
Тора попыталась найти место битвы, но не смогла, хоть и убила на это два дня — Аяка как следует ее спрятала, не поспоришь. Мы пропали, лошади пропали, припасы пропали, даже посох пропал.
И тогда Тора через силу приняла сложное и тяжелое решение — выбираться в одиночку. Добраться до ближайшего города и узнать хоть какие-то новости там в надежде, что в них промелькнем и мы тоже.
Так и получилось. Когда Тора смогла выбраться из леса к более или менее крупному городу, мой поход уже начался, и слухи о нем полетели по всей Андраде быстрее молнии. Услышав слова «Белый Гвардеец» Тора воспряла духом и решила догнать нас и примкнуть к нам в надежде, что это не просто слова, или какая-то метафора, а это правда я и Аяка.
— Аяки, к сожалению, со мной нет. — вздохнул я, когда Тора закончила. — И я не знаю, где она. Несмотря на то, что твой рассказ пролил свет на часть истории, последняя ее часть все еще покрыта завесой тайны.
— Самая важная часть. — кивнула Тора. — Где Аяка с копьем? Что с ней произошло и куда она делась?
— Это один и тот же вопрос… И ответ на него нам еще предстоит найти. — я хлопнул ладонями по коленям и встал. — А сейчас, конечно, ты никуда уже больше не пойдешь. Остаешься со мной. Будем вместе думать, что делать дальше. Мне тебя не хватало.
Тора вздрогнула и подняла глаза от стола:
— Правда?
— Еще какая. — я улыбнулся. — Я же никогда не обманываю, забыла?
— Я и не знала. — фыркнула Тора, на мгновение превращаясь в ту самую Тору, которую я помнил. — Но я… Тоже рада, что нашла тебя.
Внезапно за моей спиной раздался хлопок полога палатки — внутрь кто-то вошел.
— Максим, у меня есть вопрос. — прогудел конунг и тут же смешался. — О, ты не один.
— Ничего страшного. — я обернулся. — Ты нам не помешал. Все хорошо. Что-то случилось?
— Не такой важности, чтобы прерывать свидание с дамой. — улыбнулся конунг.
— Это не дама… Ну, то есть, дама, конечно. — я сам улыбнулся своей глупости. — Но это много больше, чем дама. Тора, познакомься, это конунг Маркус. Половина нашей армии — люди его аванпоста. С него все началось.
— Очень приятно. — ответила Тора, не поворачивая головы и пряча лицо в тени.
— Мое почтение, уважаемая Тора. — в легком поклоне склонил голову Маркус. — Но почему ты прячешь лицо в тени?
— Она думает, что шрам ее портит.
