Второй день на царствии - Юрий Витальевич Яньшин
— Прикажите мне вернуть мой телефон. Я должен звонить только с него. Иначе там не поверят.
Афанасьев нажал кнопку под столешницей, вызывая охрану. Охрана ввалилась в кабинет еще до того как он убрал палец с кнопки.
— При задержанном был телефон?
— Так точно. Омоновцы передали нам его вместе с ним. Вот он, — достал из кармана своей «разгрузки» телефон один из военных. Афанасьев мотнул головой в сторону понурившегося банкира, чтобы тот передал ему конфискованный телефон.
Грех, как сомнамбула взял трубку и неспешно начал набирать одному ему известный номер.
— Алло. Это Первый говорит, — сумрачным голосом начал он, как только на том конце взяли трубку. — Приказываю по всем подразделениям прекратить акцию.
Неизвестно, что ответили ему с той стороны, только голос его стал тверже и на миг перед генералами предстал прежний — холеный и самоуверенный тип, не терпящий возражений в свой адрес.
— Решение принято на самом высоком уровне. Консенсус достигнут. Примите к немедленному исполнению, — сказал он твердым голосом и, нажав на «отключение» собрался сунуть телефон себе нагрудный карман, но Афанасьев не потерял бдительности, перехватив на лету руку банкира.
— Нет уж, голубчик, — обратился он к нему, быстро перегнувшись через стол и буквально выцарапывая мобильник из пальцев любителя йоги и феншуя, — аппаратик уж оставьте нам, в качестве сувенира от такого важного господина. На добрую память.
Рудов напрягся в готовности помочь шефу, но тут же расслабился, видя, что тот в помощи не нуждается. «Есть еще порох в пороховнице» — подумал он.
— Как скоро мы можем ожидать выполнения, отданного вами приказа? — спросил, отдуваясь Верховный. Все же схватка не прошла для него даром.
— В течение пяти минут, — ответил Грех, морщась и разминая пальцы.
— В течение пяти минут.
— Так скоро!? — не поверил Афанасьев.
— А как вы хотели-с? — скорчив пренебрежительное выражение лица, ответил тот и пояснил. — Инновации. Автоматическое оповещение.
— Ну, так уж заодно и прикажите открыть филиалы в Крыму в офисах «Ощадбанка». А то, что они там стоят без дела, закрытые? — не преминул вставить свои пять копеек Рудов, скорый на принятие таких решений.
— Вы с ума сошли! — обернулся к нему Грех. — Тогда-то уж точно не миновать санкций со всех сторон, а это уже грозит полным параличом деятельности банка. И это уже будет не моим решением, а людей гораздо выше стоящих.
— О каком это параличе вы нам тут воркуете, голубь? — сделав непонимающее лицо, спросил Афанасьев.
— А о таком, что международный финансовый регулятор запретит Сбербанку осуществлять все международные платежи и закроет все корреспондентские счета банка, во всех мировых структурах с какими банк сотрудничает, — со знанием дела заявил Грех.
— Да уж, — почесал за ухом Верховный, — а я ведь признаться, был, куда большего мнения о ваших интеллектуальных способностях, Герман вы наш Оскарович. Или, может быть, вы так умело притворяетесь умственно недоразвитым? Напомните-ка мне о доле иностранных акционеров в банке, который вы по ошибке считаете своим? Ну-ка…
— Сорок целых и две десятых процента, — напыжился тот от осознания своей значимости. — Мы — транснациональная финансовая компания, в которую инвесторы с удовольствием вкладываются, потому что мы стоим на острие всех инновационных процессов в мире…
— Слышали-слышали мы про это уже, — отмахнулся Афанасьев. — То есть, фактически и юридически, почти наполовину, эта компания принадлежит им? А теперь ответьте нам, где вы видели таких дураков, которые бы объявляли санкции самим себе? Впрочем, одного такого осла я сейчас вижу перед собой. Он объявил санкции собственному банку, добровольно отказавшись от полутора миллионов только частных вкладчиков, как минимум. Я уж не говорю о расчетных счетах юрлиц. Но и это еще не все. Этот осел, вложил в докапитализацию своей «дочки» на Украине в позапрошлом году 500 миллионов долларов, которые благодарные ему украинцы тут же конфисковали. Вот, Сергей Иваныч, — обратился он к Рудову, — учись, как надо объявлять санкции собственному банку и вкладчикам. Держу пари, что до такого маразма ты бы никогда не дошел!
— Это было решение правления, основанное на рекомендациях самого Президента, — сразу поскучнел Грех.
— Кстати, Сергей Иваныч, — снова обратился Верховный к своей «правой руке», — запиши там где-нибудь себе, вынести на ближайшее заседание Высшего Совета вопрос об ограничении в 25 % количества голосующих акций в совокупной собственности иностранных нерезидентов. А также о принудительной продаже государству излишков этих акций, если в предприятии имеется доля государственных органов.
— А если каждый из иностранных держателей акций не имеет 25 %, то, что тогда? — уточнил Рудов, чиркая что-то у себя в блокноте.
— Тогда в равных долях срезать у каждого из них. И еще, — добавил, почесав нос в задумчивости, — отметь там же, чтобы запретить принимать решения на общих собраниях акционеров, которые бы шли в разрез с интересами народного хозяйства. А то знаю я этих хитрованов, они ведь запросто могут совершить фиктивную продажу своих долей прикормленным ими нашим акционерам, и те рады будут стараться выполнять забугорные приказы.
— Вы сумасшедшие люди! — воскликнул Грех. — Это против всяких правил!
— Форма должна соответствовать содержанию, — менторским тоном возразил ему Афанасьев. — Сумасшедшей страной должны управлять исключительно сумасшедшие люди!
Последние слова диктатора словно сбрызнули живой водой, поникшего было Греха. Он опять попытался развалиться на небольшом стуле.
— Знаете, что я вам скажу, господа генералы?! Своими необдуманными действиями вы навлекли на бедную Рашку целый водопад гнева таких могущественных сил, что даже и выговорить страшно. И этот водопад, в скором времени, просто смоет вас в канализацию исторических казусов. Напрасно вы меня и моих товарищей заключили в застенки. Вам этого не простят. У вас был шанс, через меня, путем некоторых уступок, наладить конструктивный диалог с мировой цивилизацией, которую я олицетворяю на данной территории, но вы его бездарно упустили. Смерть прилетит к вам на безжалостных крыльях «томагавков». Но если вы меня сейчас отпустите, то я так и быть, по простоте душевной, попрошу, чтобы вам дали пожизненное где-нибудь в штате Нью-Мексико.
— Вы закончили? — спокойно спросил его Афанасьев, на лице которого не дрогнул ни один мускул.
— В общем и целом, — промурлыкал Грех.
— Тогда так. Во-первых, — Афанасьев опять удивительно легко для своей комплекции перегнулся через стол и ловко влепил банкиру хлесткую пощечину, от которой он, не ожидая ничего подобного, кубарем и с воплем покатился со стула на пол, — это тебе, гнида, за Рашку! Во-вторых, нашел, чем меня пугать?! Да по планам Стратегического командования Вооруженными Силами США только на мое личное уничтожение выделено три ядерных боеголовки по 350 килотонн каждой. Сейчас уже
