Юрис Осиповс - Снежака, дочь Платона
Побледнев от страха и ярости, глава семьи открыл дверь, пока ее не взломали, и мрачно осведомился, что нужно. Силфан подобрал грязную тряпку и обмотал вокруг рукояти меча, а Хьярм поспешил сунуть свой топор под стол. Шлемы они оставили в конюшне, а кольчуги к этому времени покрылись грязью, и в неверном свете горящего камина могли сойти за крестьян.
В комнату ввалились шестеро вооруженных бриттов и велели подать им еды. Женщины и дети поспешили скрыться в соседней комнате, и лишь старики да мужчины остались сидеть за столом. Из домашних никто не проронил ни слова, когда дружинники короля расселись за стол и потребовали вина и еды. Хозяин мрачно ответил, что вина в доме нет, и подал солдатам по тарелке с похлебкой.
— Дьявол бы побрал вас, землероев, за то, что вина не держите, — скривился командир отряда, когда ему подали кружку с водой: — Уже который день гонимся за подлыми убийцами, — поделился он: — Бандиты из засады напали на людей короля и подло убили его родственника. Нас послали найти их след. Не видали ли отряд в дюжину человек, наемники из норманнов и кельтов? Нет? Эх, толку от вас, — махнул он рукой.
— А где у тебя девчонки? — один из бриттов продемонстрировал в ухмылке рот, в котором недоставало несколько зубов. — Неужто не слышал о бриттском гостеприимстве, которое велит делиться всем самым лучшим.
Командир зевнул и кивнул:
— Дело говорит. С утра соберешь нам припасов в дорогу, да мяса, а не этой мочи, — он отбросил в сторону тарелку и расплескал по полу похлебку. — Зарежь одну из своих овец. Негоже воинам короля питаться отходами.
— Не время еще скот резать. Как же мы зимой проживем? И так ваши головорезы часть урожая собирают, еще и вас тут кормить, — вспылил хозяин дома. Один из дружинников выхватил нож и приставил его к лицу крестьянина.
— Ты чего, падаль, говоришь? Совсем уважение растерял.
Восприняв это, как возможность повеселиться, бритты вломились в соседнюю комнату и вытащили оттуда крестьянских дочерей.
— Смотри, кого это он тут прячет, — весело крикнул дружинник, вталкивая девушку в комнату.
Мужчины привстали, но воины обнажили мечи и засмеялись при виде того, как крестьяне в бессилии сжимают кулаки. Хьярм и Силфан не обратили на это внимания. Стараясь не поднимать глаз, они вылизали свои тарелки и доели хлеб.
— Ты ведь не возражаешь, толстяк, — один из дружинников хлопнул Хьярма по плечу, и его меч мелькнул поблизости от глаз викинга. Это было ошибкой для дружинника. Привыкший на любую угрозу отвечать ударом кулака, толстощекий ударил дружинника в челюсть. Бритт отлетел назад и ударился головой о стену. Его череп отчетливо хрустнул, столкнувшись с каменной стеной. Бритты еще не успели осознать, что произошло, когда Силфан воткнул свой нож в живот еще одного дружинника. Выхватив из ослабевших рук меч, он перерезал горло другому. Хьярм опрокинул на командира стол. Хозяин дома схватился с бриттом, который угрожал ему ножом, но дружинник ранил его в руку и отбросил назад ударом кулака в грудь. Его сын тем временем схватил лежащий у камина топор и раскроил череп ближайшего дружинника. Женщины кричали и закрывали рты руками при виде крови, и Силфан поблагодарил богов за то, что от страха они не двигаются с места и не мешаются под ногами. Хьярм схватил стул и ударил по спине дружинника, ранившего хозяина. Дружинник пошатнулся, и Хьярм схватил его за голову. Викинг напряг руки и сломал дружиннику хребет. Силфан заметил, как из-под стола выбирается командир, и проткнул ему горло мечом. Жена хозяина подбежала к мужу и, причитая, пыталась остановить руками кровь, идущую из руки. Крестьянин оттолкнул ее и велел принести тряпок на бинты. Шатаясь, встав на ноги, он мрачно посмотрел на викингов.
— Теперь люди короля перебьют всю мою семью. Убийство дружинников короля карается смертью.
— Не убьют, если не узнают, — содержимое карманов дружинников перекочевало в кошельки Силфана и Хьярма. — Закопаем их неподалеку, а их смерть свалят на бандитов, убивших этого королевского родственника, — усмехнулся Силфан. Вдвоем с Хьярмом он подхватил одно из тел и направился на улицу.
— Эй, паренек, покажи, где хоронить молодцов, и лопату захвати! — велел Хьярм сыну хозяина. Крестьянин послушно кивнул, и, не заботясь даже о том, чтобы накинуть плащ, побежал на улицу. Втроем они выкопали неглубокие ямы и закидали в них тела дружинников. Немного отдохнув, викинги, не дожидаясь утра, забрали лошадей дружинников и продолжили путь.
После трех дней, во время которых они ехали, скрываясь в лесу и прячась от человеческих взоров, викинги подъехали к церкви, расположенной у границ владений Аутисиуса. Необходимости скрываться по пути уже не было, но викинги действовали по привычке и из осторожности. На своих землях римлянин запретил христианам проповедовать свою религию и жестоко наказывал тех, кто смел его ослушаться, но христиане не оставляли попыток распространить свою религию среди всех народов. В своих письмах Мойра писала, что священник иногда посещает земли Аутисиуса, и Силфан был уверен, что ему известно обо всех людях, живущих поблизости.
Церковь представляла собой небольшое деревянное строение, расположенное на окраине деревни. В Британии христианство не было распространенной религией, и лишь немногие монахи жили на острове. Все же христиане пытались обратить в свою религию дикие народы Британии и приобщить их к вере в единого бога. В полдень в церкви не было прихожан, ибо крестьяне работали на своих полях, но священник находился в церкви, которая также являлась и его домом. Путники привязали лошадей к ветке дерева и вошли в открытые двери. Бедная обстановка была характерна для церквей, расположенных в землях, где жили в большинстве язычники, как их называли христиане. Просторную комнату освещал свет из окон. Несколько деревянных скамей были расположены перед алтарем и висящего у стены креста. Священник стоял перед алтарем на коленях и молился своему богу. При виде этого Силфан хмыкнул и окликнул его.
— Вставай, я видел, как твое лицо мелькнуло в окне, когда ты заметил и нас. Поэтому кончай притворяться, что ты проводишь свое время в молитвах.
С кряхтением священник поднялся на ноги и посмотрел на посетителей. Бритое, слегка заплывшее жиром лицо и нежные руки, это было обычным зрелищем среди христианских священников. Живущие на пожертвования и подачи местных владык, они проводили дни в празднестве и размышлениях о том, как увеличить свое богатство. Хотя на людях они были верхом добродетели и порицали любой грех из завещанных их богом.
— Как смеешь ты оскорблять слугу божьего в доме его бога? — начал обличительную речь священник, но замолчал, когда в руке Силфана мелькнуло золото.
— Я прибыл как раз затем, чтобы почтить единого бога и сделать пожертвование его храму. И, конечно, насладиться беседою с его слугой.
— Так присядьте же и расскажите, что тревожит ваши души.
Они сели на скамьи, предназначенные для прихожан. При этом священник не отрывал глаз от монеты, которую крутил в пальцах Силфан.
— Мы ищем кое-кого. Ее зовут Снежака, дочь Платона. Насколько мне известно, она живет в землях Аутисиуса?
— Да. Мне известно, о ком ты говоришь. Хотя она живет в землях недостойного и ее душа не озарена светом истинной веры, — Хьярм при этих словах презрительно хмыкнул, а Силфан скривился.
— Расскажи мне о ней. Как она выглядит, чем занимается, что о ней говорят?
Священник задумался, при этом его лицо посерьезнело, и Силфан задумался о том, так ли прост этот священник, как ему показалось.
— Она живет в землях Аутисиуса уже больше десяти лет. Сначала владела земельным наделом. Потом вышла замуж за мелкого купца. Прожила с ним около семи лет, но затем развелась. Законы кельтов позволяют им разводиться, когда они того пожелают, хотя истинный бог запрещает нам это, — отвлекся священник, но покашливание Силфана заставило его вернутся к рассказу: — Не знаю, почему они расстались. Затем она купила небольшую таверну, и теперь заведует в ней. Так что вы найдете ее без труда, она расположена в селении, ближайшем к имению римлянина. Живет одна, а по хозяйству ей помогают несколько рабов. Говорят, Аутисиус благоволит к ней, но никто не знает почему, может, он покорен ее внешностью.
— Как она выглядит? — спросил Хьярм, и Силфан наклонился вперед в ожидании ответа.
— Среднего роста для женщины. Светлые волосы, очень красива. На первый взгляд, образована и умна, говорит на нескольких языках. В том числе на греческом. Мужчин, влюбленных в нее, скажу я вам, довольно много. С ней легко общаться, но для тех, кто имеет дело с душами людей, есть в ней что-то странное. Но, наверное, это вас не интересует.
— Нет. Как раз наоборот. Расскажи нам все, что тебе известно, пусть это и твои домыслы, — попросил Силфан, и между его пальцев мелькнуло еще несколько монет.
