Вячеслав Шалыгин - Черно-белое знамя Земли
Вспыхнувший свет был ослепительным. Чжен зажмурился, подождал, пока исчезнут радужные круги, и приоткрыл глаза. Четыре тусклые лампы, еще вчера создававшие в «номере» если не интимную, то вполне уютную обстановку, превратились в софиты. Терпеть их свет было можно, но недолго. Чжен снова коснулся выключателя и с облегчением вздохнул. Без ламп, с подсветкой всего-то от инфракрасной проекции часов на стене, было гораздо лучше.
«Два ноль в пользу модификации, – подумалось Чжену. – Сначала пристрастился к дрянной пище, теперь начал видеть в темноте. Очередь за «ультраслухом» и силой молодого быка?»
Версию с перестройкой слуха Чжен проверить не мог, зато насчет силы... он подошел к двери и толкнул ее примерно с тем же, как ему показалось, усилием, что и вчера. Дверное полотно хрустнуло. Звук был отчетливым, но почему он такой, Чжен поспорить бы не рискнул. Если обострился слух – вероятно, дверь хрустела и вчера, только он не слышал, если дело в силе – тогда слух остался в норме. Впрочем, решить дилемму было несложно. Чжен ударил чуть сильнее, по личным ощущениям – примерно вполсилы. Дверь из прочного пластика выдержала удар. Не выдержали петли. Полотно вывалилось в коридор, щелкнув, словно пастуший бич по такому же пластиковому полу. Сразу за щелчком последовал другой звук, очень похожий на вскрик. В комнату ворвался яркий коридорный свет, и Чжен невольно отпрянул, не успев рассмотреть того, кто кричал.
– Прекрати немедленно!
Голос был немного искажен, в нем появились новые оттенки и полутона, но все-таки Чжен его узнал. В коридоре стояла Анжела.
– Просто попробовал, – буркнул Чжен и отошел подальше, в самый темный угол. – Заходи, если не боишься.
– Не боюсь. – Анжела заглянула в «номер». – Ты где?
– Добровольно встал в угол. За мелкое хулиганство. Ты сегодня без тележки?
– Дорогу на кухню ты знаешь. – Анжела вошла, пряча правую руку за спиной. – Твою вчерашнюю стряпню сегодня повторил робот. Все готово, можешь идти ужинать.
– Очень любезно с вашей стороны. – Чжен театрально поклонился и лишь потом сообразил, что Анжела его не видит. – Ультразвуковой свисток тебе не поможет, я ведь не акула.
– Да я и не собиралась... – Анжела торопливо спрятала правую руку в карман.
– А если бы собралась, я запросто выхватил бы его у тебя. Теперь я реагирую и двигаюсь вдвое быстрее. Вернее, могу двигаться быстрее. На самом деле пока не привык.
– Здорово, – искренне восхитилась Анжела.
– Для хоккейного вратаря. – Чжен вышел из тени. – Ты составишь мне компанию?
– Только до изомерного блока. Дальше я пойду другой дорогой. Твоя еда так пахнет... извини.
– Целый блок? – Чжен задумался. – Явно не для меня одного. Погоди, если вы не знали рецептов, как вы кормили остальных?
– Каких остальных? – удивилась Анжела.
– Тех, кто сидит в «аквариуме».
– О чем ты, Чжен? Никаких «аквариумов» здесь нет, и «остальные» нигде не сидят. Ты наш первый и единственный волонтер.
– Да? – Чжен на некоторое время растерянно замолчал, а затем легонько хлопнул себя по лбу. – Точно! Это же мне приснилось! Прости, Анжела, кажется, я потерялся во времени и реальности. День, ночь, все так смешалось... Мне приснилось, что тут есть люди, добровольцы, кроме меня. Только они уже люди-Инь.
– Очень ловкая попытка. – Анжела усмехнулась. – Хочешь, чтобы я проболталась об истинной цели эксперимента? Спешу тебя разочаровать, Чжен, истинная цель как раз обратная. Никто не собирается делать из тебя человека-Инь. И Ян тоже. Модификация по Штейнбоку – это абсолютно другой процесс, в первую очередь по целям и задачам. Я поняла, что тебя смущает. Люди из твоих воспоминаний имеют почти такие же способности, как и ты, но, поверь, это другое.
– И ночное зрение другое, – саркастически заметил Чжен. – Абсолютно такое же, как у людей с Дао, но другое. И ультразвук другой. На целых десять герц выше. А уж насколько «другая» еда из дряни, я вообще не говорю.
– Будешь продолжать в этом же духе – изойдешь на... яд, – спокойно парировала Анжела. – Или на желчь. Успокойся, Чжен. Да, первый и второй этапы модификации сделали тебя немного похожим на людей-Инь. Но все-таки они другие, уж поверь. Совершенно другие!
– Ага, значит, все-таки нелюди?
– Спроси у Штейнбока. Мне достаточно знать о них то, что я знаю, не углубляясь.
– А вариант «Ян»? Эти люди тоже «не люди»?
– Да зачем тебе это знать? Ты собираешься писать диссертацию? Это не твоя тема!
– Для полного просветления, зачем же еще? – буркнул Чжен. – Но пока я «темный и мутный», собираюсь дойти до кухни и тупо нажраться. Так ты со мной?
– Странный ты стал. – Анжела покачала головой. – То раздражаешься по пустякам, то шутишь, как попугай-пересмешник, то замыкаешься, будто тебя не волнует вообще ничто на свете.
– Нервы, Анжела, нервы. – Чжен сощурился и пошел по коридору к лифту. – Они ведь теперь работают в два раза быстрее. Пока ты обижаешься, я уже остываю. Из меня мог бы получиться идеальный муж – «скандаль со мной, дорогая, хоть сто раз в день, к вечеру остыну и все прощу». Как тебе вариант?
– Никак, – неожиданно прозвучало за спиной. – У вас разные вкусы, и вообще вы живете в параллельных измерениях. Параллели не пересекаются.
– Скажите это Лобачевскому. – Чжен подмигнул Анжеле и обернулся. – Здравствуйте, профессор. Пришли меня проведать? А где цветы и апельсины?
– Это называется вечерний обход, – сказал Штейнбок. – Вы собрались на кухню, Чжен? Разве роботы не принесли вам ужин в комнату?
– Может, нанюхались и зависли? – Чжен пожал плечами. – Мне вернуться?
– Нет, идемте на вашу кухню, я составлю вам компанию.
– Что? – удивился Линфань. – Вы будете есть изомеры?
– Нет, – рассмеялся профессор. – Только понаблюдаю, а заодно развлеку вас беседой. Анжела, спасибо, можете идти.
Анжела молча кивнула и направилась в сторону, противоположную лифтам.
– Я выспался, так что ночью свободен, – игриво бросил ей вслед Чжен. – Приходи, куколка, потанцуем.
– У тебя новый кавалер, дорогуша, – развернувшись на ходу вполоборота, ответила Анжела и прицелилась в Чжена указательным пальцем.
Штейнбок сдержанно рассмеялся.
– С фрау Роузвел такие штучки не пройдут, мой дорогой Чжен. К ней нужен особый подход.
– Вы идеализируете женщин, профессор. – Чжен скривился. – Те же люди, только... «изомеры».
– Возможно, возможно. – Штейнбок покивал, но, скорее своим мыслям, чем утверждению Чжена. – Как ваше самочувствие?
– Нормально, если не считать голода.
– Я слышал, у вас проявились какие-то скрытые доселе таланты?
– Вы же видели дверь.
– А зрение? Свет в коридоре не слишком яркий?
– Слишком, но терпеть можно. Обнаружил в комнате инфракрасные часы. Оригинально. Насчет слуха пока не знаю... Вот ваш свисток.
Штейнбок оторопело взглянул на зажатую в пальцах у Чжена вещицу.
– Я... не собирался его применять... просто хотел вам показать... предложить... проверку.
– Ну, дуньте, если полегчает. – Чжен покачал головой. – Все у вас какие-то проверки, перепроверки. Почему, профессор? Вам в жизни никогда не встречались честные люди? Будьте со мной откровенны, говорите правду, пусть и в разумных пределах, сколько мне полагается, и я отвечу вам тем же. Да я так и делаю, а вы все проверяете. Обидно, честное слово!
– Поймите, Чжен... – Штейнбок спрятал свисток в карман так же суетливо, как это сделала до него Анжела. – Дело не в недоверии! Подтверждений требует протокол! Чистота эксперимента зависит от достоверности данных в той же мере, что и от прямых результатов.
– Это все на вашей совести. – Чжен махнул рукой. – Мне уже по тамтаму. Обратной дороги нет, верно?
– Да. Процесс необратим.
– Значит, не о чем и говорить. Надо вам проверять, проверяйте. В конце концов, это моя работа, контракт есть контракт.
Линфань ткнул в кнопку вызова лифта.
– Именно так, Чжен, контракт. – Штейнбок кивнул. – Ничего личного.
Двери лифта открылись, Чжен вошел и потеснился, чтобы освободить место для профессора, но Штейнбок в кабину входить не спешил. Вместо него в лифт втиснулись санитары. Они крепко схватили Чжена под локти и прижали к стене. При всей серьезно возросшей физической мощи, с этими ребятами Линфаню было не справиться. Да он и не собирался.
– Лифт, минус девять, – скомандовал Штейнбок.
Чжену стало любопытно. Так глубоко он пока не спускался. Настораживал конвой, но это было вторично. В конце концов, хуже, чем было, уже не будет. Убивать тоже не станут – рановато. Так что... из двух еще оставшихся у Чжена эмоций одну – страх – можно было смело исключить. Бояться нечего. Оставалось сплошное любопытство.
Когда лифт остановился на девятом уровне и раскрыл двери, Чжен понял, что с выводами поспешил. В арсенале эмоций завалялась еще одна – удивление. Санитары сильно толкнули в спину, и Чжен ввалился в почти знакомое помещение. Теперь он видел его при другом свете и в ином ракурсе, но сомнений быть не могло, Чжен попал в «аквариум», который приснился ему две ночи назад.
