Сергей Галихин - Видения
Юля в общей сутолоке пересела к Жене на колени. Он поставил чашку на пол, помог старой подруге устроиться поудобнее. Она обхватила его шею.
– Чего не танцуешь? – спросила Юля, запуская свои пальцы в его волосы. – Смотри, сколько сладких девочек.
К Жене пришло блаженство, он бы закрыл глаза, если бы это была какая-нибудь девка, а не Юля. Воспоминания накатили бирюзовой волной теплого моря.
Юля поцеловала его в губы. Он нежно погладил ее колено, осторожно чуть продвинулся пальцами по внутренней стороне бедра, но дальше не пошел, остановился.
– Почему замер? Испугался?
– Так ты же три кирпича ломаешь ладошкой. Что моя рука!
Юля улыбнулась и снова поцеловала его в губы. Нежно. Уверенно. Так, что в этот раз у него перехватило дыхание.
– Сегодня твой день, – прошептала она ему на ухо.
– Уже ночь, – сказал Женя, чтобы хоть что-то сказать, потому что забыл половину не только слов, но и звуков.
– Значит, тебе повезло вдвойне. И ночь твоя.
Глава XV
На улицах города творилось что-то невероятное. Москва. Июль. Двенадцать часов дня. Столбик термометра играючи подползает к отметке в тридцать пять градусов, и все понимают – это только начало. Синоптики обещали, что будет сорок два градуса, но когда они точно угадывали погоду? Меньше не будет точно, значит, всех ждет очередной день в аду. А в небе ни облачка. И так вторую неделю подряд. В соседних регионах ливневые дожди, на Алтае вчера ночью были заморозки, а в Москве тридцать пять в тени.
Жара.
Невыносимая жара.
Асфальт плавится под колесами машин. Жестяные коробки на колесах работают не хуже сауны, если хозяин решил сэкономить на кондиционере. И говорят, что в ближайшую неделю рассчитывать на то, что жара отступит, не стоит. За этот месяц москвичи прокляли автомобильные пробки сильнее, чем за всю прошедшую жизнь, вместе взятую. И в прежние времена яркое солнце отупляюще действовало на водителей, количество мелких аварий в такие дни вырастало в разы, но это было ничто по сравнению с тем, что творилось на дорогах теперь. Народ просто сходил с ума. Из-за ДТП образовывались гигантские пробки, отчего водители дурели еще сильнее.
Пулеметная очередь сухим треском разнеслась по соседним улицам. Свинцовый горох, разбрасываемый щедрой пригоршней с балкона пятнадцатого этажа, с гулким отзвуком дырявил автомобильные и автобусные крыши, крошил ветровые стекла. Не было ни страха, ни оцепенения. В происходившее просто никто не поверил, потому что никто даже представить себе не мог, что кто-то однажды начнет расстреливать автомобильный затор из пулемета Калашникова, удобно устроившись на собственном балконе.
Первые женские вопли и крики раненых разорвали жаркое марево, как молния разрывает грозовое небо. Разбитые стекла звонко сыпались на асфальт. Пассажиры, не дожидаясь открытия дверей, выбирались через разбитые окна. Люди бросали своих железных коней и метались по дороге, не зная, куда бежать. Пулеметный ствол весело рыскал в пространстве, щедро поливая свинцом весь сектор обстрела. Убитые и раненые падали под колеса, потоки крови заливали асфальт, делая его скользким. Мертвые тела мешали проходу между рядами машин, лица, застывшие в предсмертной гримасе, вселяли ужас. А пулеметчик в очередной раз сменил коробку с лентой, громко расхохотавшись, задрал голову вверх и, крикнув небесам:
– Ве-ли-кий Лю-у-уфт! – продолжил обстрел всего, что еще двигалось.
Подъехавший к подъезду полицейский уазик за минуту был превращен в решето. Наряд так и не успел выйти из машины. Воспользовавшись короткой паузой, народ на шоссе бросился в сторону сквера, надеясь за густыми кустарниками и листвой укрыться от глаз обезумевшего убийцы. Закончив с полицейскими, пулеметчик вернулся к шоссе и продолжил расстрел. Поднятый по тревоге спецназ спешил к месту бойни, невзирая на правила дорожного движения, прорываясь на бронированном «Тигре» по тротуарам, через газоны и детские площадки.
Время тянулось настолько медленно, что дежурный по ФСБ физически начал чувствовать его вязкую, тягучую плотность. Спецназ не успевал. Весь личный состав районной полиции был поднят по тревоге, они пытались оцепить сектор обстрела, но смогли сделать это только на дальних подступах и с тыльной стороны дома стрелка. СОБР вступил в бой, но достать безумца на пятнадцатом этаже было непросто. Пробравшись в подъезд, они попытались проникнуть в квартиру с крыши, но все люки, ведущие на чердак, были наглухо заварены. Дверь пулеметчика оказалась не просто железной, но еще и с усиленным каркасом. С минуты на минуту ждали приезда подрывников.
А бойня между тем продолжалась. Замдиректора по ФСБ принял решение. Ударный армейский вертолет летел к месту трагедии так быстро, как только позволяли его технические возможности. Все нужно было сделать с первого захода, кто его знает, может, у террориста есть план взорвать здание на тот случай, если он поймет, что его вот-вот арестуют или убьют.
В пулемете закончилась очередная лента. Стрелок взял из ящика новую коробку и уже собирался пристроить ее на пулемете, когда в воздухе послышался рокот приближающегося вертолета. Убийца решил, что это телевидение. Так обычно показывают в заграничных фильмах, журналисты любят жареный материал и всегда оказываются в гуще событий первыми на вертолете телекомпании. Но он ошибся. Вертолет вышел из слепой зоны в момент первого выстрела. Длинная очередь из скорострельной пушки практически полностью разрушила стену, отделявшую балкон от квартиры, а пулеметчика превратила в кровавую мясную тушу.
Выстрелы прекратились, только гул винтокрылой машины в небе, крики боли и вой сирен внизу. Повисев какое-то время в воздухе, вертолет ушел на базу. Удаляющийся рокот винтов перекрыл вой сирен полиции, скорой помощи и эмчеэсовцэв. Крики и стоны переполнили улицу и хлынули через край.
Через час оперативная группа ФСБ уже работала в квартире пулеметчика. Никто не удивился, когда пришла информация по его личности. Малахаев Антон Антонович. Сумасшедший. Из прожитых сорока пяти лет только двадцать один год он провел среди нормальных людей, остальное время в психиатрическом стационаре.
Следователь Главного следственного управления Зяблик приехал на место преступления уже к вечеру. Когда суета поубавилась, а начальство с большими звездами успело отметиться, накрутить хвоста следственной группе и разъехаться по кабинетам. Зяблик услышал о произошедшем по радио. Услышал и ужаснулся. Немыслимое количество жертв. Новое слово в терроризме. Но у Зяблика была своя версия произошедшего. Даже не версия, робкое предположение. Но не проверить его он не мог.
Не без труда преодолев толпу зевак, сдерживаемых полицейским оцеплением, майор вошел в подъезд и поднялся на пятнадцатый этаж.
Квартира террориста была стандартной однушкой с балконом, совмещенным санузлом и крохотной кухней. Входную дверь после ликвидации стрелка группа захвата не стала взрывать, просто вырезала автогеном. Вертолетная пушка практически разрушила стену, отделяющую комнату от балкона. Сквозь дыры в бетоне пробивалось солнце. Его лучи небрежно падали на покалеченную мебель, усыпанную бетонной крошкой и пылью, и на стены, никогда не знавшие ремонта.
– Майор Зяблик. Главное следственное управление МВД, – представился Зяблик.
Фээсбэшники настороженно смотрели на вошедшего. Еще бы. Он так представился, словно его имя должно было всё всем объяснить. Но кроме полковника никто ничего не понял. На всякий случай ему ответили:
– Майор Гвоздев.
– Полковник Федоров.
Молоденький лейтенант, возившийся на балконе с уликами, обернулся, но ничего не сказал. Наверное, решил, что еще не дорос.
– Напрасно прокатился майор, – сказал Гвоздев. – Терроризм. Дело ведет ФСБ.
– А я не претендую. Но помочь, возможно, чем-нибудь смогу. Я вел несколько похожих дел, может быть, найдется что-то общее.
– Похожих? – переспросил Гвоздев и посмотрел на полковника. – Это когда человек расстреливает из пулемета прохожих на улице, в результате чего убивает сто тридцать восемь человек, а триста одиннадцать ранит? Ну-ка напомни, когда это было? Я, наверное, что-то пропустил.
– Ладно, майор, не время бодаться, – вмешался полковник.
Федоров многое слышал о Зяблике. Он начал вести громкое дело по убийству эксперта по нанотехнологиям, но, как только начал выходить на больших чиновников, замешанных в деле, у него это дело просто забрали. Слышал о его версии в деле по убийству адвоката Прохорова. Как профессионала полковник в общем-то уважал Зяблика. Насколько может федерал уважать полицейского.
– Давай послушаем, может, что-то интересное расскажет. Когда люди гибнут сотнями, не время цапаться в межведомственной борьбе.
