Павел Корнев - Пятно
Именно поэтому я решил не торопить события и выяснять, кто именно меня так отделал, спешить не стал. Ну его, успею еще на новые тумаки нарваться. Лучше полежу, пока такая возможность есть. Заодно заплывший правый глаз к холодному бетону прижму. Все меньше опухоль будет. Правда, вовсе не уверен, что есть смысл сейчас об этом беспокоиться. Синяк – ерунда, если одним синяком отделаюсь, просто замечательно будет.
Только нереально это. Сотрясение наверняка заработал – затылок так и ломит. И не слышу ни черта, одна ватная тишина в ушах.
И если уж на то пошло, как я вообще умудрился выжить после выстрела в упор?
Действительно – как?
Неужели пуля вскользь прошла?
Вопрос.
И возможно, я еще долго ломал бы голову над этим казусом, но тут голову стали ломать мне. Ну, не ломать, так легонько сверху подошвой надавили. Впрочем, этим дело не ограничилось, и вскоре какие-то нехорошие люди усадили меня на стол и, вцепившись в волосы, не дали свалиться обратно на пол.
Вот сволочи!
Перед глазами – а точнее, перед левым глазом, правый так и не открылся – все плыло, и поначалу удалось различить лишь непонятное черное пятно. В следующий миг от резкой пощечины в голове будто взорвалась граната; я попытался обмякнуть, но стоявший за спиной человек только сильнее дернул за волосы, и ничего путного из этой затеи не вышло.
От резкой боли из глаз потекли слезы, а когда удалось проморгаться, бесформенное черное пятно превратилось в лицо здоровенного негра, напялившего поверх камуфляжа армейский бронежилет. И хоть губы его беспрестанно шевелились, из-за стоявшего в ушах звона мне не удавалось разобрать ни звука. Бугай же, не видя ответной реакции на свои слова, заводился все больше и больше.
Решив хоть немного прояснить ситуацию, я скосил взгляд и без всякого удивления убедился, что державший меня под левую руку парень тоже из переселенцев. Только у этого типа кожа была не черной, а скорее темно-серой.
Надолго отвлекаться было чревато серьезными неприятностями, поэтому я вновь уставился на стоявшего напротив негра, а в следующий миг он замахнулся и со всей дури врезал мне под дых. Не напряги я вовремя пресс, удар наверняка бы отбил все потроха, да и так усидеть на столе удалось лишь благодаря удерживавшим на месте парням.
Меня согнуло чуть ли не пополам, а потом вырвало прямо под ноги едва успевшему отскочить в сторону бугаю. Чувствуя, как понемногу отпускает стиснувшая ребра судорога, я начал выпрямляться, и громила в бронежилете резко выкинул вперед правую руку. И хоть в самый последний момент мне удалось подставить под удар лоб, помогло это не слишком сильно.
Чистый нокаут.
Очнулся я уже традиционно на полу. Вновь усадившие меня на стол негры на этот раз излишнего рвения проявлять не стали и спокойно отошли к раскурившему набитый анашой косяк главарю. И действительно, волноваться им было совершенно не о чем: не знаю, где эти затейники сумели раздобыть скотч, но руки и ноги они смотали мне на совесть. Не вывернуться.
Я с тоской глянул на лежавшие на другом краю запыленного стола ножи и наган, потом облизнул рассаженную губу и вздохнул.
Вот это влип. Вот это влип!
Передававшие друг другу сочившийся ароматным дымом косяк звери, казалось, напрочь забыли обо мне, но на хоть сколько-нибудь долгую передышку рассчитывать не приходилось. Слишком уж они напряжены. Все на нервах. Главаря в бронежилете чуть не подбрасывает. И оружие у всех троих под рукой: АК-74, пара незнакомых пистолетов-пулеметов иностранного производства, пистолеты в расстегнутых кобурах.
Стоит дернуться, только потянуться смотанными руками за наганом – и привет. Да они даже стрелять не станут, подойдут и вломят. Не та у меня сейчас форма, чтобы с этими гориллами тягаться.
И сбежать, точнее, упрыгать, можно даже не пытаться: единственная дверь аккурат у зверей за спиной. И пусть она слегка приоткрыта, дотуда еще добраться надо. Перехватят в один момент. Воспользоваться темнотой тоже не получится: освещай подвал электрический фонарь, его еще можно было попытаться расколошматить, а вот с химическим светильником такой номер точно не пройдет.
Чернющий негр тем временем выкинул недокуренную пятку на пол и принялся, нервно жестикулируя, что-то втолковывать своим подельникам. При этом он то и дело указывал на меня и сплевывал на пол. Затем подошел и со всего маху хлопнул раскрытой ладонью по уху. Я едва не слетел со стола, а в голове неожиданно что-то щелкнуло, и ко мне опять вернулся слух.
– Твою мать! – невольно выругался я, хотя и стоило помолчать.
– Ти слишать? – с чудовищным акцентом произнес негр и принялся тыкать меня пальцем в грудь. – Слишать?
– Слышу, слышу…
– Гиде всье?!
– Кто? – не понял я.
– Твойи хозьаева!
– Ушли. – Звери явно приняли меня за связника при туристах, и этим стоило воспользоваться. – Скоро придут.
– Ты вриошь! Зачьем убьил нашьего брата?
– Это не я…
Нет, определенно стоило промолчать. Хотя, скорее всего, ничего бы это не изменило.
Черт, как же больно падать спиной на бетонный пол!
– Ви решьили нас кинуть! – заявил негр, когда его подручные вновь усадили меня на пошатнувшийся стол. – Эта девьчьонка бокор, она превратьила нашьих братьев в зомби! Твойи хозьаева не хотьят платьить!
– Стой! – взмолился я, когда бугай вновь отвел кулак, готовясь к удару. – Погоди, я все расскажу. Только дайте попить! Попить! Горло пересохло, даже говорить не могу…
Бугай что-то сказал своим подручным, и те издевательски заржали. Сначала я не понял причину столь странной реакции на свои слова, потом приметил валявшуюся на полу фляжку со скрученной крышкой и сообразил, что у зверей просто проблемы с водой. А после травки у них такой сушняк должен быть…
– У меня есть, – прохрипел я и потянулся смотанными руками к валявшемуся на столе рюкзаку. – Давайте достану…
– Стойять! – дернул меня обратно главарь и что-то приказал одному из парней.
Тот рывком расстегнул молнию, перевернул рюкзак и радостно залопотал, когда на стол вместе с банкой ветчины и прочей мелочовкой вывалились две заполненные под горлышко полторашки. Обрадовавшись, словно дети, негры принялись уничтожать мои запасы воды; я же вопросительно глянул на первым напившегося бугая и потянулся к банке «Колы».
– Пьей, – великодушно разрешил тот и обернулся к скрипнувшей двери, которую, вероятно, приоткрыло сквозняком.
Не теряя времени, я зажал банку меж коленей и дернул поставленный Стасом на место язычок. Услышал треск сработавшего запала и поспешно отшвырнул самодельную бомбу на пол. А сам, вцепившись в край стола, со всех сил дернулся назад.
Вероятно, переселенцы спутали странное шипение с шумом вытекающей из растрясенной банки пены. Должно быть, так – по крайней мере, сразу стрельбу они не открыли, а потом стало слишком поздно.
БАМ!
Свето-шумовая граната громыхнула так, что я хоть и валялся в момент взрыва за перевернувшимся набок столом, но на какое-то мгновение тоже утратил всякую ориентацию в пространстве.
А каково тогда пришлось застигнутым врасплох переселенцам?
Кое-как очухавшись, я перевернулся на живот, дотянулся до отлетевшего к стене нагана и вцепился в него, будто в спасательный круг. Голова кружилась, в ушах стоял звон, но мое преимущество перед зверями таяло с каждой секундой, и разлеживаться на полу было никак нельзя. Пусть им и досталось больше, но трое на одного – не самый справедливый расклад.
Трое на одного?
Или не совсем так?
Осторожно выглянув из-за столешницы, я заметил валяющиеся на полу тела и поспешил скинуть наган, опасаясь словить пулю от замершего посреди подвала с автоматом в руках Кузнецова, который мог и не разобрать заранее, сколько тут ошивается переселенцев.
– Вылезай! – рявкнул тот, сразу заметив шевеление за столом. – Володя, не тупи!
– Это я туплю? – возмутился я, пытаясь подняться с колен. – А ты еще дольше выжидать не мог? Чтобы меня наверняка уже покалечили?
– Сунься я раньше, тебя подстрелить могли, – невозмутимо пожал плечами федерал. – Собирай шмотки, и уходим.
– А когда они воду халкать начали, момент разве не подходящий был? – скривился я, пытаясь разлепить правый глаз, но попытка оказалась неудачной. – А если бы у меня не получилось бомбой воспользоваться?
– Ну у тебя же получилось?
– Скотч разрежь. – Решив не затевать пока разбор полетов, я провел языком по разбитой нижней губе и сморщился от боли.
– Да уж, спеленали тебя! – усмехнулся федерал и одним движением рассек намотанную на протянутые ему руки липкую ленту. – И что б ты без меня делал только?
– И ноги.
– Сейчас все будет, не торопись.
Опер освободил мне ноги, и я первым делом отправился проверить, насколько уменьшились наши запасы воды. Вот только они не просто уменьшились, они оказались безвозвратно утрачены. Что не выпили звери, то пролилось на пол, когда открыл стрельбу федерал. Осталось – чуть. В одной из бутылок так и вовсе пулевое отверстие зияло.
