Олег Кулагин - Русская кровь
Удивительно.
Ветер играет стебельками, а тончайшая паутина даже не шелохнётся.
– Это опасно? – спросил Султан.
– Не знаю, – пробормотала Майя, – Раньше здесь такого не было.
– Вернёмся, – решил я, – Проделаем другую дыру в заборе…
Хрустнула ветка.
Где-то далеко.
В тумане, у нас за спиной.
Я оцепенел. И явственно разобрал нарастающий гул.
– Машина? – предположил Султан.
– Не похоже, – качнул головой Крот.
В следующее мгновенье, рёв ударил по ушам. Огромный зыбкий силуэт колыхнулся в белой пелене. И стал приближаться – с противным чавкающим звуком.
– Что за херня? – побледнел Индеец.
– Не знаю, – выдавила Майя.
Опять донёсся рёв – низкий и тоскливый до жути.
Тут у длинновоосого сдали нервы. Он бросился к дому – прямо на «паутину».
Майя едва успела поймать его за куртку. Подсечкой уложила на траву. Только ствол автомата в руке бандита задел тончайшую нить. И отвалился – будто срезанный лезвием.
– Мать вашу… – вырвалось у Султана.
По ту сторону изгороди возник еще один силуэт. Этот не ревел. Что-то огромное, тёмное надвигалось из тумана – с вполне конкретной целью.
Целью были мы.
– Уходим, – шепнула Майя.
– Куда? – буркнул Султан. Его винтовка М16 сейчас выглядела беспомощной «пукалкой».
– Там можно проползти.
Майя скинула вещмешок, легла на траву, поднырнула под ажурную вязь…
Я затаил дыхание. Ксюха сжала мою руку.
А секунды спустя мы уже ползли следом, втискиваясь в изгибы рельефа.
Трава пахнет едко и пряно. Старые загрубелые стебли царапают лицо.
Это мелочь. Плохо, что «паутина» растёт неровно. Иногда зазор – широкий, хоть на корточки становись. А чуть дальше – боишься дыхнуть глубоко. Врастаешь в суглинок. И мечтаешь стать плоским, как камбала…
Рюкзак, примотанный лямкой к ноге, я волоку за собой.
– Ай! – доносится голосок Ксении. Она – впереди.
– Что с тобой?
– Нормально.
– Осторожнее, – шепчу я, – Успеем.
Позади трещат ветки.
Земля подрагивает, будто что-то тяжелое катится за нами….
Я не оглядываюсь.
Дальше «паутины» оно не сунется.
Не должно.
Чуть правее, я слышу дыхание Султана. Кажется, Крот с ним… Он его не оставил.
До стены дома ещё пара метров.
Майя уже одолела это расстояние. Поднялась, развернулась с автоматом наизготовку. Всматривается куда-то поверх наших голов.
Индеец извиваясь, как червь, проползает последние метры. Свой рюкзак он давно бросил. Выныривает из-под «паутины» и бежит.
Скрылся за углом, сучонок…
Ксюха тоже выбирается на свободу. Рукав её куртки лишился изрядного лоскута материи.
Девочка занимает позицию рядом с Майей.
Противный хруст – где-то за моей спиной.
Кажется, хрустят столбы проволочного ограждения…
Автоматы в руках девчонок оживают одновременно.
«Паутина» слегка колыхнулась.
Последняя ажурная арка над моей головой – красивая и смертельная. Я одолеваю её, подарив напоследок кусок клапана рюкзака. Вскакиваю, разворачиваюсь…
Ничего.
Чуть покосившееся ограждение с провисшей кое-где «колючкой».
След на примятой траве.
И удаляющийся шелест где-то в тумане.
Султан и Крот последними выбираются на волю. У слепого бандита не хватает изрядного куска шевелюры. Но кажется, остальное – цело. Я даю ему руку, помогая встать.
– Вы видели? – хрипло спрашивает Султан.
– Угу, – кивает Ксения.
– На что это похоже?
– Не знаю, – честно отвечает она. И зябко передёргивает плечами.
Майя добавляет:
– Что-то бесформенное. Блестит, как грязь… И очень-очень большое.
– Крупнее, чем грузовик?
– Неизвестно. В дымке мало что разглядишь. Кажется, большая его часть была скрыта… А к забору тянулось что-то вроде щупальца.
– Пули его остановили?
– По-моему, оно их даже не заметило.
– Значит, дело в «паутине».
Мы смотрим на прозрачную вязь. В тумане она едва угадывается.
– Полная ерунда, – бормочет Султан, – Это ж противоречит законам физики…
– Ты и в этих законах разбираешься? – усмехается Майя.
– Не надо язвить, детка. Я по образованию инженер-электронщик.
– Проклятое место! – доносится рядом ещё один голос – Поганое…
– А-а, – недобро мигает Султан, – Вернулся… – и коротко, почти без замаха бьёт Индейца в живот. Вроде не очень сильно. Но длинноволосый беззвучно складывается пополам.
Хороший удар. Особенно для инженера-электронщика.
Индеец, корчится, оседая на землю. Султан несколько раз пинает его башмаком.
– За… что?
– Ты знаешь, падаль!
И опять башмаком – в морду.
– Перестань! – кричит Ксюха. Она хватает Султана за рукав.
Куда ты лезешь, девочка?!
Я шагаю ближе. Если он хоть пальцем её тронет…
Бригадир оглядывается и вдруг становится спокойным – будто, он и раньше внутри был холодным, как лёд.
– Глупышка… Можно пожалеть врага – нельзя труса и предателя.
– Прости… Султан, – хрипит, выплёвывая кровь Индеец, – Я искуплю… За тебя… кого хочешь порву!
– Увидим, – сухо кивает бригадир, – А пока… тащи сюда рюкзак – тот, что бросил.
Юноша ползёт назад под «паутину». Кажется, он даже рад, что так всё закончилось.
Остальные отдыхают на скамеечках у дома.
После того, что было – заурядные деревянные скамейки с облупившейся краской выглядят почти фантастически.
– Знаете, – говорит Крот, – Интересная мысль не даёт мне покоя…
– Точно, – торопливо кивает Ксения, – И мне жрать охота!
– Я не об этом. Я о взаимосвязи всего сущего.
– Тьфу, – морщится девочка.
– Так устроена природа – каждый занимает в ней отведённое место. Кроме человека, конечно. У разумного существа всегда есть выбор…
– …Помойка или кладбище, – с усмешкой подсказывает Султан.
– Хотя бы так, – кивает Крот, – Если проанализировать то, что мы… вы видели… Где для этих тварей место в биоценозе?
– Какие ты умные слова знаешь, – удивляется Ксюха.
– Им ведь тоже надо жрать. Чем крупнее размеры, тем больше надо еды.
– А вдруг они вегетарианцы?
– Хочешь проверить? – улыбается Крот.
– Фигушки! – ёжится Ксения.
– А мне по барабану, чем они питаются, – вздохнул Султан, – Главное – чтоб не нами.
Глава 8
Индеец приволок не только свой рюкзак – ещё и оставленный в ходе отступления пулемёт РПК, с диском на 75 патронов. Раньше его нёс Крот. Сейчас пулемёт достался самому Индейцу. Это в придачу к его «узи».
Клочья волос и одежды, угробленный «калашников» Индейца – общие потери не такие уж большие.
Но впереди – целый город.
Оказывается, зомби с автоматами – не самое худшее в этой жизни.
Размеренным, неторопливым шагом мы двигались по тротуарам с обоих сторон улицы. Старались смотреть под ноги. И обходили траву, пробивавшуюся через трещины в асфальте.
Тут, у окраины, Болхов казался пустым и давно заброшенным. Чёрные окна с треснувшими от морозов стёклами. Грязь, мусор… Иногда попадались выгоревшие изнутри бетонные коробки.
Машин на улицах почти не было. Вероятно, движение в городке не отличалось особой интенсивностью. Но у перекрёстка мы увидели две столкнувшиеся легковушки. Поношенная «тойота» и «ваз» – изрядно помятые.
Случилось это тогда – больше трёх лет назад. Оба автомобиля укрывал толстый слой пыли.
Я осторожно подошёл ближе.
Так и есть. Внутри – пусто. Дверцы аккуратно вырезаны…
Странно. Вряд ли у жителей было время убирать раненых. Американский десант высадился сразу после «спец-бомбардировки».
И, кстати, где воронки от бомб?
Дома стоят практически целые. Чертовщина…
Может, бомбили только отдельные строения?
Тогда почему нет следов эвакуации? Я ведь знаю, что бывает в таких случаях: оставленный на улицах домашний скарб, у обочин – заглохшие машины и везде разбросанные ветром бумажные клочья…
Этого нет.
Так же, как и останков людей. Куда делись тридцать тысяч?
Будто город аккуратно «почистили» – американцы или ценитель экологии Фомин. Кто-то убрал почти всё, что напоминало о жителях.
Вроде, правильно. Но муторно от этой «санитарии».
Болхов выглядит огромным, запылённым надгробием. И совсем не похож на город из моего сна…
– Уже смеркается, – сказал я, – Пора искать ночлег.
Султан не хотел откладывать главное с его точки зрения:
– Доберёмся ближе к центру. Там и заночуем.
Небо нас рассудило.
Оно стало тускнеть. Почти на глазах.
Султан выругался, рассматривая циферблат своих механических часов:
– Ещё же есть время!
– Часам здесь лучше не доверять, – сказала Майя, – Давайте, вон в тот дом. Оттуда хороший обзор.
Кругом – обычные жилые кварталы. Точнее, были жилыми. Когда-то…
Мы двинулись к крайнему подъезду панельной девятиэтажки.
Тут притормозили. Стальная дверь с вырезанным кодовым замком была распахнута. В тамбуре – темно. Майя посветила внутрь фонариком. Кажется, никакой «паутины» или «пузырей».
