Леонид Резник - Перешагнуть через смерть
– Спасибо за лекцию, – вежливо поблагодарил Алекс, его так и подмывало едко поинтересоваться, зачем все это было сказано. Но видно, что девушка потрудилась на славу и сейчас изо всех сил старается не зевнуть. Ни к чему ее обижать. – А что там с изменением внешности?
– Все очень просто. Прощай, пластическая хирургия! Осталось найти, какая часть программы нанороботов отвечает за внешний рельеф тела. Отбросить все, что, допустим… ниже шеи. И начнем менять лица как хотим. Все! Ты сможешь поменять твое жутко популярное лицо на какое-нибудь другое. С такой же легкостью, с которой ты отращиваешь палец!
Алекс вспомнил эту «легкость», и его передернуло. Но при этом он почувствовал и некоторое… легкое обалдение, что ли. Сейчас Саманта простенько, «на пальцах», можно сказать, изложила ему нечто такое, о чем Винченце Сальвати, при всей его гениальности, даже не заикался. Конечно, можно допустить, что он это знал, но промолчал. Нелогично. Винченце любил поговорить и все достоинства своего препарата расписывал во всей красе неоднократно. А Саманта знакома с препаратом всего ничего, и – вот вам, забил фонтан идей. Неужели он, Алекс, наконец-то сделал свой правильный выбор и обратился к нужному человеку?
– То, что ты описала, это займет много времени? – спросил Алекс.
– Зависит от двух вещей, – Саманта явно успела обдумать подобный вопрос, потому и отвечала уверенно: – Насколько быстро я найду подходящего нанотехнолога, специалиста по «Коктейлю», и насколько светлая у него будет голова. И, что намного важнее, насколько быстро этот спец сумеет перестроить обычный программатор нанороботов «Коктейля» на программирование твоей продвинутой версии.
Алексу показалось, что в чем-то девушка просчиталась. Поиск нанотехнолога, его умственные способности и переделка программатора. Это же три вещи. Но не время путаться в двух-трех соснах, нудно выясняя у Саманты причину ошибки. Есть кое-что поважней.
– Мне кажется, – сказал Алекс голосом гонца, приносящего хорошую новость, – я знаю, где найти программатор Винченце.
Саманта лихо присвистнула.
– Это сэкономит нам массу времени, – заявила она. – Где оборудование?
– В Европе, – Алекс поднял руку, останавливая уже начавшуюся говорить Саманту. – Есть маленькое «но». Тебе придется ссудить меня деньгами. Я должен прикупить кое-какую технику, чтобы извлечь этот программатор. Надеюсь, ты догадываешься, что мой прилет в Штаты, визит к тебе и подробный рассказ с обрезанием пальца – не часть комбинации по выклянчиванию пары-тройки тысяч долларов?
– Догадываюсь. – Саманта выглядела погруженной в какие-то свои, очень личные мысли. – Мы немного отвлеклись от основной темы. Ты хотел бы выслушать мой план на ближайшую пару лет или готов принять его вслепую?
– Буду счастлив! – Алекс как-то не понял, что речь идет о плане, да еще таком долговременном. Как все же здорово, когда есть кто-то, кто думает за тебя.
– Во время первой встречи я уже говорила, насколько мне не нравится идея разворачивания медицинского бизнеса. – Несмотря на сонливость во взгляде, речь Саманты была насыщена энергией. – Начинать с этого – легче покончить жизнь самоубийством. Но через несколько лет, когда мы как следует освоимся с новым средством и накопим массу фактов о его использовании без ущерба для организма, – почему бы и не рискнуть? Да и денег заработаем… А как мы это сделаем? «Безоперационная пластика лица», вот как это будет называться. Приобретаем лицензию на использование «Коктейля», видоизмененные раковые клетки называем «биологически активным объектом» и используем без патентования, как ноу-хау. Отныне во всех разговорах средство называем «Коктейль+». Любопытные пусть сломают голову, пытаясь перепрограммировать старый добрый «Коктейль» в «Коктейль с плюсом». А околомедицинская косметика – сумеречная зона, там всегда можно найти лазейки в законах, особенно учитывая то, что мы не оперируем. Нет хирургии – ура, мы не медики! Со всеми вытекающими последствиями. Ну а несколько лет спустя мы обнаружим, что наш «биологически активный объект» можно использовать… сам знаешь как. Тогда мы его и запатентуем, и через комиссии всякие проведем. Все понял?
– Все. Выглядит довольно изящно. У нас говорят «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет». – Алексу так и не удалось перевести на английский эту поговорку в рифму. Но Саманта кивнула, похоже, оценила.
– Именно тот случай, – сказала она, – стратегия непрямых действий. Кстати, сколько можно полировать пластиковый контейнер? Он же одноразовый. Давай-ка я лучше тебе кофе сделаю.
Алекс обнаружил, что, судя по всему, уже достаточно давно расправился с третьей порцией утки и всеми дополнениями к ней. Но под оптимистический рассказ Саманты о том, как ловко они организуют свою околомедицинскую деятельность, продолжал на автомате подчищать то, что осталось от обеда, по кусочку лапши, по кунжутному зернышку, по капельке соуса. Решительно собрав одноразовую посуду, Алекс поискал, куда ее можно выбросить. Не нашел. А тут и Саманта с кофе подоспела.
– Если я успею управиться со своими делами, – сказал Алекс, – то уже завтра смогу вылететь в Европу. Скорее вечером, чем утром. Максимум – послезавтра.
– У тебя есть какие-то дела в Денвере, не связанные со мной? – удивилась Саманта.
Алекс вспомнил заброшенную авторемонтную мастерскую, где чуть было не распрощался с жизнью. Вспомнил процесс уничтожения улик и силой воли удержал в себе третью из пекинских уток, еще недостаточно укоренившуюся в организме.
– Есть, – выдавил он из себя. – Мелочи, конечно. Но нельзя пренебрегать мелочами. Потом может отозваться по-крупному.
– Это как-то связано с тем любителем, который тебя нашел? – продолжила допрос Саманта.
– В какой-то степени, – подтвердил Алекс. – Но сейчас все намного проще, чем было двенадцать часов тому назад.
К удивлению Алекса, Саманта промолчала. Только пальцы ее рук барабанили по столу в процессе наблюдения за пьющим кофе Алексом.
– Я бы не хотела, чтобы ты ввязался в какую-нибудь криминальную историю, – сказала она. – Как показывает статистика, очень много полицейских, оставивших свою работу в молодом возрасте, сами становятся нарушителями закона.
– Откуда эта премудрость? – спросил Алекс.
– Интересовалась, – с улыбкой ответила Саманта. – Но не из-за тебя, задолго до нашего знакомства. Хотела завести собственную службу безопасности, рассматривала варианты.
– Чем кончилось?
– Оставила все как есть, работаем с подрядчиком.
– Серьезный подрядчик?
– По-моему, да. Если память не изменяет, он обслуживает триста с чем-то компаний в Денвере. И еще немало в штате Колорадо.
Алекс расслабился. Обильная еда, все ресурсы организма брошены на самовосстановление. Самое подходящее время для послеобеденного сна. И одновременно – самое неподходящее. Речь идет о деловой встрече, благодаря которой он может стать (хоть и верится с трудом) богатым человеком. Очень богатым. Его партнер – женщина, красивая, как богиня, и умная, как лауреат Нобелевской премии. И коварная, как… Стоп, степень ее коварства лучше не измерять. Говоря простым языком – это одна из самых важных встреч в его, Алекса, жизни. И задремать сейчас – последнее, что ему надо. Но, проклятье, как хочется-то!
И тут Алекс вспомнил тему, не проясненную до сих пор. Достаточно важную, чтобы сконцентрировать на ней свое внимание и обратить внимание партнерши.
– Я восхищен твоим блестящим планированием, – сказал он Саманте. – Восхищен и впечатлен тем, что все это ты успела продумать за такое короткое время. Я принимаю во внимание твой живой ум и надеюсь, что ты сумеешь ответить на один очень трудный вопрос. Он висит у меня над душой уже больше двух месяцев. С тех пор, как меня убили в первый раз.
Саманта поморщилась. Примитивная лесть и дешевый драматизм явно раздражали ее утонченную натуру.
– Спрашивай.
– Мне тогда досталось. Было пробито сердце, правое легкое и перебит позвоночник. Само собой, инвентаризацию делал не я. Но мне пересказали подробно. Перечислены только тяжелые ранения. Так сказать, несовместимые с поддержанием жизненных функций. И знаешь, какая из этих функций не дает мне покоя? Снабжение мозга кислородом. Сердце, пробитое пулей, никакое средство от Винченце Сальвати мгновенно не заживит. Нужны даже не минуты – часы. Мог в это время мой мозг получать кислород? Нет. Каким образом он выжил? До сих пор ответа не было. Есть идеи?
– Чудес не бывает. – Саманта ответила практически мгновенно. – Тяжесть твоих ранений преувеличили.
– Я говорил примерно то же самое, чтобы запутать полицейских. Да и не только их, уже и не припомню, кому я только не врал. Но я знаю правду. Меня осматривали полицейские, опытные судмедэксперты. Они констатировали смерть. Сердце не работало, кровообращения не было.
