Дзиньштейн - Еще один человек
4
Дашка сидела на берегу, и не глядя на меня, наблюдая за поплавком, спокойно говорила:
— Вот ты сам-то посмотри — не слишком ли ты быстро охренел до невозможности. Еще отойти не успели, а берегов уж не видать.
— Ээээ… эт… какбы — ты о чем?
— Не тупи. Я о том, насколько ты быстро освоился. Чегой-то больно уж оборзел и осмелел. Ломишься напролом, ничего не боишься…
— Кто, я? Я офигеть всего как боюсь!
— А чего тогда с железом аж с радостью на мертвяков кидаешься?
— Ну…. Эта… Блин, просто азарт какой-то немного. Потому что страшно. Ну и еще… отомстить что ли хочется кому-то. Кто все это устроил. Ну вот на них и оттягиваюсь… а еще, понимаешь, когда жопа совсем — то как на работе — "Делай что должно, и пошло оно нахер!"
— Так ведь сожрут тебя — Дашка подсекла, потянула — и взорвав брызгами гладь, из воды вылетел зелено-полосатый, с ярко-красными плавниками, увесистый окунек — Навалятся толпой, и сожрут. Или шустрые достанут — цапнут — и все. Не говорю про Хищников.
— Ну… Я ж аккуратно, и все такое…
— Леха, ты дурак? — окунек соскользнул с ее ладони в воду, трепыхнулся, и сердито вильнув хвостом, растаял в глубине.
— Не, а че? В смысле — ну, я ж понимаю…
— Чего ты понимаешь? — сменив наживку, Дашка закинула снова — Ты понимаешь, что один ты пропадешь? Куда ты собрался ехать?
— …Да, понимаешь, есть тут одно местечко… удобное. Там и осяду, укреплюсь. А уж потом…
— Что потом?
— Ну, потом жить стану…
— Это как — жить? — Дашка насмешливо прищурилась — Ты умеешь, правда?
— Слыыышь! Не гони, я все понимаю. Внатуре, говна больше не будет. Ладно, ладно — типа неправ был и все такое, но теперь все будет как надо…
— А как надо?
— Вот блин… Че прицепилась-то? Ну, разберусь я. Обустроюсь, без косяков, и буду обороняться от всех. Сам.
И — это — жизнь? — Дашка вновь подсекла, и стала вытаскивать кого-то. Леска натянулась, ее стало водить и потягивать вглубь. — Ты хочешь сказать — так должен жить нормальный человек?
— Не, ну а как?! Я ж все понимаю, накосячил я много, но все, больше ни-ни… Что, скажешь — так как я решил — так мол люди не живут?
— Люди… Как люди живут… или не совсем люди — ты скоро узнаешь… — Дашка старательно выводила к поверхности рыбу — вот уж и чешуя блестнула у поверхности — Вот только — может быть, хотя бы на этот раз ты попытаешься жить как человек? По настоящему?
— Это как? Чет я тебя не понимаю.
— А я и вижу… ну, ничего — скоро все поймешь… наверное — Дашка наконец вытащила свой улов — молодая, сильная форелька, грамм на семьсот, подержала ее в руке, любуясь — и, описав дугу, в радуге от брызг, форель нырнула в воду, торпедой с места уйдя в темноту.
— Ээээ, слышь — че ты их выбрасываешь-то? На уху бы пошли…
— Уху? Обойдешься ты. Рановато тебе еще здешней ухи пробовать. Успеешь. Не наработал еще.
— А… это… точно — а где мы? — я заполошно огляделся… чорт, даже не огляделся, а как-то… в общем, ясно — это наша речка, скалистые бережка, вон перекат, а за поворотом — развалины финской еще плотины и ржавая крыльчатка от турбинки… странно — как я ее отсюда увидел? Это ж за поворотом… я и озеро отсюда вижу — а до него полкилометра и перекат с мостом… я че, бухой, что ли?
— Где мы? — насмешливо спросила Дашка — Да ты, дружок, совсем похоже расслабился. И мозг расслабил… и булки. Ты-то — там, где и должен быть — в полной жопе.
— А? Че, какая жопа? Мне ваще-то неплохо, и все путем. Вот ща тоже удочку возьму, и наловлю, уху сбацаем, вон костерок-то разгорелся. И на солнышке так хорошо, и пахнет тут приятно, хвоей и солнцем. И вообще, все у меня заебись.
— Эх, Леха, Леха — Дашка с сожалением посмотрела на меня — Если все заебись, чего же ты валяешься тут?
— Я…? Валяюсь? Почему валяюсь? — блин, и точно, я же почему-то лежу на большущем плоском каменном лбе, прижавшись щекой к нему. Камень почему-то какой-то слишком уж прохладный, и очень-очень гладкий. И пахнет неправильно. Не мхом, водой и гранитом. А пылью. Дурацкий какой-то камень. Сразу настроение испортилось. Весь день вокруг потускнел, поблек. Словно отодвинулся куда-то. Летние запахи счастья пропали. И вообще потемнело. Дашка, оказавшись рядом, пихнула в бок.
— Вставай! Слышь! — она наклонилась надо мной, и дернула за плечо — Вставай, падла!
От нее пахло перегаром и дешевым одеколоном.
— Вставай, падла! — новый тычок в бок — Аааа, сука! Ща я тя…
Что-то холодное, твердое уперлось под ухо.
— Эээ, а ну… — холодное исчезло.
— А че?
— Хер через пличо! — второй голос с акцентом — астав, ищо пагаварыть нада. Давай, сумкы неси!
— А че я-то?
— Че?!
— Эта… нести куда? В машину? Ща, несу…
— Ружио астав.
Ага. Ружье. Так, а где мое ружье? А вообще где я? Опа, а я то — дома. Только — на полу. Мордой. И башка болит. Тэээкс… А ну-ка…
— Лежать, сука! — кажется, сапогом по спине? Ладно…
— Валерик, иды атсуда, неси. Без сапливых абайдус.
— Да ладно Вугар, я же…
— Иды, иды…
Так, попробую сесть, осмотреться. Ага… Прислонившись к комнатной двери, стоит крепенький мужичок. Азер с соседнего парадного. Кажется, из тех что на балконе за мной смотрел. Ясно, суки, такие. Захотели моего добра. Решили на халяву срубить все что я натаскал. И ствол тоже. И машину. А меня? А какие тут варианты-то… Вот ведь, суки нерусские! Чернота, панаехали, паимаишь!
Ага. Как же. Валерик — тот самый типчик и тот самый источник перегара и хренового парфюма — никак не чернота. Да и эти… Сам ведь во всем виноват. Сам форсил перед ними. Сам напоказ выставлял — и тачку, и автомат… А сейчас таскать стал. Интересно — как они меня так подловили-то, а? А, ясно. Старый трюк. Я же дверь не закрывал — вот, пока я бегал — они сначала проскользнули на лестницу, вверх — а потом в квартиру. И там уже встретили. Точно, расслабился я. Ну и че теперь? А вот узнаем…
— Э, слышь… вы че? Совсем охуели? Че надо?
— Автомат нада. Джып нада. Все эта нада — а говорит спокойно… и от этого очень страшно.
— Какой автомат, какой джип? Вон ружье ты уже забрал, больше нету…
— Не пизди, да — устало-лениво ответчает Вугар — все видели, я видел, да? Давай отдай пахарошему сам. Атдай — и тибя атпустим, нитроним, да.
Ага, отпустишь ты… по спине морозцем продернуло — представил КАК именно могут "отпустить". Нет уж, нахер…
— Нету у меня автомата. И джипа нету. Проебал я все.
— Ай, маме сваей пиздет станешь, да? Не иби мнэ голаву. Атдай сам. Не заставляй…
— Да, бля правда, нету же! Хули ты тут пугаешь-то… — я попытался вскочить, но от удара прикладом в грудь полетел в прихожую, к двери, зацепившись за тумбочку грохнулся на пол, шипя от боли.
— Значит, нэ хочешь… ладна. Сэйчас атдашь паплахому. Вставай, пашли.
Судя по взгляду — похоже — все. Теперь сомнений нет. Пиздец мне. В морду смотрит колечко оружейного дула — "Приготовьтесь, сейчас вылетит птиччко!" Ага, вылетит и нагадит. Моей башкой на стену. Понимая, что бесполезно, пытаюсь отползти, толкаясь подошвами и цепляясь руками… Хуйтам отползешь. Йо, а это что? — под руку попадает что-то непонятно-ребристое… Не, дома у меня конечно срачь, но я какбы уверен — это НЕ МОЕ — не помню я такого. Так вед это же…
— Слышь, как там тебя? — Вугар? — ладно, попутал я. Не серчай. Кароче, будет тебе автомат. И джип отдам. Только давай без глупостей, ога? Ну, че тебе радости меня мочить? А так отдам вам — и разбежимся. Только ружье и машину оставьте, окей?
— Че, паумнел, свинья? То-то же. Пайдем, отдашь все а там посмотрим…
— Э, не! Давай сейчас договоримся! А то…
— Че?! Ты, сабака, еще таргаваться са мной станешь?! Да ты сука ползать должен передо мной читобы я тибя нэ убыл! Пасть свой закрой паршывий! Пашол, давай, э!
— Ладно-ладно! Все, все, иду! Говно вопрос…
— Давай, не дуры, спакойна иды!
— Да все, все нормально — навалившись грудью на тумбочку, извернувшись, встаю — Уй, бля, как ты меня приложил-то, больно, бля!
— …Иды давай…
Прижимая правую руку и потирая ею ушибленное место, делаю шаг к двери, еще, на пороге… И сразу назад, оступаясь…
— Ай, бля! Вугар! Вали его! Сука, мертвяк!
— А? Гдэ?
— Вон, на площадке, ща сюда…
Вугар, недоверчиво кося на меня, чуть подается вперед. Но главное — ствол ружья уже смотрит не мне в спину, а на край дверного проема. И срез ствола уже над моим плечом… Нн-на! Резко присев, толкаюсь ногами, торпедой влетаю плечом в грудину Вугару. И глохну от выстрела — отлично, патрон-то один! Заваливаясь вместе сним, выкручиваюсь, впечатав левой куда-то… да пофиг. Теперь — моя очередь. Выкинув правую руку, почти приставляю к его голове смешной пистолетик — Осу с какими-то самопальными патронами, прихваченный из Иркиной квартиры. Там он меня спас от упырей — а потом я его забросил в тумбочку и сдуру-то и забыл. Повезло дураку, наткнулся вовремя. И — теперь — получи!
