Илья Садчиков - Стальной прилив
– Принято, Белка. Ждем удара.
Сергей транслировал команду своим ведомым, самолеты «Звезды» легли на новый боевой курс. Активные радары истребителей прощупывали ледяной воздух неба, пытаясь пробиться через плотную завесу американских помех.
Завершив противоракетный маневр, Сергей вновь посмотрел на дисплей радиолокатора. Характер мерцания пятна изменился. Вероятно, XE-8 отключил свою мощную РЛС AN/APY-3 или намеренно изменил длину рабочей волны. Четыре двигателя Pratt & Whitney TF33-P-102C работали на полную мощность, они уводили тяжелую неповоротливую машину из области действия советских ракет.
Преследование затягивалось, на пределе дальности РЛС появилась россыпь маленьких янтарных точек. Сергей незамедлительно среагировал на изменение обстановки:
– Красный-2, Красный-3, наблюдаю активность вражеской электроники. Нас прощупывают мультифункциональным импульсным доплеровским радаром AN/APG-71. Отмечаю работу многочисленных защитных систем типа ASPJ[48].
– Сергей, это новенькие F-14D, контакт четкий, скорость 2.4 Маха, – донесся до ушей полковника суровый голос Матвиенко. – Включили устаревшую систему опознания «свой – чужой».
Сергей откинул в сторону колпачок, нависший над кнопкой пуска ракет.
– Серебряное и Красное крылья, отключайте блокираторы. Неопознанные цели, оказавшиеся в области действия ракет, должны быть уничтожены.
Боевой интерфейс «Яка» загнал американские F-14D в рамки ярко-красных квадратов. Бортовая ЭВМ спроецировала на фонарь кабины связанную с целями информацию: расстояние до вражеских машин, высоту их полета, а также скорость и коэффициент электронной «невидимости» цели.
На связь вышла Джейн, голос ее подрагивал:
– Отмечаю пуск ракет. В воздухе три «Лисички-1», начинаю сброс ловушек.
Сергей подсветил ближайший к «Яку» F-14 и надавил на гашетку. Машина вздрогнула, нос истребителя приподнялся вверх. Освободившись от опасного груза, «Фристайл» начал быстро набирать высоту. Индикатор радиоэлектронного излучения погас, в ушах Сергея раздался очередной тревожный рапорт:
– Вижу две «Лисички-1», вектор 80, набирают высоту и идут в нашем направлении.
– Красное крыло, перестраиваемся в клин и используем пассивную систему наведения. На счет «три» включаю бортовую систему РЭБ, – холодно произнес Сергей, выравнивая нос истребителя.
Досчитав до трех, Сергей ткнул пальцем в кнопку DRFM[49], которая активировала подвесную систему радиоэлектронной борьбы. РЛС захлебнулась в потоке встречных электромагнитных помех. Полковник отключил активный режим работы радара и бросил «Фристайл» в резкий правый разворот. Неприятно запищал зуммер вражеской подсветки, противник упрямо поддерживал контакт с обнаруженными целями. Переходить на другие частоты американцы не спешили, истребители Консорциума продолжали вести поиск, перебирая радарами узкий диапазон исходящих сигналов. Писк прекратился в тот момент, когда Джейн включила собственную систему радиоэлектронной борьбы. Экран РЛС утонул в хаосе мерцающих точек.
Полковник отключил бесполезный боевой интерфейс и мигнул, пытаясь привыкнуть к тусклому свету приборов. Мгновением позже в арктическом небе раскрылся громадный цветок близкого взрыва. Бурлящий бутон пламени плеснул во все стороны жидким слепящим огнем. Вихри пламени объяли видимую часть горизонта, пожелтели, а потом побагровели, словно сорвавшаяся с деревьев осенняя листва. Встретившись с мощным воздушным потоком, истребитель задрожал всем своим корпусом. Тревожно взревели зуммеры критического полетного режима. Мимо кабины «Яка» пронеслись куски изувеченного фюзеляжа, истребитель тряхнуло, до ушей Сергея докатился громкий хлопок. Авиагоризонт самолета покатился влево, черное пространство искусственной «земли» наползало на верхнюю половину прибора.
Сергей, решительно потянул на себя ручку управления истребителем. «Як» не слушался сервоприводов и стремительно опускал нос. Зуммер вопил, не переставая, его сумасшедшие вопли отдавались в голове Сергея испуганными вскриками ужаса.
– Джейн, машина не слушается рычагов управления. Я выхожу из боя.
– Принято, Красный-1. Серебряный лидер не отвечает. Частота пуста.
– Ясно. Противник?
– Два F-14 сбиты, остальные отходят к ударной формации.
– Прорывайтесь к цели. Обо мне не беспокойтесь, в месте падения сброшу поисковый буй.
Джейн замолчала. В шлеме послышалась череда шипящих помех, а потом суровый, озлобленный голос МакДевитт:
– Красный-1. Серебряный лидер сбит, беру управление крылом на себя.
Матвиенко грубо выругался.
Сергей судорожно пробежал пальцами по кнопкам полетного режима, «Як» послушно выпустил предкрылки и закрылки. Неуправляемое пикирование продолжалось, фюзеляж машины сотрясала мелкая дрожь.
– Место падения засекли? – процедил сквозь зубы Сергей. По лбу и глазам полковника текли капли холодного пота. Сердце бешено колотилось в груди, пульс отсчитывал 120 ударов в минуту.
– Серебряный лидер взорвался в воздухе. Радиус падения обломков – 2 километра, – мрачно отрезала Джейн. – Место падения пилота определить невозможно, продолжаю выполнение боевой задачи.
– Принято.
Стрелки альтиметра стремительно крутились против часовой стрелки, высота полета уменьшалась с каждой секундой. «Як» прорезал тонкий слой пятикилометровых облаков и начал крениться на левое крыло. Соколов решительно стабилизировал машину, но сваливание повторилось. Полковник избавился от топливного бака и блокировал боеголовки управляемых ракет.
На высоте четырех километров наушники зашипели вновь:
– Красный-лидер, – это Мистраль-1, поддерживаю с тобой визуальный контакт. У «Яка» отсутствует левый стабилизатор, вероятно заваливание на левый бок. Мой тебе совет, Соколов, пока не поздно, освобождайся от боевого груза. Увеличь площадь крыла с помощью предкрылков и закрылков. Если ничего не поможет, выпускай шасси.
– Сам знаю, – сурово огрызнулся Сергей, после чего добавил нейтральным тоном: – Геометрия повреждений видна?
– Нет, вижу лишь контур твоей машины и четкий тепловой сигнал, исходящий от двигателей. Секундочку, у машины усилился реактивный поток. Вероятно, пожар в двигательной системе.
«Як» неприятно затрясся, дрожь пронзила вытянутый корпус машины от сопел до вытянутого обтекателя РЛС. Температурные показатели подъемно-маршевого двигателя Р-79 стремительно поползли вверх и остановились в красной зоне, тяга упала до 13 000 кгс. Датчики возгорания полыхнули рубиновыми огнями.
«Только этого не хватало, – подумал Сергей. – Пожар распространяется по внутренним системам машины. Если полыхнет внутри двигательной установки, самолет потеряет тягу и я упаду в океан. Если взорвется топливная система, «Як» рассыплется в воздухе, разлетевшись на миллион осколков. В любом случае, дело мое плохо».
Преодолев попытку сваливания, Сергей активировал автоматическую систему пожаротушения. Бортовая ЭВМ начала проверять двигательную систему «Яка», пытаясь выявить и локализовать возможные неполадки. Поврежденные участки топливной системы были отключены, обороты двигателя упали до 11 500 кгс. Машина стала неповоротливой, усилилось давление на ручку управления самолетом. Соколов потянул на себя дроссель, уменьшая тягу основного двигателя до 9000 кгс. Хвост машины провалился вниз. Пытаясь парировать эффект падения, полковник активировал подъемные ТРД РД-41. «Як» резко задрал нос и начал заваливаться на правый борт.
– Недопустимый угол атаки. Трехсекундная готовность к катапультированию, – пропел в кабине нежный голос спасательной системы.
По вискам Соколова потекли дорожки холодного пота. Полковник опустил нос самолета и начал бороться с центробежным ускорением, которое тянуло машину против часовой стрелки.
– Красный-лидер, тебя мотает из стороны в сторону, – воскликнул Шоле. – Немедленно увеличивай площадь крыла или войдешь в плоский штопор.
– Делаю что могу! – прошипел сквозь зубы Сергей.
– Недопустимый режим работы двигателя. Трехсекундная готовность к катапультированию.
Бортовая ЭВМ попыталась спасти пилота, но была вынуждена замолчать. Полковник деактивировал систему автоматического спасения:
«Покинуть машину я уже не смогу. В лучшем случае разобьюсь о воду, в худшем – сгорю внутри самолета. Какая жалость, что пистолет остался возле кровати».
Мчавшийся за «Яком» «Мираж» светился на радаре «Фристайла» яркой зеленой точкой. Шоле не отставал от полковника и упрямо поддерживал контакт с падающей машиной:
– Красный-лидер, текущая отметка высоты 2000 метров. Катапультируйся, твой «Фристайл» не может тянуть боевой вес! Провалишься ниже, разобьешься о волны.
– Я сделал поправку на 200 метров.
– Она больше, полковник. Тебя опять тянет влево.
Сергей надавил на кнопку выпуска шасси, из ниш фюзеляжа выползли боковые и передние стойки. Болтанка прекратилась, самолет на мгновение принял горизонтальное положение, а потом вновь стал крениться против часовой стрелки. Давление на ручку управления усиливалось с каждой секундой. Полковник контролировал машину на пределе своих возможностей, когда ионизационные датчики УТБГ отрапортовали о своих успехах. Система пожаротушения залила фреоном рабочие отсеки двигателя, блокировала разрушенные части топливной системы и перевела Р-79 в щадящий режим работы. Нагрузки на ручку управления таинственным образом исчезли.
