Евгений Шкиль - Метро 2033: Гонка по кругу
– Плохо дело, – печально сказал он, – сегодня они назвались богами в шутку, а завтра потребуют причитающихся их величию почестей. Один древний драматург сказал, что вся наша жизнь – игра, но послушай меня, мой мальчик: если игра длится слишком долго, она превращается в жизнь. Сегодня они играют в богов, а завтра поверят в то, что они и есть боги.
Учитель оказался прав. В скором времени суператоры стали покидать бункер. Сперва робко и несмело изучали окрестности. Затем, убедившись, что могут с легкостью воздействовать на психику как мутантов, так и обычных зверей, юные сверхчеловеки начали устраивать экспедиции, выискивать деревни с выжившими людьми. Ведь богам нужны те, кто будет им поклоняться, богам нужны слуги и рабы. Суператоры захватывали пленных, уничтожали самых строптивых, остальных со скарбом и скотом пригоняли к бункеру, переименованному с подачи Ани-Астарты в Асгард – обитель бессмертных. К двенадцатому году от сотворения мира – асуператоры считали ядерный коллапс началом новой, а не концом старой жизни – вокруг бункера вырос настоящий маленький городок с населением почти в восемьсот человек, с животноводческим комплексом и огородами. От разной лесной нечисти поселение защищали юные боги и гигантские черные псы-мутанты – церберы. Еще около сотни избранных слуг обитали в самом Асгарде.
Юра-Кухулин не участвовал в завоевательных походах. Он занимался обустройством хозяйства и быта нарождающейся цивилизации, а также пытался продлить жизнь своему престарелому Учителю. Однако какими бы способностями ни обладал молодой суператор, смерть была не в его власти. Однажды Юра-Кухулин вошел в комнату профессора и обнаружил, что тот умер. На столе лежала записка. Учитель каялся в том, что не смог удержать под контролем суператоров. Тем не менее писал старик, какими бы ни были заносчивыми сверхчеловеки, они – основа разумной жизни на Земле и, значит, имеют право на существование. Профессор был уверен, что юные боги сумеют отстоять Асгард и поселок, образовавшийся вокруг бункера, от нашествия любых, даже самых свирепых мутантов. Единственное, что его беспокоило, – властолюбие суператоров, которое могло привести к гражданской войне и самоуничтожению. Опасаясь таких последствий, Учитель сообщил секретную информацию своему последнему ученику. Оказывается, в бункере существовал потайной резервуар с крайне токсичным газом. Создан он был на случай, если генетические эксперименты выйдут из-под контроля. Профессор указал место, где спрятана книжка со спецкодами для центрального компьютера, и просил Юру-Кухулина деактивировать газ, чтобы никто из суператоров, случайно прознав о существовании столь страшного оружия, не использовал его против себе подобных.
Впервые в жизни Юра-Кухулин пролил скупую слезу, но последнюю волю Учителя после нескольких дней размышлений выполнять не стал, решив, что резервуар с токсичным газом будет его главным козырем.
Шел пятнадцатый год от сотворения мира. Суператоры окончательно вошли во вкус власти, превратившись в самых неподдельных богов. Они уже практически забыли свои прошлые человеческие имена, и Юра, как и остальные, незаметно для себя превратился в Кухулина и отзывался на это имя как на данное при рождении.
Численность населения Поселка медленно, но неуклонно росла и теперь приближалась к тысяче. Люди, превратившись в покорных рабов малейших прихотей сверхчеловеков, все же по постъядерным стандартам жили неплохо. Ради безопасности они готовы были стерпеть многое. Ариман, ставший царем богов, выдумывал все новые и новые унизительные процедуры и законы для безмолвной паствы. Он разбил всех жителей Поселка и Асгарда на тринадцать кланов, принадлежащих тому или иному богу или богине. Кухулин хотел сперва отказаться от высокой чести иметь при себе личных рабов и рабынь, но потом благоразумно решил, что это будет наводить на лишние подозрения. Белых ворон никогда не любили.
Кроме того, что члены каждого клана отрабатывали трудовые повинности на стройке, на ферме, на огородах, а также исполняли роль обслуги в бункере, люди обязаны были возносить молитвы своим богам-покровителям. Сперва Кухулину это казалось нелепой, безумной игрой. Но покойный Учитель был прав: когда слишком долго во что-то играешь, начинаешь относиться к своему занятию всерьез, начинаешь верить, что это не просто так, что в этом есть особый смысл. К ужасу и удивлению Кухулина, жители поселка, по крайней мере, большинство из них, на полном серьезе молились и совершали жертвоприношения новым Тору и Астарте, Дионису и Фрейе, Кришне и Мокоши.
Однажды Ариман собрал суператоров на Совет богов, на котором торжественно объявил, что неплохо бы наложить на паству еще одну обязанность: человеческие жертвоприношения.
– Сами подумайте, – говорил он, – алтари всех древних богов окропляли кровью прекраснейших юношей и девушек. Я про ацтеков вообще молчу, им для своих богов сотен и даже тысяч людишек не было жалко. В общем, нам нужно учредить ритуальные жертвоприношения весной и осенью в честь посевной и сбора урожая.
Несколько суператоров, в том числе и Кухулин, возразили, что, мол, боги должны быть добры к своим рабам, но Ариман был непреклонен. Он утверждал, что человеческая жертва есть не что иное, как проявление высшей формы преданности, и люди, переступив последнюю грань, окончательно и бесповоротно превратятся в фанатичных адептов новых богов. С Ариманом редко кто смел спорить в открытую, ибо он был сильнейшим из суператоров. Не стал этого делать и Кухулин. Однако решение в его голове созрело молниеносно. Он не любил своих собратьев, он всегда был им чужой. Даже пары у него, тринадцатого по счету, не было. Суператоры не раз шутили по этому поводу: мол, взял себе имя героя – вот и ищи себе героиню не из богов.
Кухулину было проще среди обычных людей. Он прочитал много книг и прекрасно знал, что человечество с незапамятных времен лелеяло мечту о свободе, о равенстве, о братстве. Еще древние вавилоняне роптали на несправедливость богов и царей. И вот прошли тысячи лет, а на земле ничего не изменилось. Сверхлюди ничем не отличались от своих властолюбивых предшественников.
В весенний день жертвоприношения, после кровавого ритуала, суператоры устроили в Зале Оргий на минус третьем этаже Асгарда роскошный, прерываемый сексуальными излишествами пир. Для этой цели в Поселке набрали два десятка самых привлекательных юношей и девушек. Кухулину не составило особого труда улизнуть с празднества. Он спустился на минус пятый этаж, туда, где находился главный компьютер бункера.
В зале он наткнулся на худощавого сорокалетнего мужичка с длинным носом и бегающими глазками.
– Личный раб Диониса и слуга всех богов, хранитель центрального процессора, Николай Петров желает тебе здравия и вечной жизни, о Великий Кухулин! – произнес стандартное приветствие мужичок и низко поклонился.
– Значит, ты, Николай Петров, из клана Диониса?
– Да, Великий.
– Хорошо, – Кухулин сделал нетерпеливый жест рукой, – мне нужен доступ к главному компьютеру.
Три минуты спустя мятежный суператор набирал код активации газовой атаки. Весь минус третий этаж будет заблокирован и отравлен. Жалко, конечно, обслугу и тех, с кем забавляются сверхчеловеки, – но без невинных жертв ни одно стоящее дело никогда не обходилось. Он это знал из книг.
– Осмелюсь ли я спросить, Великий и Могучий Кухулин, что вы делаете?
Кухулин обернулся. Перед ним стоял Петров, руки его тряслись. До ядерной войны он был начинающим программистом и, видимо, кое-что понимал в манипуляциях суператора.
– Я делаю вас свободными, – сказал Кухулин. – Через десять минут богов не станет, а вы вновь превратитесь в хозяев своих жизней и судеб.
– Но нам не нужна свобода, – огорошил суператора Петров. – Если не станет богов – нам придется несладко. Кругом мутанты. Кто нас защитит?
– Вам будет трудно, – немного помедлив, произнес Кухулин, – но вас почти тысяча, вы организуетесь и справитесь.
– Наступит хаос, – на глазах Петрова выступили слезы, – половина из нас погибнет. Слишком дорога цена за такую свободу.
– Скажи мне, Николай Петров, – Кухулин подошел вплотную, – у тебя есть двенадцатилетний сын, такой симпатичный мальчишка со славной мордашкой?
Тот кивнул.
– И почти каждую ночь твой сын приходит в покои Диониса, повелителя вашего клана. Я прав?
Петров, залившись густой краской, снова кивнул.
– А сколько раз… – Кухулин запнулся, пытаясь вспомнить настоящее имя того, кто был когда-то веселым озорным пареньком, а теперь надел на себя личину вечно пьяного похотливого бога-самодура, но память отказала суператору, и он продолжил:
– А сколько раз в покои Диониса заходила твоя жена?
– Всего лишь три раза, – протараторил мужичок, – за все эти годы всего лишь три раза…
– И ты, Николай Петров, намерен терпеть эти унижения дальше?
