Евгений Шкиль - Метро 2033: Гонка по кругу
Наконец, у меня прошел ступор, и я убил дикаря. Прострелил голову. Его рожу, Ленора, я запомнил навсегда. И знаешь почему? Потому что, когда я узнал, как нас обманули наши боссы, я понял, что морда нелюдя – это и есть истинное лицо человека, но честное, без маски и без добродушного оскала.
После спецоперации в аэропорту Внуково и Изварино многие из выживших бойцов так и остались солдатами удачи. Кто-то из них, полагаю, преуспел в работе на Ганзу и до сих пор охраняет больших начальников. Но многие из простых бойцов стали погибать при странных обстоятельствах. Кто-то выходил на поверхность и не возвращался, кто-то травился пропавшими консервами, кого-то настигала шальная пуля в туннеле. В общем, от ненужных свидетелей начали избавляться. Вот и пришлось мне переименоваться, стать Феликсом Фольгером и раствориться среди маргиналов подземки.
Я решил помогать становлению Четвертого Рейха. Из принципа. Просто потому, что у этих отморозков лицо было истинным, без прикрас, без фальшивого благочестия, – как у того нелюдя из Изварино. Бездонный страх, затравленная ненависть и зависть к тем, кто живет… и никакой осмысленности…
Жалею ли я о прожитых двадцати годах?.. Конечно, жалею… все неправильно и все не так…
* * *Феликс чувствовал себя опустошенным, однако облегчение действительно наступило. Он посмотрел на Ленору с печальной улыбкой и сказал:
– Единственное, о чем я не жалею, – это о том, что встретил когда-то Еву. Она была особенной, всегда противилась тьме, что окружает нас. Я ее любил, но ни разу в жизни не признался ей в этом, все изображал из себя веселого трахаря. А теперь ее нет. И сказать «я тебя люблю» мне больше некому.
Ленора молчала, и Фольгер, вложив в руки девушки нож с надписью «My OC» и потрепав ее по плечу, прошептал:
– Иди, отдохни, нас ждет решающий забег. Мы должны победить и удивить. Обязательно удивить, поступить не так, как от нас ожидают. Ради Деда, ради Евы, ради тех светлых людей, что канули в безвестность в этих вонючих катакомбах.
Ленора, не произнеся ни слова, поднялась с топчана, подарила Феликсу теплую улыбку и, прицепив нож к поясу, вышла из комнатки, а мужчина, закрыв глаза, лег на дощатую кровать. Ненависть и жажда мести на время сменились непреодолимой усталостью. Фольгер заснул.
Ему снилась Ева. Живая, веселая, в ярко-красном платье до колен. Она была счастлива…
И Феликс тоже.
Глава 7
Отступник
Отведав в местной столовой грибной похлебки за четыре патрона, Кухулин направился к своему вагону, где ему отвели место для отдыха. Ему не нравились любопытные взгляды обитателей Киевской. Незнакомые люди здоровались с ним, поздравляли с успешно пройденным этапом соревнований, желали победы и дальнейших успехов в жизни. На первый взгляд подобное благодушие могло показаться безобидным и даже милым. Что плохого, если люди желают тебе добра? Однако Кухулин понимал, что местные зеваки выражали свою признательность отнюдь не бескорыстно. Они благодарили за подаренные Играми переживания и как бы выдавали аванс на будущее, предвкушая решающую битву между ганзейцами и командой Фольгера.
«Можно ли хоть что-нибудь изменить в их душах? – думал Кухулин, пробираясь сквозь толпу. – Или все безнадежно, и они так и будут радоваться чужим победам и поражениям, так и останутся серыми безучастными наблюдателями, готовыми вознести на пьедестал победителя и освистать побежденного?»
Уже возле своего вагона Кухулин заметил Ленору, входящую в комнату Феликса. Видимо, его жена решила посочувствовать горю Фольгера, потерявшего близкого человека. Кухулину было знакомо чувство утраты, но никогда оно не перерастало в безудержное горе, и людей, слишком убивающихся по своим близким, он понимал мало. Кухулин ощущал некую перемену в отношениях с Ленорой. Теперь она смотрела на него по-другому. Как-то отчужденно, без прежнего беззаветного обожания. Не разочаровалась ли девочка в своем кумире? Впрочем, если разочаровалась, то это даже к лучшему. Пострадает, а потом станет сильнее и закаленнее. И, главное, наконец обретет независимость.
Оказавшись в своей комнатке, Кухулин тут же лег на топчан и мгновенно расслабился. До нового старта оставалось несколько часов, нужно как следует отдохнуть. Капитаном команды двигала исключительно месть. Он жаждал добраться до Грабова. Что ж, если это необходимо для того, чтобы успокоить Феликса, Кухулин поможет ему. Ради тайны кремлевских звезд, которые после катастрофы стали излучать загадочный свет, парализующий волю любого смертного, можно и не такое совершить. Когда-то давно Кухулин покинул родную подземную обитель и решил идти в Москву, плохо понимая зачем…
Теперь он вспомнил, с чего все начиналось. Тринадцать подростков, именуемых суператорами, семь мальчиков и шесть девочек, выращенные не без помощи генных технологий, после ядерной войны остались жить в бункере со своим Учителем. Они росли с пониманием того, что будут избранными, новыми людьми нового мира. Учитель, старый профессор, постоянно внушал им эти мысли.
– Вы, суператоры, – говорил он, – обладаете сверхспособностями, вы можете обитать там, где радиационный фон в сотни раз выше нормы, вы очень сильны и умны. Вам строить будущее, на вас лежит великая ответственность. Наша исследовательская лаборатория далеко не единственная. Я знаю как минимум еще об одной на Соловецких островах. И этот факт внушает мне оптимизм. Человечество не погибнет.
Учитель был неисправимым романтиком. Но очень скоро он почувствовал перемены в своих воспитанниках. Если первые годы дети слушались его, то, созревая, превращаясь в юношей и девушек, постепенно стали выходить из-под контроля. Сперва это были невинные шалости, вроде нарушения распорядка дня; затем некоторые из особо дерзких учеников стали в открытую перечить Учителю. А под конец дети нового мира и вовсе отстранили профессора от власти, оставив в его владениях лишь маленькую комнатку с книгами и компьютером.
Оно и понятно: кто такой этот безумный старикашка? Обычный смертный человечишка с дряхлым телом. Ему ли указывать юным сверхчеловекам? И только Юра по-прежнему тепло относился к несчастному Учителю, который сильно сдал, когда оказался не нужен своим ученикам. Юра часто захаживал в гости к профессору, обсуждал прочитанные книги, расспрашивал о прошлом человечества и рассказывал свежие новости, случившиеся в бункере, – старик почти не выходил из своей комнаты и не пересекался с бывшими учениками.
Однажды самый способный среди суператоров, Миша, собрал парней и девушек у себя в комнате. Миша отличался от своих сверстников более темной кожей. У всех суператоров тянулся вдоль позвоночника эластичный нарост, его цветовая гамма варьировалась от бордового до черного. У Миши этой выпуклости не было видно. Юре иногда казалось, что нарост распространился на все тело, и именно потому Миша был сильнейшим из ребят. Миша радостно объявил, что суператоры по сравнению с людьми – боги, а значит, и имена у них должны быть соответствующие.
– Почему бы нам не взять имена богов? – говорил он. – Мне вот, например, вполне подходит имя Ариман.
Остальным понравилась идея Миши, и с громким смехом и веселыми прибаутками ребята принялись спорить, кто к какому древнему богу ближе по характеру. Юре было некомфортно среди новоявленных Кришн, Кецалькоатлей, Дионисов, Астарт и Немезид. Он с удовольствием бы ушел в свои покои, занялся спортивной подготовкой или почитал что-нибудь, лишь бы не участвовать в очередной придури разбаловавшихся юных суператоров. Однако в то время он слишком зависел от мнения окружающих и потому молча наблюдал за резвящимися сверстниками.
– А ты, Юрик, кем из богов хотел бы стать? – спросил его Миша-Ариман.
Юра знал, что от него так просто не отстанут. Нужно придумать себе имя. Сначала он решил назваться Прометеем или, на худой конец, Локи. Очень уж хотелось противопоставить себя остальным. Но, испугавшись общего осуждения, он неожиданно для самого себя вымолвил:
– Кухулин.
– Нет, – тут же запротестовала Аня-Астарта, – Кухулин – это ирландский герой, а ты должен выбрать бога.
– А мне нравится Кухулин, – заупрямился Юра.
– А по-моему, Кухулин – очень даже неплохое имя, – заметила Женя-Изида, – есть в нем что-то такое… возбуждающее…
– Ладно, – согласился Миша-Ариман, поднялся во весь рост и под общий смех громко провозгласил: «Нарекаю тебя Кухулином!»
Позже Юра рассказал Учителю о новой блажи суператоров. Старик, выслушав своего единственного ученика, помрачнел.
– Плохо дело, – печально сказал он, – сегодня они назвались богами в шутку, а завтра потребуют причитающихся их величию почестей. Один древний драматург сказал, что вся наша жизнь – игра, но послушай меня, мой мальчик: если игра длится слишком долго, она превращается в жизнь. Сегодня они играют в богов, а завтра поверят в то, что они и есть боги.
