Уильям Дитц - Планета-тюрьма
Натужно скрипя и медленно набирая ход, начали проворачиваться официальные колеса. Вскоре уже вовсю шла подготовка к новой экспедиции и, по рекомендации Ванессы, разрабатывались планы привлечения к работе осужденных Трясины. Ренна это радовало. Может быть, кто-то из тех, кто заслуживает получить свой шанс, обретет такую возможность.
Во время всей этой шумихи Ренну и Марле удалось остаться в тени. Их имена упомянули лишь мимоходом, да пару раз взяли у них интервью, этим все и ограничилось. И хорошо, думал Ренн. Меньше всего ему хотелось, чтобы Шинто насторожился. Он от всей души надеялся, что у того есть занятия получше или, учитывая специфику деятельности Шинто, похуже, чем смотреть новости.
Наконец дошла очередь и до рассмотрения в суде дела о помиловании Ренна и Марлы. Верная своему слову, Ванесса поддерживала их на протяжении всего процесса. Как Ренн и опасался, подобных прецедентов до сих пор не было, и поначалу у представителей закона возник целый ряд сомнений и вопросов. Обладал ли Хончо достаточной властью, чтобы помиловать имперских заключенных? Не следует ли передать дело в суд высшей инстанции? И тут Ренн едва не запаниковал, что было вполне объяснимо, учитывая его печальный опыт обращения в этот самый суд высшей инстанции. К счастью, в пользу Ренна и Марлы очень убедительно свидетельствовали показания Ванессы и письменные заявления Джумо и Чина. Но не только они решили исход дела.
Слава и известность — не такие уж плохие вещи. Именно они стали одной из причин того, что сэр Люций Грисволд, губернатор Луны и кузен самого Императора, встал на сторону Ренна и Марлы. Он просто взял и помиловал обоих своим декретом, да еще вдобавок наградил каждого не такой уж маленькой суммой в тысячу империалов. А потом… пригласил Ванессу на обед. Ренн сильно подозревал, что именно это и было главной целью губернатора.
Той ночью Ренн и Марла праздновали свою вновь обретенную свободу. Все происходило очень скромно — скорее дружеская беседа, чем праздничное застолье. Оба чувствовали острую потребность внести ясность в свои взаимоотношения. Хотя Трясина свела их вместе по необходимости, в дальнейшем между ними возникла дружба, позже переросшая даже во что-то большее. Во что-то столь неуловимое и хрупкое, что ни тот, ни другая не решались говорить об этом. Они обсудили свое настоящее и будущее и договорились, что их партнерство будет продолжаться. Было решено сначала утрясти проблемы Ренна, а потом уж заняться делами Марлы. В общем-то, в этом вопросе у них не было выбора, поскольку новое тело для Марлы стоило не меньше четверти миллиона империалов; не хватало всего-навсего каких-нибудь двухсот сорока восьми тысяч.
Между тем восстановить доброе имя Ренна было не так-то просто. Шинто, конечно, виновен, в этом Ренн не сомневался, но на его стороне были богатство, власть и небольшая армия высокооплачиваемых и потому преданных слуг.
С другой стороны, Ренн тоже обладал кое-какими преимуществами, пусть на первый взгляд и не столь весомыми. И прежде всего это изменения, происшедшие в нем самом. Теперь он смотрел на своего врага глазами охотника. Кто такой Шинто? Монстр, мало чем отличающийся от любого другого монстра. Монстр, обладающий «шкурой», которая помогает ему раствориться в окружающем обществе, как в джунглях, приспосабливаться к законам и обычаям и наносить удары из засады. Но Ренн изучил эти «джунгли» вдоль и поперек, очень хорошо представлял себе, каким оружием можно убить Шинто, и имел достаточно мужества, чтобы воспользоваться этим оружием. Как охотник, он располагал преимуществом неожиданности, инициативы — и отчаяния. Да, шансы были примерно пятьдесят на пятьдесят. Но сначала Ренну требовалась информация. Самая разная и как можно больше.
Шаттл слегка содрогнулся, вспоров новый слой воздуха. Ренн вместе с сиденьем откинулся назад и послал Шинто мысленное предупреждение: «Наслаждайся жизнью, пока можешь, Шинто… потому что тебе недолго осталось».
Первая неделя на Земле ушла на то, чтобы решить всякие организационные вопросы и подыскать место для жилья. Несколько дней Ренн провел в заведении вроде ночлежки, жадно впитывая экономические и политические новости и изучая горы статей, касающихся Шинто и его сделок. Компания куплена там, компания продана здесь — его заклятый враг, казалось, был вездесущ. Официально высшее общество не признавало Шинто — из-за его незнатного происхождения, — и все же он сумел добиться того, что его имя окружал ореол некоторой респектабельности. Пресса широко освещала его щедрые денежные пожертвования и участие в благотворительных фондах, большинство которых так или иначе имело отношение к детям. Действуя умело, монстр ухитрялся выглядеть в глазах окружающих преуспевающим человеком, полным сочувствия к тем, от кого отвернулась удача, — вот, пожалуй, и все, что Ренн вынес из своего упорного чтения.
Поразмыслив, он решил поступить на работу в «Шинто Энтерпрайзес». Это было рискованно, конечно, но каждому охотнику известно, что смелость, как правило, окупается. К тому же шансы на то, что его вычислят, были очень невелики. В конце концов, его историю все уже давным-давно забыли. «Шинто Энтерпрайзес» была самой крупной, хорошо известной и, как предполагал Ренн, легитимной компанией Шинто. Ренн легко устроился туда, правда не на какую-то высокую должность, а всего лишь помощником управляющего товарным складом. И тем не менее этот шаг позволил ему приблизиться к Шинто и его делам. А тот факт, что Шинто еще и платил ему жалованье, делал ситуацию даже забавной.
Ренн, конечно, не рассчитывал, что, работая на складе, обнаружит какие-то доказательства преступной деятельности Шинто. Это было бы слишком наивно с его стороны. Однако даже доступная ему документация компании могла помочь выяснить, что стало с его собственным делом. Уже одно это было бы совсем неплохо. В суд, конечно, с такими «доказательствами» не пойдешь, но Ренн и не собирался действовать подобным образом. Да, тот, прежний Ренн, мягкий, заплывший жиром, допустивший, чтобы его бросили в тюрьму, наверное, именно так и пытался добиться справедливости. Однако новый Ренн, прошедший суровую школу и уцелевший в невероятно трудных условиях, превратился в совершенно другого человека. Он стал убийцей монстров. Ему не нужны были никакие суды, честные или продажные, не важно. Ему требовалось одно — информация. И как только она окажется у него в руках, он сам станет судьей и, если понадобится, палачом.
В первый же день, когда Ренн отбыл на работу в «Шинто Энтерпрайзес», Марла отправилась в так называемый Силиконовый клуб, расположенный неподалеку от Западного космопорта. За ней по пятам тащился старый пьяница, утверждающий, что его зовут Кэп. Ренн нанял этого типа исключительно для прикрытия, чтобы Марле не приходилось целыми днями отвечать на идиотские вопросы вроде: «Это не шутка? Ты действительно была когда-то человеком?»
Понимая, что и впрямь нуждается в такого рода «защитнике», Марла жалела лишь о том, что Ренн не подыскал кого-нибудь поприличнее. У Кэпа были бегающие глазки и большой красный нос. А как от него воняло! Кэп клялся и божился, что когда-то командовал космическим грузовым судном. И хотя у него сохранились рваные обноски, вроде бы напоминающие форменную одежду, и он без конца пересказывал старые космические байки, Марла была убеждена, что Кэп не отличит гипердрайв от кофеварки. Но стоил этот пьяница недорого, всего лишь бутылку виски в день, а она нуждалась в сопровождающем.
Так они и двигались — Марла впереди, все время подгоняя Кэпа, чтобы он не отставал, а Кэп сзади, ворча и ругаясь.
До космопорта они добирались на общественном транспорте и собственных ногах — и все ради того, что Ренн называл «экономией бюджета». Не слишком-то приятно, конечно, но Марла понимала, что Ренн прав. Их единственная скудно обставленная комната стоила сотню империалов в день. Может, жизнь на Земле ценилась и невысоко, но жить на ней стоило очень даже недешево.
Пространство вокруг космопорта представляло собой скопище уродливых зданий, которое военные именовали «боевой зоной». В целом, однако, такие районы теперь были не типичны для Земли. К этому времени безобразные индустриальные комплексы и окружающее их убожество уже давным-давно перекочевали на другие планеты. Очищенные от мусора, ухоженные имперские земли украшали скульптуры и обширные зеленые парки; в общем, ничто не оскорбляло взгляд. Ничто — за исключением небольших кварталов, окружающих космопорты.
Примером тому мог служить западный космопорт. Так же как и древние морские порты, любой космопорт быстро становился центром коммерции, местом, где шла бойкая купля-продажа и где меньше всего заботились о красоте и порядке. Космопорты были необходимым злом, воротами, через которые в Империю поступало богатство, а все ненужное выбрасывалось прочь. Здесь между рейсами останавливались космолетчики, чтобы, как когда-то до них моряки, попытаться ухватить глоточек-другой доступного счастья. В «боевой зоне» можно было найти удовольствия и развлечения на любой вкус, законные и не поощряемые законом, самые что ни на есть невинные и грозящие обернуться большими неприятностями. Здесь имелось множество баров, рассчитанных главным образом на космолетчиков, навигаторов и морских пехотинцев, игровые залы, бордели, заведения, где торговали наркотиками и оружием, рестораны, магазины и вообще почти все, о чем только может мечтать человек, жаждущий приключений.
