Степан Кулик - Операция «Wolfsschanze»

– A-а, ну тогда другое дело, – согласился Квасневский.

В общем, перебросившись еще парой-тройкой фраз, стороны достигли взаимопонимания, и «виллис» укатил, увозя председателя и следопыта. У фонтана остались только Семеняк, Вайда, Остапчук и Бася.

– Ты серьезно насчет девушки? – Вайда недоверчиво окинул взглядом хрупкую фигурку.

– Абсолютно. Или у вас в Смерше девушек совсем не было? Если так, то поверь на слово – Басе приходилось бывать в разных передрягах. Однажды мой командир ее буквально из мешка вынул.[28] Так что там, внизу, пулять во все, что шевелится, не станет. В отличие от бойцов из комендантской роты. Ну, не тебе говорить. Сам на пузо плюхался, чтоб не подстрелили.

– Извини, забыл, что вы вместе воевали. Тем более давай сразу договоримся. Здесь руководить операцией по ликвидации, ммм… гнезда буду я. И не потому, что старший по званию, а потому, что опыта имею побольше. Как раз в подобных ситуациях.

Семеняк кивнул.

– Само собой, капитан. Командуй…

Игорь Степанович глянул вверх, где на фоне звездного неба виднелась голова Баси, потом снова вниз.

– Слышь, капитан, у тебя там под ногами камешек случайно не завалялся?

Вайда направил луч фонарика вниз, нагнулся и протянул что-то Семеняку.

– Держи.

На ощупь обычный кругляш. Впрочем, без разницы. Не на сувенир. На всякий случай Игорь Степанович шагнул в боковой ход, а потом уронил камешек вниз. И осторожно выглянул, прикрывая рукой лицо и готовый мигом отпрянуть. Если вдруг внизу рванет… Но ничего не случилось. Камешек просто беззвучно исчез. Как будто у колодца и в самом деле не было дна.

– Что проверяешь? – поинтересовался милиционер.

– Нижний уровень. Кажется мне, там маскировочная сеть натянута.

– И из чего это следует?

– Из здравого смысла и вопросов… Ты сам не задумывался, куда псы делись? Или думаешь, что нырнув «рыбкой», они прямиком в боковой ход залетели? Или дружно жизнь самоубийством закончили? А сеть – самое оно. И спружинила, и от любопытных глаз закрывает.

Вайда почесал переносицу.

– Считаешь, ниже еще один ход есть?

– Уверен. Но раз мы уж здесь, то сверху и пойдем. Спускаться и легче, и безопаснее. Зная, что над головой ничего лишнего.

Басю оставили на входе в ответвление. И не для того, чтобы девушка не путалась под ногами, а с конкретной целью и задачей. Для связи и на подстраховке. С одной стороны, ей вменялось не терять визуального контакта с дежурящим наверху Остапчуком, с другой – поглядывать вниз.

Не понимал Игорь Степанович того, что находилось внизу. Была какая-то неправильность в безмятежной глади, виднеющейся как бы на дне колодца. А все, что остается непонятным для разведчика и диверсанта, может оказаться опасным. Как чужой пес. Вроде хвостом помахивает и в другую сторону глядит, но спиной к нему лучше не поворачиваться. Только ошибка в оценке добродушия пса грозит рваными штанами, а недооценка врага – смертью.

Боженка это тоже знала, как и то, что товарищ капрал ничего зря не делает. Так что никаких капризов. Приказ надо исполнять.

Обеспечив тылы, двинулись дальше. Вайда неторопливо, внимательно глядя под ноги, шел впереди, Семеняк – следом. Несмотря на предположение об аварийном выходе, поверить, что немцы не оставили ни одного сюрприза, хотя бы сигнального, было сложно. Поэтому милиционер светил и глядел только под ноги, а Игорь Степанович из-за его спины водил фонариком по стенам и потолку. Предосторожность себя оправдала. Не ошиблись старики…

Шагах в двадцати от входа в туннель, аккурат на уровне лба, обнаружилась тонкая леска. Хитро установленная. С расчетом на то, что мины подсознательно высматривают под ногами, да и идут по туннелю слегка наклонившись, что еще больше затрудняет осмотр потолка. Да и сама капроновая нить была настолько тонкая, что углядеть ее помог случай… и паук, решивший, что она станет хорошим основанием для паутины. Каких мух он собирался ловить в свои сети под землей, трудно сказать, но две человеческие жизни спас точно.

Леска крепилась к вытяжному шнуру противопехотной гранаты. Одной из связки. Так что рвануло бы качественно. Тем более практически в замкнутом помещении. Кого б не достало осколками, добила бы ударная волна. Даже Басю, скорее всего, могло сбросить вниз… Стены гладкие, держаться не за что.

Обезвреживая ловушку, Игорь Степанович подумал было, а не для этого ли случая такой глубокий колодец вырыт? Но сам же и возразил. Нет, не сходятся концы. Слишком нерационально. Для «волчьей ямы» вполне хватило бы трех-четырех метров. А там, по его ощущениям, все двадцать, если не больше.

– Одно радует, – пробормотал Вайда. – Дорогой не ошиблись. Может, и не с парадного входа заходим, но двигаемся в правильном направлении. В тупике растяжки не ставят.

– Всяко бывает, – пожал плечами Семеняк и протянул пару гранат капитану. – Дезинформацию никто не отменял. Судя по паутине, растяжка тут еще с войны стоит. Нашли б партизаны или разведка, к примеру, этот колодец раньше, сунулись и… тьфу три раза, напоролись. Какой результат? Фрицы узнали бы что к ним непрошеные гости наведывались. А наши считали бы, что нужный ход обнаружили. И опять с этой стороны пытались бы зайти. Теряя время и фактор неожиданности. Так что не говори «гоп», пока не перепрыгнул.

Речь Игоря Степановича имела тому вполне зримые подтверждение. Поскольку оба луча фонариков выхватили впереди глухую бетонную стену. Без каких либо намеков на дверь. Разве что примерно на высоте груди виднелось там что-то непонятное. То ли кирпич вывалился, то ли промоина…

«Слишком правильный рисунок для промоины… А кирпич? Какой кирпич?!» – мелькнула мысль у Семеняка, и он уже было открыл рот, чтоб предупредить об опасности, когда Вайда повалился ничком с криком: «Ложись!»

Выполнять команды не раздумывая война учит быстро. За неуспеваемость – исключают. Не из школы, из жизни.

Успели. Они еще падали на пол, когда раздался неприятный, скрежещущий звук, и заслонка, которую Семеняк принял за щербину в кладке, поползла в сторону, открывая амбразуру и чернеющий внутри толстый ствол.

– Бася! Ложись! – Игорь Степанович сразу понял, что для пулемета они в мертвой зоне, а вот девушка стоит как раз на прямой линии. – Пулемет.

От входа негромко охнуло, но судя по шуршанию одежды, партизанская связная былой сноровки тоже не утратила.

И все же они ошиблись. Подземный проход охранял не пулемет. Из амбразуры на них смотрело не дуло «машингвера», а брандспойт!

– Огнемет! – враз охрипшим голосом просипел Вайда. И повторил: – Огнемет…

Рассчитывать, что огнеметчик промахнется с двадцати шагов, не приходилось. И укрыться негде. Голый бетонный пол и такие же, полукруглые стены не оставляли ни единого шанса. Отползать – тоже бессмысленно. Как и пытаться убежать. Оставалось только лежать, прятать открытые части тела и ждать, когда их накроет огненный выплеск. А уже потом срывать с себя горящую одежду, сбивать пламя… Если немец даст такой шанс и не выстрелит вторично, превращая людей в живые факелы. Очень недолго «живые». Смерть милосердна.