Василий Головачев - Ведич

– Пошли отсюда вон, кретины! – тихо сказал Дмитрий. – Сборщики дани, мля! Сегодня же буду в милиции, а если потребуется, и до губернатора в Брянске доберусь, выясню, чья это затея! Прочь с дороги!

Молодой человек перед машиной бросился на выручку к своему напарнику, но был обезоружен так же легко, быстро и непринуждённо, как и высокий. Дмитрий ткнул ему полосатым жезлом в глаз, заставил отступить. Первый мужчина переменился в лице, опасливо отступил. Рабочие, возившиеся с будкой и шлагбаумом, перестали работать, уставились на происходящее, ошеломлённо открыв рты.

– Всё уразумели? – поинтересовался Дмитрий. – Или мне самому сдать вас в милицию?

– Отпусти, – просипел высокий.

Дмитрий подумал, забросил жезлы в кусты, сел в машину.

– Предупреждаю: я запомнил и вас, и вашу тачку. Моим друзьям будет очень интересно заняться вами, так что ждите неприятностей.

Булавинский «Ирокез» резво побежал по дороге.

Девочки на заднем сиденье снова защебетали о своих делах.

– На всякий случай, – сказал Сергий и хитро улыбнулся, – я закрыл наши номера непроглядом.

Дмитрий засмеялся:

– Правильно сделал. Пусть потом ищут джип без номеров. Но этот пост не имеет права на существование. Надо будет узнать, кто решил его установить.

Серебряный мальчик промолчал.

Вечером из Брянска вернулись Тарасов с Хмелем, и Витязи собрались у Глеба Евдокимовича в отдельной комнате для обсуждения проблем.

Глава 15

ЭТО ЕЩЁ НЕ МАГИЯ

Фошня

Он чувствовал перемещение своего «ментального тела» из одного состояния в другое, но остановился, лишь когда пролетел через физический сон, эфирный и астральный. Дальше пути не было. И не потому, что Шерстнев не являлся ни магом, ни посвящённым волхвом, а потому, что сны духовного тела – выходы за пределы индивидуальности и барьеры времени – были недоступны даже самим магам. Ими владели только редкие личности, прошедшие все ступени самореализации.

Впрочем, и ментальный сон – путешествие в безличную информационную среду – тоже давался далеко не каждому человеку. Такое путешествие мог выдержать лишь всесторонне подготовленный адепт. Если знал, что и где искать.

Борислав Тихонович не ощущал себя как физический объект. Он вообще не чувствовал, как чувствует человек, порхая в светящейся бездне безличностно и отстранённо. Однако пронизывающее его желание знать будущее само сформировало необходимые «ментальные структуры», и Борислав Тихонович наконец проник в прозрачные невидимые струи нужных рефлексий…

Назад он выбирался – словно поднимался по лестнице в гору, медленно, задыхаясь, трудно, будто нёс на спине тяжкий груз.

Вышел в «нормальный» сон, почувствовал укол беспокойства и проснулся.

Стрелки будильника на тумбочке показывали без двух минут семь утра.

Жены рядом не было.

Тотчас же дверь в спальню приотворилась, в щель заглянула Алевтина.

Он сел, потягиваясь.

– Извини, что разбудила, – виновато улыбнулась она.

– Всё равно пора вставать, – успокоил он её, выключая будильник.

– У тебя лицо озабоченное. Сон плохой видел?

– Нет, всё нормально, – соврал он. – Сейчас приму душ, и ты увидишь другое лицо.

Алевтина взяла из шкафа полотенце, убежала.

Он лёг, перебирая в памяти последние видения и точно зная, что сегодня что-то произойдёт. Ментальный сон-предвидение никогда не приходил со счастливым известием, только с предупреждением о каких-то недобрых событиях.

– Кто предупреждён, тот вооружён, – пробормотал Шерстнев, сбрасывая одеяло.

Отжался тридцать раз, сделал наклоны вперёд и в стороны, помахал руками. Кровь быстрее побежала по жилам. Захотелось работать.

Скоро он уже завтракал: овсянка, приготовленная на обезжиренном молоке, с молотым грецким орехом, яйцо всмятку с хлебом из муки грубого помола, кофе с тем же обезжиренным молоком.

Посмеялся, прочитав в газете об очередной раздаче в Гарварде так называемых «шнобелей» – премий за самые бесполезные открытия и достижения. Особенно впечатляющим показался медицинский трактат «Влияние музыки кантри на статистику самоубийств». По мнению его авторов, профессоров Стивена Стака из Детройта и Джеймса Гундлаха из Алабамы, звуки банджо почти на пятьдесят процентов спасают от петли страдающих от депрессии, хотя и укорачивают при этом век домашних животных. Где они собирали материал для трактата, осталось невыясненным.

– Кретинизм! – выразил Шерстнев своё отношение к подобным исследованиям.

Алевтина занялась племянницей, – Ксеня теперь жила с ними, – а Борислав Тихонович начал собираться на занятия. В начале девятого он сел на велосипед и поехал в Школу.

Кроме своих прямых директорских обязанностей он ещё читал лекции в старших классах. Сегодня у Борислава Тихоновича должна была состояться лекция о магии, тему которой затронул продолжавший хулиганить Роман Ощипков.

В аудитории собрались двадцать восемь учеников, в том числе и Сергий Тарасов, знавший о предмете лекции гораздо больше остальных детей. Не было лишь Сережи Валова, собиравшегося в следующем году поступать в Московский архитектурный институт.

– Где Серёжа? – осведомился Шерстнев у наставника старшей группы Надежды Петровны.

– Был здесь, – засуетилась семидесятилетняя женщина, – сейчас поищу.

Она вышла.

– Начнём, пожалуй, – сказал Борислав Тихонович, оглядывая светлые, ждущие, детские лица, на которых читался живой интерес. – Сегодня речь у нас пойдёт о магии эгрегора. Методы, используемые в ритуальных практиках магии эгрегора, уходят в глубокое прошлое человечества. Сознательно или бессознательно их применяли на протяжении тысячелетий. Термин «магия эгрегора» придумал в девятнадцатом веке аббат Константин, более известный в России под именем Элифаса Леви.

– Я читал, – поднял руку Роман, перебивая учителя.

– Очень хорошо, – похвалил его Борислав Тихонович. – Только давайте договоримся выслушать лекцию до конца, а потом задавать вопросы. Эгрегорная магия использует коллективную энергию толпы, любого социального объекта, но управлять ею может один оператор. Достаточно направить энергию на объект…

– На любого человека? – снова перебил Шерстнева Роман.

– Рома, пожалуйста, потерпи, – остался спокойным Борислав Тихонович. – Все вопросы потом. Объектом воздействия эгрегорной магии действительно может стать любой человек. Энергия, аккумулированная на протяжении многих тысяч лет, «закачивается» в мишень, которой легко манипулировать. Ну, а мишенью…

– Мишень – человек? – тут же не выдержал Роман.