НеТемный 6 - Александр Изотов
Я едва не растянулся в улыбке, потому что признание Виола вызвало азартное любопытство уже во мне. Интересно, а как ложь в «песне правды» состыкуется с проклятием Моркаты? Сможет ли умереть оборотень, смерть которого забрала себе богиня?
Да-а-а, мир магии полон неопределённостей…
— А что за зацепка? — спросил я.
— Раз уж мы заговорили об ингредиентах, — нехотя сказал бард, — То в царских чернилах есть такие, которые заговорщики никак не смогли бы получить… кхм… Если бы только Могуту не предали броссы.
А вот это уже было интересно.
— Я так понимаю, этот бросс в Калёном Щите?
— Да. Ты же знаешь, Раздорожье всё время пытается подобрать ключик к вам, броссам, чтобы всегда дружить с гордым горным народом. И броссы никогда не отворачивались, хотя никогда не присягали царю…
— Интересно, — только и вырвалось у меня.
— А почему ты спрашиваешь?
— Ты доверяешь царю Могуте?
— Ну, громада, я не могу сказать, что Могута предельно честный, — он потёр лоб, — Но одно могу сказать точно… Он костьми ляжет, но Троецарию врагу не отдаст.
— Ну вот, скоро и проверим, — усмехнулся я, глядя, как на крыльцо дома наконец вышел, ковыляя, ещё один старичок.
Судя по ветхой безрукавке и латанным-перелатанным рубахе и штанам, карманы его так и ломились от серебра, которое мы тут собирались заработать.
Глава 27
— Слёзы мне в печень! — Виол, устало плюхнувшись на землю, привалился к стене пещеры, — Варвар, пощади мои бардовские руки.
— Играй, играй, у нас неплохо выходит, — я, весь измазанный в чёрной и жёлтой крови насекомых, сел рядом и, улыбаясь, снова запалил в воздухе перед собой огонёк.
Ух, смердящий свет! Наконец это у меня получилось сразу, причём я даже не поднял ладонь, а сделал это только взглядом. Через мгновение огонёк поднялся под потолок и забрезжил там, освещая неровным светом пещеру, заваленную поломанными насекомыми.
Кстати, прошлый мой огонёк смог продержаться всю битву, что являлось моим наивысшим достижением сегодня. Ведь это было довольно сложно — сносить головы многоногой мерзости и при этом сохранять концентрацию на маленьком огненном шарике, висящем под потолком.
Со временем эта магия не будет отнимать у меня сил и даже мыслей, но до этого пока было далеко. Сейчас я отводил взгляд, и огонёк начинал заметно волноваться — мне не хватало внутреннего покоя. Какой уж тут покой, когда на моём счету, наверное, была уже двухсотая тварь… Но такие упражнения были нужны.
Когда-то я мастерски владел Тёмной Аурой, которая могла уничтожать подосланных ко мне убийц, даже когда я спал. Но она творила это не сама — всё делала тренированная часть моего разума, которая всегда бодрствовала и была начеку.
То же самое мне предстояло сделать со стихией огня, превратив её в грозное оружие, слушающееся малейшей моей мысли. Но начиналось мастерство всегда с таких вот мелочей.
— Поразительно, громада, как многого ты достиг, — глаза Виола заблестели в свете огонька, — А ведь я знаю многих магов, и большинство из них годами идут к такому.
Виол выглядел не лучше меня, хоть и не рубился с тварями.
Его лицо и лютня все были в пятнах крови. Измазанные пальцы уже толком не попадали по струнам, поэтому в последней пещере случайно так получилось, что песня Виола усилила моих противников, а не меня.
Но меня это только раззадорило, и теперь стены пещеры были покрыты ровным слоем искромсанной и покрошенной членистоногой братии. Осколки хитиновых панцирей вперемешку с кишками и пробитыми головами, приправленные вырванными глазками и поломанными лапами, до сих пор с чваканьем падали на пол где-то позади.
К сожалению, из этой однородной массы я так и не смог выбрать нужный мне ингредиент. Мне требовался чистый кусок, но здесь было два вида насекомых, и они вечно измазывали друг друга в своей крови.
— Громада, зачем такое рвение? — медленно выдохнув, спросил Виол, — Мы куда-то спешим? День же ещё только начался.
— Я готовлюсь…
— Готовишься?
— В Калёном Щите у главного кузнеца есть проход, — тихо сказал я, решив не скрывать секрет от барда, — Эти пещеры будут полны такой же мерзости и даже хуже.
— Проход куда?
— В Бросские Горы.
— Видит Маюн, горы — это как бы во-о-от такая огро-о-о-омная местность! — Виол развёл руки, — И войти в них ты можешь где хочешь… Там, там, или там.
— Нам не дадут спокойно войти. Во-первых, Храмовники Яриуса уже наверняка в предгорьях на подступах, они знают обо мне. Да и на месте Тёмных Жрецов я бы тоже наводнил округу своими подсылами, — говорил я, протирая найденной в шахте ветошью рукоять и лезвие Губителя, — Это во-вторых, а есть ещё и в-третьих, и в-четвёртых…
Можно было и не протирать топор, а заставить исчезнуть и вновь появиться с уже чистым лезвием. Но сам процесс чистки оружия был очень важен для воина, и я этим не пренебрегал.
Виол, безразлично наблюдая за моими движениями, сказал:
— Подсылам Тёмных легче будет в городе. В большой толпе удобнее всадить шило в спину или подослать ядовитую змею, а в поле или в горах пойди ещё подойди.
Я кивнул, слушая рассуждения Виола. Тут он был прав, тем более в город нам так и так надо было наведаться.
— Поэтому поджидать тебя будут либо в Камнеломе, либо… кхм… ну, в Калёном Щите им будет сложно. Там броссы сами кому угодно шею свернут, кто выглядит подозрительно, и за кого не поручится другой бросс.
— Поэтому Камнелом, да, — я кивнул, — Но мы всё равно пойдём туда.
— Я и не сомневался… А что там в-третьих?
— Броссы не будут сидеть сложа руки, почуяв, что рядом с их горами рыскают Храмовники. Так что на всех пеших горных тропах будет надёжная стража из таких же, как я, варваров, и меня они точно не пропустят.
— Дай-ка вспомню. Работорговцам ведь тебя притащили свои же броссы? — спросил Виол.
— По вашим же с Креоной словам, — я пожал плечами, — Так что навряд ли они снова будут рады видеть соплеменника-вероотступника.
— Тогда нам и в Калёный Щит соваться не стоит.
— Посмотрим, — я отмахнулся, — Сдаётся мне, бросское племя, живущее в Калёном Щите, всё же попроще, чем живущие глубоко в горах.
— Громада, ты сказал и «в-четвёртых»…
— До места, где находится Храм Хморока, трудно добраться. Если идти поверху, тебя скорее убьют даже не броссы или какое-нибудь зверьё, а сами горы. Шею сломаешь, короче.
Мы замолчали, слушая, как в темноте пещеры потихоньку нарастает шелест множества лапок. Приближалась ещё одна
