Шаг вперед - два назад - Ибикус
Дальше я не мог ничего сказать, потому что пришлось бы впутать Ольгу.
- Мне нужен был князь, Тимофей Юрьевич, - наконец, ответил я.
- Говори, что у тебя за дело к нему! – снова рявкнул дознаватель.
Но мне уже нечего было сказать, и я молчал.
- На дыбу захотел? – с насмешкой полюбопытствовал «гражданин следователь».
Я молчал, но не потому, что захотел на дыбу, а только из-за Ольги. «Самое поганое, что без меня ей не выбраться из этого средневековья, а если выберется, то может попасть вообще в семнадцатый век…
- Понятно, - сказал, наконец, дознаватель. – Бабу не поделили. Так?
- Так, - ответил я, решив, что больше не скажу ни слова.
Дознаватель замолчал. Я тоже молчал, понимая, что решается моя дальнейшая судьба, да и не только моя…
- Вот что, Максим Савельев, - сказал он, - дуй-ка ты отседова к чертовой матери. Не стану я брать грех на душу. С бабами сами разбирайтесь, а я на службе государевой нахожусь!
Я тотчас смекнул, что снова поймал удачу за хвост. Те же самые конвоиры вывели меня на улицу, прямо за ворота этого исправительного учреждения. Ну, а я двинул пешком по заснеженной улице, не выбирая направления, лишь бы подальше от тюрьмы, сворачивал в какие-то переулки, плутал, как в глухом лесу, сторонился прохожих, наконец, выбрался на широкую дорогу. Надо было найти извозчика и вернуться на постоялый двор. Холодный зимний воздух действовал благотворно. По здравым размышлениям, я понял, что властям нет никакого дела до моего «дела». Вот такой каламбур. А это значит, что, отдохнув денек в гостинице, можно снова заняться вызволением Ольги. Теперь-то я знал, где она. О своих попутчиках: Фоме и Вере Павловне я и думать забыл, а напрасно…
Сани появились неожиданно, и возница крикнул мне:
- Максим Петрович?
- Да, - ответил я.
- Садись барин, - весело сказал он, - доставлю тебя до места с ветерком.
Я сел, без возражений. Деньги у меня не отобрали, и для извозчика мелочь была. Я был уверен, что он доставит меня на постоялый двор, где я снимал комнату. Столицу я знал плохо и на дорогу не смотрел. Зимний день короток, когда сани остановились, уже смеркалось. Однако, место было совершенно не знакомое, сани стояли возле небольшого дома.
- Выходите, барин, приехали, - весело сказал возница.
Я вылез из саней, удивленно осматриваясь.
- Ты куда это меня привез? – обернулся я к вознице. Но он тронул вожжи, понукая лошадь, и сани унеслись дальше по улице.
«Как же так? – удивился я. – Ведь он даже денег не спросил». Но тут все объяснилось. Из калитки вышла Вера Павловна. Здрассте пожалуйте, самозваная княгиня, доносчица, заказчица убийства и первостатейная актриса…
- Проходите в дом, Максим Петрович, - склонившись в шутовском поклоне, сказала она.
Я, естественно, вошел. А что мне было делать? Ну не на улице же стоять… Она провела меня в комнату, где имелись: кровать, стол и два стула. Шкаф для одежды тоже был. Но я комнату не рассматривал, поскольку на столе было нарезанное ломтями мясо, краюха хлеба и бутылка вина. Только сейчас я понял, насколько истосковался по нормальной пище. А ведь сидел-то в тюряге всего ничего, не то, что граф Монте-Кристо.
- Садитесь за стол, Максим Петрович, трапезничайте, - улыбаясь, сказала Вера Павловна, - потом у меня для вас будет куча новостей, и они все хорошие. Ешьте спокойно и не торопясь. Это ваша комната, вы тут можете жить, сколько захотите. Пока оплата внесена за месяц.
Я понимал, что все это неспроста и, наверняка, придется расплачиваться, но ничего не мог поделать со своим естеством и набросился на еду. «Потом видно будет, что к чему, - решил я, - а пока есть возможность надо подкрепиться». Вера Павловна не маячила передо мной, а скромно сидела в уголочке. Ну, ни дать ни взять, рачительная хозяйка принимает дорогого гостя. Я старался есть не спеша, и не очень перегружал желудок, понимая, что после тюремной баланды много есть нельзя. Все вопросы, которые теснились у меня в голове, оставил на потом. В этот момент я не питал никаких злых чувств к этой женщине. Все же женское начало всегда берет верх. Сначала мужика надо накормить, а потом уже что-то требовать. Но мне ничего спрашивать не пришлось. Увидев, что я насытился, Вера Павловна заговорила сама.
- Начну с самой хорошей новости, - лучезарно улыбаясь, сказала она, - твоя Ольга совершенно свободна и ждет тебя на квартире, которую мы для нее сняли. Фома за ней присматривает исключительно для ее же безопасности. Ну, чтоб она не бросилась выручать тебя из тюрьмы…
- Сказки для дурачков, - ухмыльнулся я.
- Обижаете, Максим Петрович, - ничуть не смутившись, продолжила моя благодетельница. – У меня есть письмо Ольги, собственноручно ею написанное для вас. Она полагала, совершенно обосновано, что вы находитесь в кутузке, а я обещала доставить письмо вам.
Вера Павловна достала лист бумаги, на которой рукой Ольги было написано несколько строк…
Любимый муж мой, Максим Петрович. Наконец-то закончились мои мучения, и я скоро увижу тебя. Так мне сказала Вера Павловна, она обещала вызволить тебя из тюрьмы в ближайшее время и мы вернемся обратно в наше время и нашу усадьбу. Я молю бога, чтоб он даровал тебе здоровье и терпение.
Любящая тебя Ольга.
У меня не
