Инвазия 2 - Влад Лей
После того, как я глянул на картинки себя, пришло время глянуть на анализы, и тут было все крайне печально. Если судить только по ним, я истощен до крайней степени. Сахар и куча микроэлементов практически на нулях. Видимо, все же чем-то приходится платить за этого «симбионта», по-другому и не назовешь. Дэвораром это быть перестало, но по свойствам стало чем-то иным, активно взаимодействующим с моим организмом, моей кровью и плотью.
Хотя биохимия крови и утверждает обратное — никаких следов чужеродного белка там нет. Все мое, человеческое. Похоже, что вот это вот зеленоватое, выступившее тогда на краях ран ‒ это были какие-то остаточные явления. Сейчас они исчезли без следов, как, впрочем, и шрамы — за те часы, что я валялся без сознания, у меня рассосались почти все шрамы на теле. Удивительно, сказал бы я, но…как-то уже подобвыкся.
Ладно, подъем! Беглая проверка толстяка, которая ничего не показала…
Хотя…у себя-то я знал, что искать, вот и увидел, а так система даже не пыталась обозначить существо внутри меня, как инородное «нечто». Хотя и импланты система игнорила, так что толстяка я вроде и проверил, но в то же время остался недоволен такой проверкой. Вроде чистый, но именно что «вроде».
Так, пора идти на добычу ништяков. Сил, правда, нет никаких уже, но надо. Там еда. Еда ‒ это важно.
Очень, так сказать, хочется «кушоць».
Саймон следует за мной, но…что-то вид у него совсем уж никакой. Похоже, как бы ни храбрился толстячок, но ходить ножками и голодать пару дней — для него верх экстрима.
Хм…я, конечно, садист местами, но не до такой степени. Как бы только его изолировать от Элен и оборудования? А то опасаюсь, что может напакостить…
Пока я оглядываюсь, меня осеняет: изолятор! Все же просто до банального. В таком вот медблоке должен быть изолятор, и я его видел, и даже заглянул туда, пока искал тут что-то полезное. Вон же, в углу! То, что надо — толстая дверь, открывается только снаружи. Внутри есть койка и стул.
‒ Ну что, «мистер очень большая шишка», привал?
‒ Что? Вы серьезно?
‒ Да, ты тут останешься, а у меня другие дела есть…
Его лицо в этот миг выражало всю гамму благодарности и радости, доступную человеку. Но прежде, чем он растекся в ближайшем кресле, я рявкнул:
‒ Куда, блин? Команды «сидеть» не было! Подъем!
‒ Но вы же сказали…
‒ Я же не сказал, что оставлю тебя тут шариться, правда? Посидишь в изоляторе, там достаточно комфортно. Если вдруг я задержусь, и придет злая темноволосая девушка, кричи: «Я червяк, червяк, не бейте, тетенька!», и падай на спину. Она точно улыбнется и не убьет тебя сразу. А потом рассказывай про умопомрачительную встречу с бравым Фрэнком, обаятельным красавцем сердцеедом.
— Чего?
— Расскажешь, что я тебя вытащил!
— А…понял. Я извиняюсь…первая часть, с червяком — это обязательно?
‒ Конечно. Без нее она не улыбнется, а останется в плохом настроении. А когда у нее плохое настроение — она убивает все живое. Убьет и тебя. Так что если хочешь выбраться отсюда частично — глаз, рука и немного крови, про червяка можешь не рассказывать…
Он вздрогнул, но, похоже, я уже его запугал до предела. Вот дурень, шуток уже не понимает. Ну и хрен с ним!
Без малейшего сопротивления он проследовал в изолятор, и я запер за ним дверь. Все, мне пора, а то я начинаю присматриваться к нему — а чего, человеческий белок легко усваивается, и по вкусу человеческое мясо напоминает нечто среднее между телятиной и говядиной, хотя в разы жестче, волокнистее и…не надо меня спрашивать, откуда я это знаю.
Коридор «С» с первых шагов оказался полон сюрпризов. Во-первых, это действительно был скорее отдельный блок, и в нем было всего две камеры, остальное ‒ это явно помещения АХЧ. Над камерами была прекрасная, греющая душу любого офицера, пусть и отставного, надпись: «ГАУПТВАХТА».
М-м-м…как много в этом слове…
Понятно, что внутри никого нет — я ж смотрел камеры. Вот только тут они реально были только в двух помещениях этой самой гауптвахты, и все.
Кстати, а если по правилам, то тут должен быть на случай бунта задержанных сейф с оружием, которое имеет право выдавать старший смены. Это я удачненько зашел, да-а-а…
Сейф долго искать не пришлось. К караулке, которая ничем не удивила (стол, стул, окно с железной шторкой), примыкало второе помещение, куда более комфортное, в нем-то сейф и обнаружился.
Но прежде чем лезть в него, я все же оглядел караулку ‒ мало ли.
Дубинка резиновая. Во!
Дубинку хозяйственно прибираю, буду ею Саймона «мотивировать», если начнет опять артачиться.
Больше ничего полезного. Даже нацарапанных надписей нет, тут же не армия. Компенсируют стоимость стола из зарплаты.
Комната офицера тоже прямо со стандартной армейской срисована: топчан, стол, кресло на колесиках, терминал ‒ сейчас мертвый. Сейф, головизор на стене.
Сначала надо сломать сейф.
Хотя-я-я…стоп!
Я помню, сколько я безуспешно боролся с тем, что подчиненные мне офицеры не желали таскать с собой ключ от этого самого железного ящика, и просто прятали его в каком то условном месте. Ну, просто потому, что потерять такой ключ — это сразу волчий билет получить. А так, никто его типа не выносит из помещения. Да и кому нужен чертов сейф, если на «губе» никого?
Но правила гласят, что ключ всегда висит на груди офицера. Точка. И он, и только он несет ответственность за выдачу караулу гауптвахты оружия и разрешения на его применение.
Я вот думаю, а может, и тут офицеры были столь же беспечны, что и в линейных частях?
Ну-ка. Где бы я хранил ключ, чтобы все знали, откуда его можно моментально схватить, если пришел начальник, и при этом ключ не мог бы потеряться?
Обыск комнаты практически не понадобился. Ключ лежал на столе, прямо под толстым слоем «вечного» прозрачного пластика. А над ним стояла большая кружка для чая, сейчас покрытая густым слоем плесени. Я скинул ее брезгливо, протягивая руку к папке с надписью «Личные дела», и вуаля, хоть и не золотой, но очень полезный ключик.
Господи!
