Вторая итерация - Евгений Южин
Потянул за тяжелый металл – тот, совсем как в старину, скрипнул протяжно и открылся. Зашел на территорию, отметил новый щелчок за спиной – капкан закрылся, прицелился идти к знакомому зданию, когда услышал живой голос:
– Илья!
По боковой дорожке быстро шел, почти бежал куратор – майор Сергей Герасимов. Отчества пока не добыл, ну да и бог с ним.
– Доброе утро! – Он светился приветливостью, хотя вид помятый. – Пойдемте, я вас провожу. Вас разместят в отдельном корпусе. Там шикарная квартира и отличное оборудование. Немного придется потерпеть – карантин, как вы понимаете. – Он с показной досадой развел руками.
– Пойдемте, – согласился я, снова забыв поздороваться.
Незнакомый корпус в глубине – три этажа, портик у входа, живой человек, не робот, в странного вида комбинезоне бредет вдоль стен, периодически воздевая к окнам штангу с маленьким блюдцем на конце. Увидел нас и быстро скрылся за углом.
– Это кто? – спросил скорее для развлечения.
– Техобслуживание. В корпусе давно никто не содержался. – Сергей быстро поправился: – Не живет тут сейчас никто. Ну, да теперь – он в вашем полном распоряжении.
– По сравнению со следственным изолятором – очевидный прогресс.
Сергей косо посмотрел на меня:
– Зря вы так. Мы ведь уже говорили на эту тему.
– Говорили. И я здесь, – согласился я, продолжая злиться. – Не обращайте внимания – нервы. Когда, кстати, Ану привезут?
– Буквально через полчаса. Самолет уже прилетел. Коллеги проведут формальности – и сюда.
– Вы смогли с ней поговорить? Переводчики заработали? – как бы невзначай поинтересовался.
– Увы, нет. Очень мало времени. Но лингвисты говорят, что обязательно решат эту проблему. Надо лишь больше времени и материала. Ваша супруга не очень разговорчива.
– Но уж генетический анализ, я полагаю, сделали?
Сергей рассмеялся:
– Вы, Илья, очень торопитесь. Нет, еще не сделали. Ночь все-таки. Да и спешки, я полагаю, пока нет. А почему вы спрашиваете?
– Да потому, что на моей стороне до сих пор лишь мои слова и эти прыжки, которые, как вы говорите, пока на удалось отследить инструментально. Мне же, как вы догадываетесь, критически важно доказать, что я не псих и мои истории не плод больного.
– И опять двадцать пять! – проворчал Сергей, открывая тяжелую двустворчатую дверь. – Поверьте, наши медики, еще пока вы валялись без сознания, доложили – психически здоров. Так что – оставьте!
Я ловлю себя на мысли, что и правда – меня понесло. Наверное, нервничаю. Хотя по ощущениям – спокоен, как слон в национальном парке.
Поднимаемся по широкой лестнице на второй этаж. Дверь – жалкая стилизация под дерево, какие-то кнопки, мигающие панели, незнакомец в комбинезоне и маске рядом.
– Здесь я вас оставлю. Мой товарищ покажет вам, как все устроено внутри. – Он кивает на незнакомца, тот не двигается, ждет чего-то. – Модуль, я вижу, с вами, очки найдете внутри, если забыли. Да о чем это я – увидите, там есть все, что только нужно человеку. Любая связь, любые интерфейсы. – Он широко улыбается. – И да, поздравляю! Отныне вы на полном иждивении государства. Если что-то понадобится, только сообщите!
– Знаете, где еще можно побыть на этом самом иждивении? – напряжение не дает мне расслабиться.
Сергей корчит гримасу, кивает незнакомцу, и тот делает шаг к двери. Смотрит на моего сопровождающего.
– Илья, не прощаюсь. Думаю, сегодня мы еще не раз увидимся.
Куратор протягивает руку, я, чувствуя легкую вину за напряженную встречу, пожимаю ее.
Этот перец в комбинезоне мог бы и не входить. Все и так ясно – небольшая квартира из трех комнат. Оборудована как космический корабль – автономная система жизнеобеспечения, искусственная атмосфера, изолированный контур водоснабжения и так далее. В отличие от той палаты, если это можно так назвать, где я очнулся, все проще и сложнее одновременно. Комнаты маленькие, кухня раза в три больше самой большой, санузел мало ей уступает. Везде обилие интерфейсов, экранов – без малейшей попытки как-то скрыть или стилизовать все это «техно». Чем-то мне это напомнило поезд, в котором я добирался до Москвы, но там был стиль, там где-то в соседнем купе, вероятно, повалялся дизайнер. Здесь все грубо – например, кран: сунул руки – потекла вода, сверху управляющие панели – температура, напор, степень аэрации, минерализация, цвет, прозрачность. Пока разберешься – руки уже и мыть не надо. И так – все.
Перца выгнал. Он охотно свинтил, даже не пытаясь попрощаться – тоже с Мау? Еще раз прогулялся по карантинному блоку – так напоследок обозвал это узилище экскурсовод. Долго не мог ни на чем сосредоточиться, нигде не сиделось и не стоялось. Наконец, завис над самым большим интерфейсом в ванной комнате: что значит пульпирование, какой pH должен быть у стоков, чем он регулируется, как работает бактериальный анализатор? В голову просочилось подозрение: несколько дней жил у дочери, и все прекрасно управлялось через виртуальную реальность – здесь-то зачем эти экраны? Схватил очки, осмотрелся, так и есть – все устройства и интерфейсы в карантине строго локальные, через очки ничего не видно, даже обычных меток. Ну, что же, я из прошлого – мне даже удобнее. Всмотрелся в зеркало – взгляд страшный, как у сумасшедшего: мышцы лица напряжены, глаза покраснели, будто мне бой предстоит, а не встреча с любимым человеком. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул, умылся холодной водой, стою верчу головой в поисках полотенца или чего-нибудь, чем они тут вытираются.
За спиной щелкнул замок, коротко прошипел воздух, я обернулся – Ана. Стоит, меня не видит, прямая как палка скелле
