Жёлтый песок среди бескрайнего моря (СИ) - Авласенко Геннадий Петрович

Никак не ожидая этого, мы, тем не менее, тотчас же бросились на землю и укрылись за массивным обломком бетонной плиты, из которой торчали во все стороны покореженные ржавые прутья арматуры.

— Ты как? — озабочено прошептал я, выхватывая из кармана кольт. — Не ранена?

— Нет! — ответно зашептала Снежана. — Но пуля, считай, над самой головой просвистела!

В это время раздался ещё один выстрел. На этот раз невидимый нами стрелок взял слишком низко, и хорошо было слышно, как отрикошетила пуля от бетона, с визгом умчавшись куда-то в сторону.

По звуку выстрела и по рикошету я понял: у стрелка не нарезное оружие, а гладкоствольное, и, скорее всего, охотничье.

— А почему он в нас стреляет? — удивлённо прошептала Снежана. — Вот так сразу, безо всяких переговоров даже!

— Не знаю! — я пожал плечами. — Может, потому что боится?

— А чего нас бояться?!

В это время раздался третий выстрел, и эта пуля ударила в высоченную кучу мусора позади нас, подняв над ней целый столб пыли.

И подтвердив мою мысль о гладкоствольном оружии стрелка.

— Эй, вы там! — послышался со стороны лачуги хрипловатый мужской голос. — У нас ничего нет, так что можете проваливать, пока я вас пулей не угостил, вонючих стервятников!

— А нам ничего и не надо! — выкрикнул я, остерегаясь всё же высовываться. — Только спросить!

— Все вы так говорите!

В это время откуда-то сбоку послышался отдалённый рёв мотоциклов, который с каждым мгновением становился всё сильнее. По всему выходило, что мотоциклисты направляются в нашу сторону, но вот сколько их было всего, этого я пока не мог знать. Ясно только, что не один, и не два…

Рёв всё нарастал, это был уже не рёв, а, скорее, грохот, потому что на мотоциклах, кажется, не было глушителей. Но вот они остановились совсем неподалёку от нас, и я, осторожно выглянув из-за укрытия, увидел, что всего мотоциклов четыре (господи, какие же ржавые развалюхи!), а вновь прибывших — семеро. И у каждого в руке оружие: у двух — автоматы Калашникова, ещё у одного — пистолет-пулемёт типа «Узи», четверо остальных были вооружены обычными карабинами.

Все семеро были облачены в чёрное: чёрные кожаные куртки с множеством шипов и заклёпок, чёрные джинсы, а на ногах у каждого высокие армейские башмаки, тоже чёрного цвета. И ещё бросались в глаза причёски приезжих: оранжевые буйные шевелюры и такого же цвета усы и бороды…

В общем, ежели внешне приезжие эти и напоминали байкеров из весьма популярной в наше время организации «Ангелы Ада», то их добитые дрындулеты к классу чопперов либо кастомов уж точно не принадлежали.

Мотоциклисты заглушили, наконец-таки, ржавые свои тарахтелки (а то у меня уже от них в ушах звенело!).

— Эй, староста! — зычно выкрикнул кто-то из них. — Ты где там прячешься?!

— Уже иду! — угоднически отозвался знакомый мне хрипловатый голос. — Вот, всё, что от нас положено!

— И это всё?! — зычный голос, кажется, проявлял недовольство. — Да это меньше даже, чем в прошлом месяце!

— Больше не смог собрать! Не надо, пожалуйста!

Послышался звук удара, и кто-то упал. Без сомнения, это был хрипатый, которого только что назвали старостой.

— Не надо! Не бейте больше! Я соберу… соберу, сколько положено! Приезжайте через неделю и всё будет!

— Завтра! — безапелляционно рявкнул зычный голос. — Мы приедем завтра в это же время, и чтобы было ещё столько! Ты всё понял, староста?

— Я понял, понял! — испуганно забормотал староста. — Я соберу… я постараюсь!

— То-то же! — теперь зычный голос звучал почти благодушно. — А в кого это ты стрелял, староста? Мы слышали три выстрела.

— Тут двое… чужих… — поспешно принялся объяснять староста. — Приближались со стороны развалин… стрелял, чтобы убрались…

— Двое говоришь? — Обладатель зычного голоса замолчал на мгновение. — И где они сейчас?

— Там, за бетонной плитой прячутся! Мужчина и женщина…

— Женщина молодая?

— Молодая! — в голосе старосты послышалось воодушевление. — Красивая очень! Может, возьмёте в качестве долга? Или, хотя бы, части его…

— Посмотрим!

Снежана, вытащила из кармана странный свой пистолетик, вопросительно взглянула на меня. Отрицательно покачав головой, я указал на кольт: сам, мол, разберусь.

— Эй, вы там! — зычно крикнул вожак приезжих (если только он действительно был вожаком?). — Выходите! И без глупостей! Считаю до трёх: раз!..

Глупостей мы делать не собирались, а потому остались на месте.

— Два! — проревел вожак. Потом помолчал немного. — Симон!

— Да, мой командор!

— Мужчину убить, женщину притащить сюда!

— Слушаюсь, командор!

Услышав, как один из приезжих медленно крадётся в нашу сторону, обходя плиту слева, я чуть приподнял револьвер. Давненько мне не приходилось стрелять по людям, в последний раз такое случилось в тот злополучный день, когда меня тяжело ранило, а Джеймс, рискуя жизнью, ухитрился вытащить меня из сплошного огненного ада.

Ну что ж, придётся припомнить тот давний опыт!

Выскочив из-за плиты, Симон моментально вскинул карабин, но я его чуть опередил. Пуля попала Симону в шею и он, выпустив из рук оружие, ухватился обеими руками за повреждённое место, пытаясь остановить кровь. Вторым выстрелом я отправил его к праотцам.

При этом никакого волнения, тем более, угрызений совести, я не испытывал. Он шёл с явным намерением прикончить меня, и мне ничего другого не оставалось, как немножечко его опередить.

— Они вооружены! — раздался разгневанный рёв вожака. — Ты почему не предупредил нас, сволочь?!

— Я не знал! — ответно завопил староста. — Они не стреляли в ответ, вот я и… Не надо!

Грохнул одиночный выстрел, и староста громко взвыл от боли.

А потом раздался целый шквал выстрелов, уже в нашу сторону. Отрывисто лаяли автоматы, почти заглушая короткие очереди «Узи» и одиночные хлопки карабинов.

— Что делать будем, Тед? — перекрывая грохот выстрелов, выкрикнула Снежана. — Они сейчас в атаку ринутся! Все разом…

— Вот! — торопливо дозарядив кольт, я протянул его Снежане. — А я возьму карабин.

— Нет, я лучше из этого!

И Снежана показала мне странный свой пистолетик.

— Как знаешь!

В это время выстрелы прекратились. Сейчас, наверное, ринутся в атаку?

Но атаки почему-то не последовало.

— У кого гранаты? — выкрикнул вожак.

— У меня, командор! — отозвался кто-то из приезжих. — В сумке, на мотоцикле!

— Тащи-ка их сюда и брось нашим гостям парочку! В качестве угощения!

Положение становилось серьёзным, ибо от гранат нам никак нельзя было укрыться, но в это время Снежана вдруг вскочила на ноги.

— Не стреляйте! — звонко выкрикнула она. — Я сдаюсь!

И, внезапно выпалив в сторону мотоциклистов из своего пистолетика, Снежана вновь упала наземь.

Эффект одиночного этого выстрела получился весьма впечатляющим. Если не сказать большего.

Раздался оглушительный грохот, высоко вверх взметнулось чёрно-багровое пламя, а вслед за этим послышался отчаянный вопль, полный боли и ужаса, который, впрочем, почти сразу же прекратился.

Но зато послышались другие голоса, пусть и не такие громкие, но тоже перепуганные до последней степени.

— Не надо больше, Высочайшая! — вразнобой вопили эти испуганные голоса. — Мы сдаёмся, смилуйся, о, Высочайшая!

— Чего это они? — с каким-то даже удивлением проговорил Снежана. — Сдаются нам, что ли?

Я осторожно выглянул из-за плиты.

На месте мотоциклов продолжал бушевать огненный вихрь, неподалёку лежало два неподвижных дымящихся тела. А остальные четверо приезжих стояли на коленях с высоко поднятыми руками, и на бородатых лицах их было выражение самого настоящего ужаса.

— Смилуйтесь, Высочайшие! — завопил крайний из них, и остальные дружно подхватили этот вопль. — Смиренно просим сохранить нам ничтожные наши жизни!

Я мог легко перестрелять сейчас их всех, но не стал этого делать. В перестрелке убивать, это одно… но вот так, безоружных…