Павел Шумил - КСАПА ХУЛИГАНКА
- Это случилось там, - Кочупа показывает то ли на могилу, то ли на горы за ней. - Я думал, это я там к предкам уйду.
Мы неспеша подходим к холмику могилы.
- Мы здесь его закопали, - говорит Шатар. - Он на этой поляне умер.
Такач садится на землю рядом с могилой, а мы возвращаемся в вертолет.
- Ты хорошо говорил, - одобряет Жамах.
- Я говорил правду, - кивает головой Кочупа.
- А что было потом? - влезает Евражка.
- Потом Чупа разрезал ремни, освободил меня, и охотники ушли на перевал.
- А ты, вредина, если еще раз такое устроишь... - рявкает Жамах. Евражка ловко приседает и избегает очередного подзатыльника.
Перед отлетом она устроила шумный скандал. Мол, ее оружие осталось у нас. И вообще, ее шабашники ждут. А если ее не возьмут, она пешком пойдет. Папа от степняков убежала, и она убежит. А если погибнет по дороге, потому что без оружия осталась, всем чубарам позор будет. И все это - криком, в полный голос. Пришлось взять, только бы замолчала.
Такач долго сидит неподвижно, положив ладони на могильный холмик.
- С отцом беседует, - говорит Жамах.
Затем он открывает баклажку, поливает холмик водой и возвращается в машину. Сергей запускает двигатель, поднимает вертолет, и через десять минут мы дома.
- А-а-а!!! - вопит Евражка, выскакивает из машины раньше, чем винт останавливается, и мчится куда-то, будто ее волки гонят.
- Что это с ней? - удивляются чубары. Я выглядываю в окно.
- Экскаватор без нее землю роет. Идем, посмотрим.
Вчера мы учились только ездить на экскаваторе. А сегодня те, кто не полетел к Чубарам, научились лапой экскаватора землю рыть.
Мы подходим ближе. Экскаватор вгрызается в землю лапой, зачерпывает полный ковш, поднимает лапу, отводит в сторону и высыпает землю из ковша рядом с канавой. Зачерпнув несколько раз, поднимает с земли большой ковш, который спереди, поднимает две железные ноги по бокам, проезжает на колесах на несколько шагов вперед. Затем упирается в землю ногами так сильно, что колеса приподнимаются, опускает ковш и снова роет землю лапой. Управляет экскаватором Платон. На коленях у него сидит Евражка, положив ладони на рычаги, поверх его рук.
- Что это? Для чего? - не выдерживает Такач.
- Охотникам лень до речки дойти, чтоб посуду вымыть. Так они решили ручей сюда пустить, - объясняет Жамах.
- Серьезно?
- Серьезней некуда. Прошлым летом с той стороны поляны ручей выкопали. Водопровод называется. Но одного им мало показалось. Теперь за второй взялись.
- Мы так никогда не делали, - качают головами охотники.
- А когда мы долго на одном месте стояли? Я сейчас вам хыз покажу, вы вообще дара речи лишитесь.
- Я смотрю, гости у нас, - подходит сзади Мудр. Щенок на его руках с интересом оглядывает мир. Иногда он поднимает мордочку и пытается лизнуть Мудра в лицо.
- Да уймись ты! Всего обслюнявил, - сердится на него Мудр.
- Это мясо есть нельзя, - на всякий случай предупреждаю я чубаров.
Остаток дня проходит кувырком. Нашего языка чубары не знают, поэтому водить их, знакомить с уважаемыми людьми, показывать ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ приходится мне. Расспрашивать женщин у чубаров не принято. У мужчин свои интересы, у женщин - свои. Так что Жамах мне не помогает. А вопросы из чубаров так и сыплются. И на многие я ответить не могу. Например, как сделать рацию? Для чего она нужна, показал. Какие кнопочки для чего, объяснил. А как сделать, сам не знаю. Их чудики делают. Подходим к Сергею:
- Спроси что полегче, - говорит. - Я пилот, я летающие машины вожу.
Подходим к Толику.
- Руками на коленке это не сделать. На завод надо идти. Или, хотя бы, в мастерскую. Но я и в мастерской не сделаю. Я геолог, а тут инженер нужен. Может, Вадим сумеет объяснить?
Вадим втыкает в землю лопату, предлагает нам сесть. Садимся кружком.
- Вещь эта с виду простая, а внутри очень сложная, - начинает он. - Я в школе одиннадцать лет учился, потом в институте шесть лет. Чтоб рассказать, как рации делаются, мне три дня потребуется. Начинать?
Чубары сначала не верят. Но я-то видел, как много знает Ксапа. Всю зиму нам сказки рассказывала, и, говорит, еще на пять зим хватит. Разговор переходит на то, как чудиков с детства учат, как они в школу ходят.
- Клык, что мы рассказываем, когда показать можно? - спохватывается Вадим. - Отведи парней к Свете, покажи нашу школу.
Не знал я, что та стена хыза, на которую Света свои картинки и плакаты вешает, теперь школой зовется. Ксапа школу не так описывала. Но раз Вадим говорит...
Школа чубаров не сильно удивляет. Говорят, на совет матерей похоже. Но хыз очень заинтересовал. Особенно, изнутри. Когда я вхожу, по привычке ладонью по выключателю шлепаю, над нами свет загорается. Днем свет можно и не зажигать, но похвастаться-то надо.
- Здесь мы живем зимой, когда снаружи снег и холод.
Тут я задумываюсь, что говорить, если о свете спросят? У нас это как-то постепенно сложилось. Сначала - фонари. Потом - лампы на столбах на посадочной площадке. Факелы - не факелы, но что-то похожее. А зачем к лампам провода тащить, я так и не понял. Знаю только, что без проводов не светят. А фонари светят. Надо будет Толика расспросить.
Народ постепенно собирается к вечернему костру. Сергей лениво подстраивает лады гитары.
- Ты сланцевые щетки на ручье проверил? - негромко спрашивает Платон.
- Да, - Вадим устраивается поудобнее, ловит щенка и почесывает ему брюшко. Тот охотно опрокидывается на бок.
- И что?
- Ты не поверишь. То же самое, что у нас, - усмехается Вадим. - слабые следы касситерита, и ничего более. Ледниковые периоды разнятся, а геология та же. Нонсенс!
Я понимаю, зачем Вадим летал к Чубарам, зачем повел нас купаться, хотя небо было пасмурное. Зачем лазал по каменистому ручью, хотя вода в нем была просто ледяная. Геологи охотятся на камни. Нехорошо в открытую охотиться на чужой земле.
Когда все рассаживаются, Платон неожиданно просит слова. И даже просит Жамах переводить для Евражки.
- Я буду говорить для тех шабашников, которые работают на экскаваторе, - громко начинает он. - Экскаватор - машина могучая и тяжелая. Заденет - мало не покажется. Поэтому какая главная задача у того, кто в кабине сидит? Думаете, канаву вырыть? Совсем нет. Главная задача - никого из людей не задавить! Потом уже - канаву рыть. А что из этого следует?
Платон делает паузу и оглядывает всех собравшихся.
- Надо смотреть по сторонам, вот что! Перед тем, как за рычаг дернуть, посмотри, нет ли рядом человека.
Это касается и тех шабашников, кто рядом с экскаватором работает. Не подходите ближе, чем на десять шагов, если экскаватор землю роет. А если увидите, что кто-то подошел, отведите в сторону.
- Правильно говоришь, Платон, - выкрикивает с места Вадим. - Один раз живем. Глупо будет, если тебе экскаватор сослепу голову снесет!
- Или поперек переедет! - подхватывает Юра.
Геологи шумят, весело переглядываются. Видимо, вспоминают что-то.
- Ша, урки! - прикрикивает на них Платон. - Если кто видит, что на него прет экскаватор, отскакивайте и вопите во все горло.
- Что вопить? - подает голос Толик.
- Неважно, что, главное - погромче. Лучше всего - "Стой!". Вопить надо не со страха, а чтоб тот, кто в кабине сидит, услышал. Я сказал.
Платон садится, а охотники и геологи еще некоторое время обсуждают, что будет с человеком, если его экскаватор поперек переедет. Сходятся на том, что Платон прав. Мало не покажется.
Утром Света под восхищенными взглядами ребятни махает гирями. У нее это так легко получается, что кажется, будто и на самом деле просто. Кремень попробовал.
- Ну, знаете, - говорит он нам, - эта баба сильней экскаватора.
Закончив махать гирями, Света бежит до моста и обратно. Низачем! Просто так. Побегать ей хочется, силу девать некуда. А под конец лезет в реку. В холодную-холодную воду. При этом визжит так, будто ее туда силой затаскивают. Чудики - они во всем чудики.
Потом у Светы начинаются трудовые будни. И у Мечталки - тоже. Потому что Света из нашего языка пока всего сотню слов выучила. Вот Мечталке и приходится помогать и переводить. Учит Света всех. И охотников, и детей, и девок, и бабок. Кто придет, тех и учит, никого не гонит.
Лучше всего дело идет у меня и у Жамах. Мы русский знаем. Потом - у детей. Они тоже от Ксапы много слов нахватались. Мечталка - не в счет. Она, оказывается, уже давно читать умеет. Читать, вообще-то, просто. Надо только буквы знать. Ну, еще многие слова пишутся не так, как надо. Мы говорим "щас", а пишется "сейчас". Говорим "дожьжьи", а пишется "дожди". Поэтому писать намного труднее, чем читать. Да еще надо все буквы хорошо помнить. Когда читаешь, взглянул на нее - и вспомнил. А если пишешь, так не получается.
Из-за того, что писать у нас пока плохо выходит, мы посылаем Ксапе звуковое письмо. То есть, Света дает нам диктофон, и каждый говорит то, что хочет сказать Ксапе. Потом мы относим диктофон Сергею, и он передает ФАЙЛ в больницу. Чего я не понимаю, говорили мы долго, а Сергей в один момент передал. Я спрашиваю его об этом, он говорит, что сжал наше письмо. И руками при этом показывает, будто снежок лепит.
