Андрей Максимушкин - Не герой
– Скучно одному, – улыбнулся Гельмут, в его глазах прыгали веселые чертики. – Вы уходите, девушки тоже скоро уедут, кто в госпиталь, а кто в рабочий отряд. Оставаться одному, в большом доме, под обстрелами, нет, это слишком страшно.
– Врешь. Ты ничего не боишься.
– Я боюсь, что на том свете меня в рай не пустят. Скажут, деды и прадеды с мечом не расставались, князю с честью служили, а ты кто такой? Нет в роду Брянских книжных червей и словоплетов.
– Так ты с нами?
– Мы вместе, – заявил профессор. – Пошли. В Войсковом приказе может быть очередь.
В вендской армии новобранцев готовят полгода, вбивают в их головы премудрости воинской службы, учат обращению с оружием, приборами связи и наблюдения, гоняют на полевых занятиях, заставляют рыть окопы, совершать марш-броски. Людей приучают быть готовыми в любой момент вскочить на ноги, схватить оружие и идти в атаку, натаскивают на рукопашный бой, проводят стрелковую подготовку, учат часами ползать под колючей проволокой, вжиматься в землю, окапываться, не поднимая головы. Выживать под огнем и во время газовой атаки, оказывать первую помощь раненым; не задумываясь, выполнять приказы и не терять самообладания в любой обстановке.
Полгода на то, чтоб сделать из посадского или сельского паренька настоящего воина, это мало. Только прослуживший не менее трех лет боец считается настоящим, на него уже можно положиться, он уже умеет не только выживать, но и побеждать. Десятскими становились бойцы, прослужившие не менее пяти лет и имевшие за спиной опыт боев, а на руках кровь врагов.
Война все меняет. В военное время в вендской армии полугодичная учеба новобранцев сокращалась до трех месяцев. Отбор претендентов на гордое звание защитника родины тоже проводился с минимальными требованиями. Пришедших в Войсковой приказ друзей быстро ознакомили с условиями договора, попросили заполнить анкеты и подтвердить словом свою верность вендскому народу и Диктатуре. Как потом выяснилось, это заявление заменяло собой присягу.
В этот же день шестерых товарищей отправили в военный лагерь Зуково близ городка Желтохолм. Разбиравшийся с новобранцами сотник хотел было направить Виктора Николаевича и Леню в лагерь речного флота, но друзья в один голос заявили, что служить будут только вместе, в одной части.
– Молодцы, наши люди, – только и сказал сотник, подписывая бумаги.
А вот Гельмут Брянский пошел в другую команду. Оказалось, что не все в его жизни было так просто. В молодости наследника знатного рода заносило в казачьи части, два года служил на зауральских и уральских заставах, приходилось участвовать в стычках с местными охотниками за скальпами, отражать кайсацкие набеги и оборонять крепости. Посему в Войсковом приказе его сразу же внесли в отдельный список и направили в командирское училище. Четыре месяца по сокращенной программе – и в действующую армию в звании полусотника.
Наступила осень, высыпал первый снег, как всегда неожиданно ударили морозы. Война шла, но жизнь продолжалась. Октябрьские бои принесли Вендии облегчение – фронт остановился. Севернее Святославля противник уперся в Донские и Хоперские позиции. Сеть долговременных опорных пунктов и крепостей позволила вендским войскам выстоять, отбить все атаки и расплющить контрударами просочившихся между крепостями кайсаков. На южном направлении большой воевода Черномор удержал за собой древний Семендер и отбросил противника к озеру Маныч. Зимнее наступление кайсаков наткнулось на упорное сопротивление бронеходных полков. Воевода Черномор знал толк в маневренной войне, его войска не стояли на месте, непрерывно атаковали, уходили от ударов, искали слабые точки и умудрялись при этом не подставлять под удар свои тылы. Южный фронт представлял собой непрерывно перемещающийся, дышащий, бурлящий котел. При этом основные опорные пункты и дороги оставались в руках вендов.
Жизнь в лагере Зуково шла своим чередом. Утром побудка, построение, завтрак. Затем полевые занятия до упаду. Обед, затем шагистика, стрельбы, комнатные занятия – и так до позднего вечера. Времени на личные дела не оставалось. Десятские стремились впрессовать в сутки как можно больше занятий и стрельб. Нередки были марш-броски, ночные побудки, маневры. Возвращавшиеся в казарму после полевых учений бойцы на ногах не стояли, каждая клеточка тела истошно вопила: «Спать!» Где уж тут личное время. Успеть бы полевую одежу почистить, дыры заштопать да оружие смазать.
Часть находилась в спокойном районе, за второй линией обороны, за все время ни одного обстрела или бомбежки. Кайсаки вообще не стремились взламывать укрепления Святославля. Наученные горьким опытом предыдущих войн, степные воители предпочли наступать там, где получается, стараясь выманивать вендские войска в чистое поле, где у степняков было преимущество.
После разгульных Святок наступило время переводить молодых бойцов в действующую армию. Учебная часть работала без перерыва, опытные, прошедшие огонь и воду наставники натаскивали несколько призывов одновременно. Владмир уже видел, с какой помпой Зуково провожало своих выпускников. Торжественное построение на плацу, барабанная дробь, реющие знамена, выступление полковника Комарова. Затем вручение личного оружия, воинских поясов. Новоиспеченных бойцов проводили под скрещенными мечами, с этого момента они становились настоящими воинами, их принимали в касту. Пусть пока временно, дальше все зависело от человека, придется ему по вкусу воинская похлебка или помыкается по полкам да уйдет после войны на вольные хлеба.
18 января настал черед 4-й сотни. Три месяца учебы пролетели, вчерашние парни и мужики с улицы незаметно для себя стали бойцами. Вначале было тяжело, нагрузка страшная, не все выдерживали. Жалко хороших людей, тяжело терять товарищей по лагерю, но приходилось терпеть и не пищать, когда твой хороший друг внезапно уходил из армии. Не выдерживал человек. Что уж такого. За три месяца учебы сотня потеряла пятую часть своего состава. Не выдержавших переводили в тыловые части. Владмир и его друзья держались только потому, что поддерживали друг друга, им стыдно было предавать друзей и отказываться от службы.
Постепенно люди привыкли к нагрузкам, они уже не так уставали, как в первые недели. Неожиданно стало появляться свободное время. Ребята переписывались, а иногда разговаривали по телефунку с оставшимися в городе девушками.
Подруги не сидели без дела, все четверо работали в княжеском госпитале на Кузнечном конце. Да еще радость: Лена ждала ребенка. Жаль, у молодого бойца не было возможности хоть на полчаса вырваться в город. Близок Святославль, меньше часа самоходом, да командиры не отпустят, увольнения в военное время не положены, только в качестве награды или по чрезвычайной, необычной надобности. Ребенок там, к примеру, родится, тогда воину положена побывка домой на три дня, на потомка посмотреть, имя ему дать, благодарственные обряды провести. Это дело святое, да только не так часто приключается, как хотелось бы.
Свадьба Ящера
Ополченцы возвращались домой победителями. Воевода Виктор мудро решил оставить все трофеи чудским бойцам. Они первыми врага встретили, задержали его в лесу, связали боем, им и добычу делить. И, разумеется, две трети добычи досталось односельчанам Василия.
Даже странно бывает, люди только час назад шли в бой, дрались с врагом не на живот, а на смерть, и вдруг грань жизни и смерти отступает, на первое место вылезают вполне житейские дела. Типичный крестьянский образ мысли – запас карман не тянет; кто взял, тот и прав. Споров и не было, поначалу сродственники вообще хотели отдать большую часть добычи тем, кто первыми вступили в бой, но, по настоянию Лушика и старого волоха Журава, селяне щедро поделились с соседями.
Жизнь продолжалась. Погибших похоронили на тихом лесном кладбище за селением. За ранеными ухаживали всей общиной, как и положено у чуди. Военную добычу честно поделили между собой. Василию, как командиру, Спасителю и одному из героев битвы, достались три лошади, два мешка одежи и мелких вещиц убитых кайсаков, хороший ручной пулемет с коробом патронов, пара автоматов да еще тридцать гривен серебра в пересчете на вендские деньги.
Война – это, конечно, очень геройски и очень благородно, но ведь кушать хочется. Не прошло и двух дней, как поминальные пиры отгуляли, мертвецов похоронили, героев воспели, и выжившие в бою вернулись к делам своим суетным. Уборка шла полным ходом. Достраивался гараж. Кирпичный завод работал вовсю. Появились заказы от соседей. Мужики уже думали, как бы над печами и заготовительными площадками навесы соорудить. От дождя и снега. По всему выходило, что работать и зимой придется, кирпичи покупаются. Хорошо покупаются.
В середине октября Журав напомнил, что скоро Свадьба Ящера. Все взрослые мужи к Ящеру в гости пойдут, требы приносить, молить божество о снисхождении и благоволении к чуди. Дело стоящее. Естественно, Василию тоже придется идти на обряд. А иначе и быть не может, по поверьям чуди, отказаться от такого приглашения – это бросить прямой вызов в лицо божества. Строить из себя богоборца молодой человек не собирался, да и когда еще шанс выйдет настоящего бога вживую увидеть? Вот то-то и оно.
