Владимир Лошаченко - Наставники
— Сашенька, может, останешься?
— Прости, любимая, не могу, — должен исполнить важное дело.
Сашка через день, в обличие простого воина отправился в путь-дорогу. Вторую лошадь Чалую с собой не брал — оставил Вёсне.
От Турова с попутным караваном купцов пошли на стругах сначала по Припяти, а затем по Горыни. Благо, ветер помогал, а не то бы гребцы замучились грести против течения.
В верховье Горыни Сашка простился с торговыми людьми и продолжил свой путь по земле, стараясь не задерживаться, он несся на пределе сил — все эти холмы и горушки начали вызывать раздражение, несмотря на красивые места.
После переправы через реку Прут решил спокойно отдохнуть денек — ага, отдохнул, называется. Сквозь дрему услышал — всхрапнул Ветерок, а от земли послышался отдаленный гул.
«Кого там хрен несет?» — зевая, подумал он.
Сашка по-обезьяньи вскарабкался на дерево, под которым отдыхал. Клубы пыли четко указывали на передвигающихся всадников и, что самое неприятное, в его сторону.
— Тьфу на вас, заразы, придется одеваться.
Сашка сидел в седле, как в кресле, заложив одну ногу под себя и легкомысленно болтая другой, но клапан на кобуре расстегнул на всякий случай. То, что произошло далее, запомнилось Сашке и не только ему на всю жизнь.
Когда лихой отряд полукольцом встал метрах в десяти, у Пожарского приключился нервный смех от неожиданности. Перед ним выстроился на разгоряченных конях отряд амазонок. Молодые черноволосые красавицы в разноцветных рубахах, кожаных жилетках и замшевых штанах с короткими сапожками, обвешанные золотыми побрякушками, представляли собой настолько яркое и необычное зрелище, что он только лыбился и хлопал глазами. Единственное, что портило прекрасную картину, — сабли на поясах девушек и круглые щиты у них за спиной. Впрочем, кое у кого из-за плеч выглядывали луки и колчаны, полные стрел.
Всадницы и Сашка пялились друг на друга минут пять, наконец, предводительница — девица с серо-синими большими глазами в красной шелковой рубахе пробурчала через губу несколько фраз.
— Не понял, вы говорите по-русски?
Девчонки оживились, а главная даже облизнулась:
— Радуйтесь, подруги, мы захватили русича, натешимся вдоволь.
— Стоп, стоп, я пока согласия не давал! И что значит захватили? По-моему, наоборот.
Отряд амазонок полег от смеха, некоторые свалились с лошадей и дрыгали ногами.
— Ой, не могу, давно меня так не смешили, — вытирая слезы, заявила атаманша.
— Девоньки, последний раз предлагаю — разойдемся по-хорошему, вас дома, поди, мамы ждут, — предложил Сашка.
Новый взрыв веселья. Амазонок было около ста человек, и в принципе патронов бы хватило, но рука не поднималась, это же девушки, будущие матери. Их нынешний поход — дурь малолетняя и больше ничего. Наказать и вправить мозги, конечно, нужно, но без применения оружия.
— Красавицы, дабы мне не драть горло, подъедьте поближе, если не боитесь, конечно, — произнес Пожарский с улыбкой змея-искусителя.
Послышался возмущенный писк, тем не менее шеренга всадниц придвинулась метров на шесть. Сашка, зацепив взглядом девичьи глаза, произнес кодовую фразу и ввел воительниц в гипнотический транс.
— Внимание, всем спешиться, стреножить лошадей и разбить лагерь.
После установки нескольких легких шатров Пожарский скомандовал:
— А теперь раздеться — и в речку мыться.
Толпа нагих прелестниц замелькала перед глазами, чаровницы, несмотря на гипноз, по извечному женскому инстинкту, пытались привлечь его внимание откровенными позами. Сил не было терпеть такое издевательство.
— Первая десятка за мной, — просипел Сашка внезапно охрипшим голосом.
Первой в шатре оказалась предводительница — крик стоял на всю округу. Амазонки оказались очень темпераментными и в большинстве своем девственницами.
Несмотря на введение себя в особое состояние, Пожарскому пришлось трудиться три дня, а потом день отсыпаться и отъедаться.
Предводительница оказалась дочерью князя угров-венгров Салаши, звали ее Алике. Проснувшись под вечер, Сашка обнаружил свою голову на ее коленях.
— Ты проснулся, наконец, попей, — и протянула ему кубок с терпким вином. — Спасибо тебе, Саша, от всех наших девчонок, надеюсь, у нас родятся крепкие и здоровые дети.
Она неожиданно подмигнула Пожарскому. Саша тут же решил проверить свое возникшее подозрение.
— Значит, вы прекрасно понимали, что делали?
— Конечно, дорогой, мы для того и мотались вдали от княжества. — Отец сказал, что уграм нужна свежая кровь и твоей жизни ничего не угрожало. Конечно, мало кому понравилось твое командование — ляг так, делай эдак. Ради интереса рода и не на такое пойдешь.
— Ну девоньки, ну оторвы, и ведь ни одна вида не подала, ай… яй…яй.
— Чего ты загрустил? — Алике взяла его руку и приложила к своей груди. — Слышишь, как бьется мое сердце, возьми меня, любимый.
Для них надолго пропал окружающий мир. Говорят, в такие минуты происходит волшебство и родятся гениальные дети.
Х глава
Пустив коня рысью, Пожарский вдруг вспомнил последний, третий день сексуально-трахательной эпопеи. В то прекрасное летнее утро у него случилось явное разжижение мозгов, иначе случившееся ничего другим объяснить было нельзя.
Приказав оставшимся двадцати шести девушкам раздеться и встать в шеренгу буквой «Г», он в костюме Адама, пройдя мимо красивых и упругих девичьих попок, взбодрился и с самонадеянной мыслью: «Ну сейчас я вам покажу!», — приступил к приятному процессу.
Немедленно образовался зал зрителей под открытым небом — все амазонки, свободные от дозора, сбежались поглазеть на зрелище, таща с собой седла. Усевшись на них, стали давать комментарии и советы, вконец испортив торжественность момента.
Сашка озлился и заявил, что не может работать в такой обстановке.
— Прошу заходить в шатер по одной, потом, подумав, добавил: — С перерывом на обед.
Среди прелестниц послышались смешки и колкие шуточки.
При прощании красавицы стали дуть в уши, мол, оставайся с нами, любимый наш, родной, но Сашка это дело пресек, заявил, что у него дела и, бросил загадочную фразу:
— Я за рулем, взгромождаясь при этом на смирного Ветерка.
Он держался из последних сил и, отъехав подальше, рухнул в густом ельнике спать. Глаза продрал только следующим утром. Съев два больших куска баранины и опустошив наполовину фляжку с вином, тронулся в путь.
Одежда с поясом болтались на Сашке, словно на вешалке, — за короткое время умудрился потерять не менее десяти килограммов.
— До чего довели человека Евины дочки, — бурчал недовольно Пожарский, глядя на свое отражение в небольшой речушке. Да не дай Бог остался бы с ними еще на недельку — и он передернулся от такой перспективы.
На месте Сашка оказался дня через два — роль компаса играл кинжал-ключ. Его лезвие точно указывало нужное направление. Остановив коня у подножия невысокой горки, отвязал лопату, замотанную в холстину. На вершине шанцевый инструмент не понадобился — меч Святогора сам показался из земли с тихим гудением.
Рукоять длиной в полметра, сделанная из неизвестного металла, изукрашена рельефными рисунками. Интереса ради Сашка нажал на знакомый завиток — из рукояти с тихим гудением показалось туманное лезвие. Экспериментальным путем выяснил — клинок выдвигался примерно на тридцать метров. Нехило. Могилу Сашка вскрывать не стал — ни к чему. Тщательно упаковав меч, пустил коня в галоп. На обратную дорогу в Туров потратил немного времени.
Вёсна повисла на шее, плача и радуясь одновременно. Срочно истопили баню. Жена все причитала:
— А худющий стал, все ребрышки наружу.
Разомлевший от пара Сашка уснул прямо за столом. Князя перенесли на кровать, раздела его Вёсна. Пожарский отъедался несколько дней, принял несколько делегаций, разрешая споры и творя княжий суд, ощущая себя эдаким самозванцем.
Пришел день расставания — Сашка оставлял жене все небогатое имущество с Ветерком в придачу. Также выгреб золотые и серебряные монеты, оставив себе одну.
— Жди с Киева весточку, прощай, лапушка, — и обнял напоследок любимую.
Вёсна провожала его утром на берегу. Сашка, уже севший в ладью, вдруг соскочил в воду и подбежал к заплаканной жене.
— Возьми фамильный перстень князей Пожарских и этот кинжал — это для нашего сына.
Поцеловав напоследок ненаглядную, рванулся обратно. Струг тронулся, хлопнул поднятый парус и, постепенно увеличивая ход, судно вскоре скрылось за поворотом Припяти.
— Прощай, мой любый князь, — прошептала Вёсна.
Женская интуиция подсказывала — мужа она больше никогда не увидит.
* * *Путь по реке оказался легким и недолгим. На третий день добрался до Киева. Сашка, взвалив на плечо сверток с оружием, сошел по сходням на берег. За пару медных грошей нанял повозку и приказал везти его к великому князю Владимиру.
