Виктор Ночкин - Череп мутанта
- И почему ты такой жадный? – Пригоршня осуждающе покачал головой.
– Притормози, – сказал Химик, пересаживаясь в кресло рядом с водительским местом, и когда напарник остановил машину, заметил: – Ты деньги побольше моего любишь.
– А вот и нет. Это я их любил, любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем… Это стихи, со школы помню. Есенин.
– Знаю, что стихи. Только это Пушкин, неуч.
– Да без разницы. Так о чем я? Да! Я их любил, пока у нас вездехода не было, потому что хотел на него накопить. А как он у нас появился – зачем мне деньги? Моя вездеходная мечта сбылась… – Никита ласково похлопал по рулю, будто любимую девушку по попке. – Теперь деньги разве что на обычную жизнь нужны. Ну там артефактом каким разжился, продал, хавки да патронов на это дело купил… и нормально.
– Мы пробойник тогда раздобыли, а на «Малыша» его так и не поставили, спрятали. Мы ж хотели пузыри пространственные изучать, но для этого пробойник на машину надо монтировать, датчики из артефактов на панель ставить, просить Бороду, чтобы электронику подключал… А это всё деньги. Которых у нас нет.
– Все равно, нехорошее какое-то ты дело затеял. Мутишь что-то, как обычно. Я против. А вот если…
– Я вот думаю, – медленно заговорил Химик, и Никита умолк. – Жалко, что не было при мне фотоаппарата. Я бы заснял тебя с новой подружкой.
– С какой еще подружкой?
– Там была помесь кукловода с контролершей, и вы с ней оказались такая пара… Загляденье, ага. Правда, башку я ей прострелил, а то она с тобой расставаться не хотела, собиралась жить долго и счастливо с этаким блондином. Ты не в обиде, что я разрушил ваш союз?
– Ну ты как скажешь, Андрюха… Какой союз еще? Ну да, я виноват, не спорю, виноват… зато какой хабар, э? Все же к лучшему закончилось. Ну ладно, хочешь на этом деле еще наварить как-то – я не спорю, убедил… – Тут на запястье Никиты пискнул ПДА, и сталкер с преувеличенным старанием занялся почтой.
– Пригоршня! Ты хоть понял, что, если бы не мы с Хромым, ты бы сейчас под контролершей дрыгался? – напирал Химик. – И видел бы сладкие грезы, пока не сдох? У тебя, между прочим, такая улыбка была счастливая…
– Постой, постой, тут сообщение!
– Я вижу, что сообщение, мне тоже свалилось, рассылка какая-то, значит. Не заговаривай мне зубы, я еще хочу над тобой поиздеваться. Вот смотри, женился бы ты на контролерше, завели бы вы таких корявых кривоногих детишек, все блондины и тупые до невозможности…
– Да погоди ты, тут серьезное, а не рассылка! Карандаш пишет. «Мужики, выручайте. Привез фраеров на сафари, а дичи ни хрена. Кто рыбное место покажет, за мной не заржавеет…» Химик, он совсем рядом! Меньше двух километров.
– И что? Посоветуем ему твою невесту откопать, пока не остыла? Скажем: Пригоршня девушку разогрел, раззадорил… Вот это сафари у Карандаша выйдет. Секс-туризм.
– Блин, да я серьезно! Можем такое рыбное место сделать, что клиент Карандаша опупеет… – Пригоршня еще раз взглянул на ПДА, переключил клавиши. – О, все сходится! Ну?
– Что ты компьютер мучаешь?
– Календарь гляжу. Сегодня… да, точно, сегодня в семнадцать ноль-ноль как раз… Если ты согласен, поехали к Карандашу. Ты ж денег еще хотел заработать, сам же хотел. Как раз успеем с ним столковаться и к точке сгонять.
– Что ты еще придумал? – недовольно протянул Хи мик. – Если это что-то связанное с бабами…
– Не-е-е… – Пригоршня осклабился. – Чисто мужское занятие. Охота, какие бабы? Отбей Карандашу, что мы еде… Пусть готовится свой периметр отключить.
* * *Карандаш – плотный коренастый крепыш, увешанный оружием, как елка гирляндами, – поспешил к «Малышу», едва вездеход остановился, выплюнув напоследок вонючий выхлоп. На поляне развернулся лагерь – новенькие палатки, ящики, походные столики со складными стульями. Аппаратура подмигивает разноцветными лампочками. Между деревьями натянута камуфляжная сетка, все перевито проводами.
У Карандаша была особая специализация: он устраивал охоту на экзотических тварей Зоны и первой заповедью считал безопасность клиента.
Между палатками торчали ассистенты наемного егеря, все как на подбор спортивные подтянутые парни с отличным оружием. Пригоршня не без зависти оглядел натовские штурмовые винтовки – по виду совсем новенькие. Вокруг лагеря Карандаш развернул временный периметр, почти такой же неприступный, как оборонительная система вокруг Зоны, так что, пока «Малыш» приближался к палаткам, на приборной доске несколько раз вспыхивали тревожные сигналы – вездеход пересекал невидимые оборонительные рубежи Карандаша.
Мотор заглох, дверца отъехала, и Карандаш сунулся внутрь. Оглядев тесное нутро вездехода, он зачастил:
– Мужики, ну вы вовремя! Я уж думал, сворачиваться и новое место искать. Такая нынче пустыня – ни собак, ни кабанов! А у меня клиенты, как назло, вредные, настырные. Один-то еще бы ничего, иностранец, вежливый, но их двое, второй наш, барыга какой-то, что ли. Сука, капризный – суши весла, все ему не так, все не этак… А вы мутантов где видели? Куда двигать?
– Спокойно! – Пригоршня величественным жестом поднял руку. – Мы еще лучше сделаем, мы тебе нынче мутантов сюда заманим, никуда двигать не придется. Сколько платишь?
Химик молчал, и Карандаш вперил взгляд в Пригоршню, раз уж тот завел переговоры.
– А сколько ты хочешь, дорогой? Штуку деревянных дам, нормально?…
Пригоршня картинно зевнул.
– Чего? Ну, чего? – заволновался Карандаш. – Мне ж не много надо, только десяток мутантов, чтобы фраера себя настоящими охотниками ощутили. Ну, чего молчишь?
– А хочешь, – нарочито медленно заговорил Никита, – мы тебе манок для слепых собачек прикатим? В любом месте включаешь, и мутанты сами сбегаются? Край вечной охоты, как у индейцев?
– Как это – сами сбегаются?
Тут за спиной Карандаша возникли два типа. Один здоровенный румяный толстяк в камуфляже, перетянутый ремнями. Вся снаряга новенькая, блестящая и хрустящая. И сам парень молодой, лет двадцати пяти. Другой сухой, спортивный, загорелый – этот постарше, с седыми висками.
– Ну чего, братан? Ты мне думаешь охоту устраивать? – Голос у толстяка оказался гнусавый, неприятный. Взгляд недовольный, глубоко посаженные глазки из-под складок жира пялились сердито и требовательно. – Ты, в натуре, понимаешь, сколько мое время стоит? Я тебе чё, лох какой? Я ж сюда не за романтикой приехал. Хочу, чтобы это сафари мне надолго запомнилось, слышишь, надолго! Работать давай, работать надо!
Тощий вполголоса заговорил по-немецки. Он обращался к молодцу в камуфляже, тот кивал и кривил губы. Потом перевел:
– Вот и виза герра Майерса через неделю истекает, а у него еще дела. Ну? Батяня мой ему охоту обещал, а ты нам чё, болт вместо охоты? Работай, тебе ж забашляли!
Пригоршня привстал с водительского сиденья и через голову Карандаша бросил:
– Слышишь, братан, я говорю, могу вам манок предложить. Секретная военная разработка, собак набежит тьма. Только отстреливать успевай. А Карандаш башлять не хочет. Может, ты, братан, ему мало заплатил?
– Та ты чё… Карандаш, ты чё? – Толстяк надвинулся на низенького охотника, и тот отступил на шаг.
– Да я ж еще не сказал ничего, Вовик! Только цену предложил… ну, для начала, для разгона…
– Ты послушай, братан, – гнул свое Никита. – Это чисто рыбалка получится, только знай стреляй! Будто удочку дергать! Раз-два, раз-два… Знаешь, какой кайф непередаваемый? У тебя патронов много? А то гляди, не хватит, столько чернобыльцев набежит. Куртку закажешь хвостами обшить, все девки твои будут, что ты. Или на полушубок пустишь…
Тощий снова зачастил по-немецки. Толстяк кивнул, что-то забубнил в ответ – должно быть, растолковал, что предлагает Пригоршня. Немец заулыбался, показал сталкерам большой палец и несколько раз сказал «о'кей!». Никиту заинтересовало слово «ангельшпорт», которое он разобрал в немецкой речи.
– А что такое «ангельшпорт»?
– «Рыбалка» по-немецки, – перевел Карандаш. – Так сколько ты хочешь за свой манок, Никитушка?
– Тысяч пять, да, Химик? Зеленых, конечно.
– Эй, это много! – Карандаш хотел еще что-то сказать, но не успел.
– Нет, Никита, не дешеви, а то когда мы еще манок сможем найти, – неторопливо и веско заговорил Химик. – Я думаю, десятка в самый раз. Мы ж манок тебе, Карандаш, оставим – у тебя дела сразу в гору пойдут, от клиентов отбоя не будет. И никогда никаких проблем, мутанты сами под выстрел будут прибегать.
Карандаш задумался, глаза его бегали из стороны в сторону. У него имелся легальный доступ в Зону, поскольку официально охотник числился поставщиком экспериментального материала в некий московский институт – это позволяло и добычу без проблем вывозить… Толстосумы отечественного и импортного разлива, разумеется, числились лаборантами – равно как и ассистенты Карандаша. При такой постановке дела агрегат, который предлагал Никита, должен был окупиться очень быстро. Карандаш пожевал губами, потер переносицу.
