Виктор Ночкин - Череп мутанта
Перченого разместили в соседней палате. Хромой задержался у порога – там бесформенной грудой был свален тяжелый черный комбез раненого. Хромой нагнулся, осмотрел пулевое отверстие на предплечье левой руки. Кивнул сам себе и подошел к кровати.
Рожнов тем временем придвинул стул и подсел к изголовью.
– Как ты, лейтенант?
– Да ничего, уже лучше… вроде. Рука болит.
– Срок обезболивающего вышел, – пояснил санитар. – Могу вколоть еще. Не требуется? Тогда разрешите идти?
– Посиди с моим парнем, – попросил капитан. – Вспоминай, лейтенант, как вчера вышло.
Санитар ушел, а Перченый завел глаза к потолку, собираясь с мыслями. Это был мужчина немного за сорок, худощавый, но широкий в кости, на щеках морщины, глаза посажены глубоко. Сталкер как сталкер. Волосы необычные – черные, с густой сединой, как перец с солью. Возможно, потому и прозвище такое…
– Ну… – заговорил раненый, – я не знаю, какого черта Рубанов отпер… Помню, постучали, он пошел к двери, спросил…
– Что спросил?
– Точно не помню, ну, в общем, кто, мол, пришел – как-то так спросил. Ему что-то ответили. Голоса я почти не слышал, глухой такой голос, низкий. И Рубанов открыл…
– А дальше?
– Дальше все как в тумане. Пытаюсь вспомнить, но… Выстрел, Рубанов упал. Я за столом сидел, мы по банке энергетика взяли. Ну и трепались о том о сем. Он пошел открывать, и его застрелили. Потом… Понимаешь, капитан, быстро как-то все произошло! Выстрел, Рубанов рухнул, потом он, ну, этот… он в меня выстрелил – а я все еще не сообразил, что происходит… Все в одну секунду. Потом он проплыл мимо меня, а дальше – провал. Пришел я в себя, когда дверь архива вынесло, а этот…
– Погоди, ты сказал «проплыл»?
– Ну да. Он не шагал, а над полом этак вроде катился, что ли. И светился. А еще лампочка погасла! Ну, у нас в комнате лампочка погасла, так что в темноте светился он. Как стеклянный с голубым огнем внутри. На человека похож, с меня вроде ростом или чуть побольше. Но когда двигался, ног не переставлял, так и плыл вертикально – это я точно запомнил.
– Ладно. Что потом?
– В себя прихожу – все в дыму, пламя трещит в архиве. Я схватил огнетушитель – и туда. Сперва и не почувствовал, что рука болит. А сейчас вот ноет, зар-раза.
– Доктор сказал, ничего опасного, пуля навылет прошла. Стреляли из браунинга Рубанова. Вот в чем заковыка! И сам он из собственного ствола застрелен. Ты говоришь, быстро произошло? Как же эта тварь успела ствол у бойца отобрать?
– Ну не знаю я… – Перченый осторожно пожал плечами. – Может, Рубанов, еще когда открывал, сразу ствол вытащил, неладное почуял? А тот отобрал? Я ж не видел, он ко мне спиной стоял. А когда свалился – этот, светящийся, на меня уже браунинг навел, получается. Потому что он сразу стрельнул.
– А где стол стоял? Где ты был, когда Рубанов упал? – спросил Хромой.
Перченый покосился на капитана, тот кивнул – мол ответь.
– В дальнем углу, стол там всегда стоит. Я ж когда свалился, его на себя опрокинул. Вот этот и подумал, наверное, что я готов.
– Ладно, Перченый, отдыхай, приходи в себя. – Рожнов поднялся. – Если что вспомнишь, сразу говори санитару, чтоб меня звали.
Когда вышли из палаты. Доза поинтересовался:
– Что теперь?
– Теперь на место преступления. – Рожнов тяжело вздохнул. Ему не хотелось уходить из больницы, где лежал сын. – Нужно там все заново осмотреть, повнимательней. Вы со мной?
– А как же! – с энтузиазмом отозвался Доза.
– А где ствол, из которого мутант стрелял? – перебил Хромой. – Где этот браунинг, нашли его?
– Пока нет. Может, Камыш отыщет. Я сейчас прикажу рассылку сделать… – Рожнов на ходу переключил ПДА и стал набирать текст. – Сейчас… чтобы все, кто вчера был у архива, доложили – когда пришел, точное время, кого видел, кто пришел раньше, кто позже… Что у тебя на уме. Хромой? Ты что-то понимаешь?
– Перченый кое-что путает… Неудивительно, конечно, после такого приключения. У него сейчас в голове каша. А он давно в «Долге»? Офицером как стал?
– Что ты имеешь в виду?
– Я объясню, – пообещал Хромой, – вот только на месте еще раз погляжу. Потому что в рассказе Перченого не все сходится, хочу на месте глянуть.
У ограбленного хранилища копошились долговцы, среди них и вчерашний молчун. Рожнов окликнул его:
– Мацура, нашли ствол? - Сталкер показал браунинг.
– Где?
Парень махнул рукой вдоль здания – мол, за углом. Другой долговец пояснил:
– За домом, перед сборочным цехом. В кустах.
– Ага, – сказал Хромой.
У Рожнова пискнул ПДА – пришел мейл. Капитан пощелкал кнопками, открывая письмо, и не стал переспрашивать у спутника, что значит это «ага». Хромой, воспользовавшись паузой, быстро прошел внутрь. Изувеченный стол лежал в дальнем углу, где среди обломков валялись банки энергетика, огрызки, обрывки промасленной газеты. В соседней комнате негромко разговаривали – там шла инвентаризация, долговские казначеи устанавливали масштабы потерь.
– Ну вот, ужинали они с Рубановым покойным здесь, – входя, заметил Доза. – Вон и хавчик. Что ж не так?
– А вот это окно, – вместо ответа Хромой пошел по комнате, шурша обрывками бумаги и слипшимся сором, – куда выходит? К сборочному цеху?
– А Зона его знает… – Доза тоже подошел и выглянул сквозь решетку. – Да, сборочный.
– Значит, браунинг там и нашли? Ага, вон заросли какие! Наверное, туда убийца выбросил. Смотри, как раз под окно.
Тут на пороге показался Рожнов. Поглядел на сталкеров и скрылся в помещении архива. Хромой прошелся по дежурке, встал в дверях, окинул комнату взглядом. Доза терпеливо следил за его перемещениями. В соседней комнате то и дело попискивал комп капитана – приходили сообщения свидетелей. Хромой молча бродил по дежурке. Особенно его заинтересовал угол, где вчера сидели Рубанов с Перченым. Через несколько минут возвратился капитан.
– Бумаги сгорели практически полностью, – объявил он. – Но компы вроде удастся запустить. По крайней мере, винты точно сохранились. Там по банде Козыря что-то должно быть. Завтра, Хромой, обещали тебе все показать. Ну а пока что…
ПДА снова пискнул. Капитан прочел короткое послание и хмыкнул.
– Что? – тут же сунулся к нему Хромой. – Никто ничего не видел, хотя бойцы сбежались сразу же?
– Вот именно. Никто не двигался от архива, все к нему. Если бы кого-то видели, чтоб в противоположную сторону шел… Может, убийца среди свидетелей? Выскочил и тихонько присоединился к толпе?
– Светящийся изнутри? – усомнился Доза.
– Ну, может, он, как кровосос, режимы меняет?
– Вряд ли, – решил Хромой. – Однако ты после можешь сравнить их показания, уточнить, был ли кто-нибудь один или все видели друг друга. Если есть человек, насчет которого никто не вспомнит, как он на пожаре объявился…
– Хорошая мысль! – оживился капитан. – Кого другие не видели, тот и подозреваемый. Хотя… светящийся…
– А если такого не найдется, который один был? – Дозе тоже хотелось внести лепту в расследование.
Рожнов склонился над ПДА – прокручивал ленту сообщений.
– Да, пока не видно… Похоже, они все одновременно подтягивались. Будем искать.
Хрустя подсохшей коркой пены, перемешанной с золой, из архива вышел еще один сталкер. Этот был без брони, в армейском кителе со споротыми погонами. Долговязый белобрысый парень, на длинном носу очки.
– Ну что там, Качюлис? Инвентаризацию закончили? – обратился к нему Рожнов.
Парень пожал плечами:
– Пока что поверхностный осмотр… Тысяч двести тридцать «Долг» потерял, если по примерной оценке. Точней скажу к вечеру, когда по всем ведомостям пройдусь. Даже не знаю, как Воронину докладывать буду.
– Не спеши, – влез Хромой. – Погоди докладывать.
Качюлис удивленно взглянул на Рожнова. Тот пояснил:
– Это Хромой.
– А, тот, которому инфа по Козырю нужна. Ну, и что ты имел в виду насчет «не спеши», а? Здесь же сожжено все! Артефактов было, правда, немного, мы на днях как раз их сдали на Янтарь, потом был переучет… Зато налички сгорело ого-го сколько.
– Налички? – Хромой задумчиво потер переносицу. – Ну точно, и это в схему укладывается. Значит, на днях реализовали артефакты, после этого переучета не было? И к сейфу никто не подходил?
– В какую схему? Что ты темнишь? – Рожнов шагнул к сталкеру и заглянул в лицо. – Ты уж говори, чего надумал.
– Да, – оживился прибалт, – если пропажу найдем… ну, хоть часть, так я тебе… я тебе из этих компов все до последнего байта вытрясу!
– Говори, Хромой, – повторил Рожнов.
– Смотри, – Хромой показал под ноги, – пистолетная гильза, верно? Видишь, втоптана в грязь? Это от браунинга, так?
Капитан подобрал гильзу и понюхал.
– От браунинга? – настаивал Хромой. – Свежая? Я в лазарете комбез Перченого осмотрел – на предплечье вокруг пулевого отверстия копоть. Что это значит?
