Василий Головачев - Возвращение «Стопкрима»
– Если не возражаете, можем встретиться в другой обстановке, поговорить о важных вещах.
– Буду рада пообщаться, звоните, капитан знает мой мобильный.
Замок двери щёлкнул за ними.
До номера Матвея шли молча. Зайдя в комнату, Василий Никифорович сказал, разглядывая лицо сына, на котором застыло виноватое выражение:
– Она дочь Соболева, это очевидно, но она чего-то недоговаривает.
– Она плохо нас знает, – осторожно сказал Матвей.
– Согласен, сейчас нельзя верить никому… разве что мне. Однако речь не об этом. Чего недоговариваешь ты? В какую авантюру со Стасом ты ввязался?
Матвей покраснел, сдерживая слишком быстрый язык, взмолился:
– Пап, не спрашивай! Я не имею права делиться информацией!
– Даже со мной?
– Даже с тобой. Но клянусь! – я тебе всё расскажу, когда будет можно. Ты ведь тоже не всё мне рассказываешь. О «Стопкриме», к примеру. Если Дива заговорила о Минздраве, то шухер там устроить мог только ты.
– Шухер шухеру рознь, – проворчал Василий Никифорович, пропуская мимо ушей обидную констатацию сына, оглядел номер. – Скромненько, но жить можно, я примерно в таком же. Когда уезжаете?
– Завтра, после соревнований. У нас вертолёт…
– Вертолёт? – простодушно удивился Василий Никифорович. – Хорошо живёте. Это кто ж такой богатый?
– Начальник курьерско-егерской службы, но это не личный его вертолёт, он взял его напрокат, совмещая…
– Приятное с полезным. Основа жизни любого чиновника: моя епархия, чем управляю, тем и владею.
– Меня пригласила Дива, я не мог отказаться.
– Да это я так, старческое брюзжание. Хочу попросить: через пару дней я буду в Москве, позвонишь ей от моего имени? Надо встретиться ещё раз, договорить недоговоренное.
– Хорошо, позвоню.
Василий Никифорович глянул на часы.
– Посидел бы с тобой, послушал твои рассказы о МИРах, а главное – о замыслах Стаса, но у меня ещё одна встреча, так что перенесём разговор.
У Матвея отлегло от сердца.
– В Москве посидим.
Василий Никифорович хмыкнул, потрепал его по волосам на затылке и вышел.
Матвей бесцельно покружил по комнате, вспоминая события дня, страдая от того, что не может провести время с Дивой, потом махнул рукой на свои печали и лёг спать.
* * *Наутро компания снова позавтракала пораньше и поехала на полигон.
Дива казалась рассеянной больше, чем обычно, разговаривала мало, но и вопросов не задавала, словно встреча с Котовым-старшим для неё ничего не значила, а с Матвеем она почти не знакома.
Президент со свитой появился в ВИП-ложе в половине одиннадцатого, и дождавшийся его визита распорядитель соревнований дал команду начать полёты.
Матвей поискал глазами отца, не увидел и больше не отвлекался. Начались стрельбы, лётчики лупили из всего своего оружия по наземным целям и воздушным мишеням, грохот стоял как во время настоящего боя, зрелище завораживало, и зрители каждый удачный манёвр самолётов сопровождали радостным гулом и криками.
Бинокли помогали не всегда, всё-таки во избежание инцидентов мишени располагались в километре от казарм и трибун, но слева и справа от них были установлены видеостены, на которые проецировались изображения, передаваемые с видеокамер беспилотников, и всё было видно хорошо, тем более что записи наиболее удачных атак повторялись.
Закончились полёты к четырём часам дня.
Матвей снова попытался отыскать отца в свите президента, но так и не нашёл. Возможно, он уже покинул полигон, а то и Воронеж, решая какие-то свои задачи.
В гостиницу возвращаться не стали, сразу поехали на аэродром, где компанию ждал вертолёт. Все разговоры вертелись вокруг победы русских экипажей и поломки китайского «суперистребителя» «J-20», едва не закончившейся трагически. К счастью, лётчику удалось посадить самолёт на поле в двух километров от полигона.
Говорили и о технике, о зенитно-ракетных комплексах «Панцирь-2С» и «Корнет-3М», показавших свою эффективность: из сорока с лишним самолётов, принявших участие в преодолении пояса противовоздушной обороны, лишь четверть смогла достичь цели, остальные были «сбиты».
Диве кто-то звонил дважды, она коротко поговорила с абонентами, сказала, что вечером перезвонит сама, и эти звонки – по мысли Матвея – стали причиной отказа девушки провести вечер в ресторане.
– Мне надо кое-что подготовить на завтра, – сказала она виноватым тоном. – К тому же прилетим мы поздно.
Он понял и больше к этому разговору не возвращался.
Прилетели в Москву действительно в девять часов вечера.
Валерий предложил Матвею подбросить его до метро, но капитан, скрывавший своё разочарование, гордо отказался. И тогда Дива сделала то, чего он от неё не ждал: отвела в сторону, положила тёплую ладошку на сгиб локтя и проговорила мягко:
– Не сердитесь на меня, ладно? Ваш отец разворошил мою память, и я всё время думаю о своём папе. Мы ещё обязательно встретимся. Звоните мне в любое время суток, а будете в конторе – заходите.
Матвей расцвёл, осторожно сжал пальцы девушки.
– Всё нормально, спасибо за приглашение.
– До встречи.
– Так вас подвезти? – повторил предложение Валерий, оказавшийся, в сущности, неплохим парнем.
– Да, – согласился Матвей.
В начале одиннадцатого он был дома. И тотчас же позвонил Стас, будто почувствовал, что брат освободился:
– Ты мне нужен.
– Я только что вернулся.
– Откуда?
– Из Воронежа.
– Каким ветром тебя туда занесло?
– Дивным, – пошутил Матвей. – У меня могут быть личные дела?
– Пока да.
– Что значит – пока?
– Через три-четыре дня мы летим на Кипр, и вот там уже никаких личных дел. Подъезжай, обговорим план мероприятия.
– Завтра вечером, сегодня не приеду. И вообще меня никто с работы не отпустит.
– Мы подготовили бумагу за подписью Леонарда Маратовича, со вторника ты поступаешь в распоряжение Генпрокуратуры для выполнения важного задания. Ваш главк дал добро.
Матвей, надевающий домашнюю футболку, застрял головой в рукаве.
– Ты серьёзно?!
– Более чем. Так что дуй сюда, проработаем детали операции.
Он отшвырнул футболку.
– Завтра! Вечером!
– Не психуй, завтра так завтра, – отступил Стас. – Жаль, мы не успели пошарить ещё в двух МИРах, на Камчатке и в Подмосковье. Придётся обходиться без артефактов. Справимся?
– Мне вообще не нравится эта затея – с ликвидацией, всегда можно найти компромисс.
– Но не с американцами, будь уверен. У них на уме одна идея – глобальное доминирование, и ради неё они способны на всё, в том числе – уничтожить любого человека, любую компанию, любое государство. Примеры приводить надо?
– Нет.
– Тогда до завтра. – Голос Стаса пропал.
Матвей сел на диван, разглядывая узор паркета. Лететь на Кипр не хотелось. Но он дал слово, и теперь надо было его держать. Интересно, что сказал бы отец, узнав об участии сына в акции по ликвидации американского Союза Неизвестных?
– Чёрт! – ударил он кулаком в ладонь. – Зачем я ввязался в это дело?!
Портрет отца на стене гостиной не ответил.
Глава 3. Не ошибись!
Банковские дела отнимали много времени, но Дубинин всегда находил свободную минуту для занятий спортом или для отдыха в хорошей компании. Вот и этот не слишком весёлый осенний день второго октября он провёл не в банке, в Москве, на площади Гоголя, а в Италии, в отеле Art Hotel Villa Armista в предместьях Вероны, куда он заехал день назад и собирался развлечься с командой модельных девушек до четвёртого октября.
Естественно, поселился он под другой фамилией и не без охраны, хотя вряд ли кто осмелился бы замыслить в адрес анарха российского UnUn что-либо недоброе. Охраняли его не хуже, чем президента Соединённых Штатов, не говоря уже о президенте России.
Отель Art Hotel Villa Armista статуса «шесть звёзд» был выбран Дубининым не случайно: здесь часто останавливались не только мировые звёзды кино и политики, но и иерархи мировых Союзов Неизвестных, с кем Валерий Павлович мог обсудить ту или иную проблему.
Красавцем Дубинин не выглядел, однако, несмотря на голову огурцом, украшенную ранней лысиной, и надменно-жёсткую складку губ, он был атлетически сложен и по-мужски силён, не говоря уже о других мужских достоинствах, и женщины липли к нему, как мухи, позволяя делать всё, что ему приходило в голову. Валерий Павлович запросто мог осчастливить за ночь всю свою «команду» в количестве шести моделей, отобранную спецпомощниками в модельных агентствах столицы. И хотя в этот раз он прибыл в отель якобы для развлечений, о чём девицы не знали, на самом деле ему назначил встречу анарх сопредельного государства, известный под именем доктор Шнайдер.
Уже вечером того же четверга телохранитель по имени Башка (бывший чемпион мира по боксу в тяжёлом весе) принёс ему в номер белую визитку с изображением свастики, все элементы которой представляли собой хирургические скальпели. Ниже на немецком языке было напечатано: Dr. Schneider.
