Газлайтер. Том 26 - Григорий Володин
— И как мне знать, что вам можно доверять? — спрашиваю, не поднимая глаз.
— Мы готовы отдать всё Междуречье в качестве залога, — отчеканивает он.
Я хмыкаю:
— Оно и так почти моё.
— Речь сейчас не о земле и городах, — Годунов сурово чеканит слова. — А о предприятиях. Вся наша промышленность перейдет под ваш контроль.
— Вся, что находится в пределах Междуречья? — уточняю без особого удивления. Именно такого выкупа я и ждал. Ну ладно, гигантского выкупа. Где-то в будущем Кира уже плачет, узнав, сколько сотен фабрик и фирм свалится на её голову.
— Да, — твёрдо отвечает Годунов. — Это наша гарантия. Мы хотим штурмовать Южную Обитель вместе с вами и показать Царю, что преданы. А то, что произошло на западном склоне… это была ошибка. Мы не с Демоном.
Хорошо звучит, очень хорошо, но… маловато.
Я откидываюсь в кресле, прокручивая тёплую чашку между пальцами. Только шорох пара у чайника и Настин взгляд с краю — наблюдательный, но не вмешивается.
— Предприятия Междуречья, скажем честно, в удручающем состоянии, — говорю я спокойно. — Чтобы их реанимировать после гулей, мне придётся влить ресурсы уровня фронтовой операции. Поставки, логистика, восстановление инфраструктуры… Всё это не делается за чай с плюшками.
Годунов кивает с готовностью.
— Вы правы, Данила Степанович. Именно поэтому мы готовы передать вам нашу торговую морскую компанию «Северный путь». В её распоряжении — пятнадцать танкеров. Вся Семибоярщина владеет ею через фонды и напрямую. Доходы компании должны помочь окупить расходы на восстановление Междуречья.
Вот теперь я действительно задумываюсь.
«Северный путь» — солидная компания, уровень международный. А танкеры пригодятся — как раз для поставок аномального мяса по Европе и в Винланд.
— Предприятия Междуречья и танкеры, говорите… — повторяю, чуть прищурившись. — Что ж, тогда слушайте условия, — говорю негромко, но предельно ясно. — Во-первых, я принимаю откуп. Все предприятия оформляете на меня немедленно. Начинайте прямо сейчас. Во-вторых, ваша армия временно переходит под командование моей ставки. И запомните: любая попытка двойной игры будет расценена как предательство на фронте. Без объяснений и оправданий. До взятия Южной Обители вы будете под наблюдением.
Годунов кивает. Почти с облегчением. Будто ожидал, что всё обойдётся куда хуже.
— Спасибо, Данила Степанович.
Да уж… Семибоярщина — жуки скользкие, но живучие. Хотя, надо признать, трясти их выгоднее, чем давить.
* * *
Ставки Семибоярщины, Южный Полюс
Годунов вошёл в штаб. За его спиной хлопнула дверь, отрезав остатки холодного воздуха. Все уже собрались — Трубецкой, Мстиславский, Лыков, Шереметьев, Хлестаков. Пятеро тех, кого ещё вчера называли опорой Семибоярщины. Сегодня же они выглядели скорее как группа растерянных мужчин, пытающихся сохранить видимость контроля.
Годунов опустился на лавку у стены и, не пытаясь скрыть усталость, произнёс:
— Ну что… Он согласился. Всё Междуречье, все предприятия, логистика — мы отдали. Плюс танкерная компания. Пятнадцать судов.
Трубецкой тяжело вздохнул, потирая висок, словно оттуда нужно вытащить гвоздь.
— Звучит обнадёживающе. Может, нас и не зачистят, как пособников Демона.
Мстиславский не выдержал и вскочил из кресла. Его всегда подводили нервы.
— Чёрт! Паскевич — Демон⁈ — выпалил он. — Да как так⁈ А я всё думал, что этот борзый княжич в последнее время стал подозрительно умным. Вот и выяснилась причина!
Хлестаков сидел неподвижно, покачиваясь вперёд-назад.
— У меня настойчивое ощущение, — сказал он негромко, — что Филинов всё это спланировал с самого начала. Он ведь знал, кто такой Паскевич. Но позволил нам влезть в эту историю. Дал нам верёвку — и мы сами её намотали на шею. А теперь всё Междуречье — его. И проект наш, торговля с Винландом, маршруты, схемы — всё пошло прахом.
Годунов молчал. Потому что Хлестаков, как ни горько это было признавать, говорил правду. Они действительно играли в политическую многоходовку — и уже на первом ходу оказались в мате. А мальчишка Филинов даже не давил. Он просто ждал, наблюдая, как они роют себе яму. И подсовывал лопату, когда требовалось ускорение.
Наконец Годунов нарушил молчание:
— Как бы то ни было, Филинов нас не добивает. Он даёт шанс выпутаться. Если мы возьмём Южную Обитель — Царь, возможно, и правда закроет глаза на западный склон.
— Разорения нам уже не избежать, — пробормотал Трубецкой. — Значит, остаётся воевать хотя бы за собственные задницы.
* * *
Сижу с Настей. Чай — горячий, бублики — мягкие, ещё тёплые, с хрустящей корочкой. Почти идиллия.
— Ну ни хрена себе, — протягивает она, откидываясь в кресле. — Они реально всё отдали. Даня, твоя многоходовка сработала.
Я улыбаюсь краем губ. Не то чтобы радуюсь — скорее фиксирую. Хотя… ладно, радуюсь. Ещё как.
— Пока что — да. Посмотрим, что будет дальше. Формально Семибоярщина всё передаёт. Но по факту у них просто не осталось выбора. Расслабляться рано. Тем более что… — я поднимаю глаза на оборотницу, — у нас гости.
Настя поворачивается к двери.
— Ого. И далеко они?
— Скоро будут. Можешь, пожалуйста, выйти на время, Насть? Я сам налью чай.
Она чуть удивляется, но сразу улавливает тон. Кивает. Уходит молча — умная. Чувствует, когда разговор переходит в другой жанр.
Через пару секунд дверь приоткрывается. Входит Феанор.
Но не его я жду.
— Не закрывай, — бросаю, даже не оборачиваясь.
Феанор оборачивается — и в этот момент на пороге появляются гости: Ангел и леди Масаса.
— Здравствуй, конунг Данила, — первой заговорила Масаса, кудрявая, в мантии, с неизменной вежливостью.
Ангел — в сверкающих доспехах и с расправленными крыльями. Вид у него, как обычно, снобистский: держится задрав к потолку подбородок, крылья то и дело подрагивают, будто он участвует в конкурсе поз.
— Леди. Лорд. Добро пожаловать. Садитесь, — я уже разливаю чашки. — Чай с бубликами в вашем распоряжении. Угощайтесь.
Все трое — вместе с Феанором — проходят и занимают места. Феанор берёт бублик, не удостоив новоприбывших ни взглядом. Но уходить явно не собирается. Хотя мог бы и свалить — мне он тут точно не нужен.
Появление Организаторов не стало для меня сюрпризом. Я почувствовал скачок ещё минуту назад — портальный
