Липовый барон - Илья Николаевич Романов
В общем, был я несобран в дороге. Убивай — не хочу. Уже у части немного пришёл в себя. Собрался. Сейчас у тысячника начнётся.
К кор-сэ́ Загра нас с мелким провели незамедлительно. А как же! Он мой оруженосец, моя тень, куда я, туда и он. За нашими спинами тихо хлопнула закрывшаяся дверь, и тысячник за меня принялся.
— А-а-а! Явился! Ты что, сукин сын! Дезертировать! — во всю лужёную глотку разорался Загра. Меня от его вопля звуковой волной чуть не выкинуло за дверь. — Тысячу позоришь! Самовольное оставление боевого поста! Где бумага о нападении?!
Ну началось! Что же я попу с утра вазелином не смазал? А ещё лучше им себе уши залепил бы! Один фиг мне мозг будут выносить в особо извращённой форме.
— Распустились у меня! Вылетишь у меня из тысячи, как дерьмо у сопляка при виде орка! — не останавливаясь, вопил тысячник, и это самое цензурное, что можно передать.
Эти крики даже меня ввели в ступор, а что говорить про моего оруженосца, который стоит дрожит, чуть не писается. Я же поймал себя на мысли, что вытянулся во фрунт — ну, в смысле, подтянулся, щёлкнул каблуками и стою по уставу российской армии. Как оказывается, привычки глубоко в спинной мозг проникают: даже спустя годы повадка неожиданно вылезла. Я даже стал пучить глаза, как блудливый, виноватый пёс.
Какой там рескрипт на полном серьёзе издал Пётр Первый? «У подчинённого вид должен быть усердный, лиховатый и глупый, чтобы разумением своим не смущать начальство».[40] Ну вот по этому старому правовому акту я сейчас и изображаю нечто подобное в мере возможностей.
— Что ни новобранец, то отбросы! Чести, как у сраки, а ума, как у младенца! — продолжал горланить Загра, но вовсе не его крик заставил меня шевелить извилинами.
Командир, прооравшись, начал семафорить руками. Прикладывал ладонь к уху и в перерывах между руганью открывал рот как рыба, которая вылезла на берег.
Ну ты и фокусник, кор-сэ́! А раньше не мог намекнуть, что нас подслушивают?! У меня от твоих воплей чуть сердце не остановилось, а ты это, оказывается, в расчёте на прослушку!
— Что молчишь?! Дурак! Нечего сказать в своё оправдание! — продолжал орать тысячник, продолжая активно сигналить.
Ну, понял! Надо что-то вякать, оправдываясь. И я что-то завыл себе про ранение, удар головой о землю, яд, лечение, да и про то, что до сих пор болею.
Загра, впрочем, не давал мне сказать больше одного-двух предложений в ответ. Постоянно кричал на меня, и, словно в гневе, временами у него прорывалось лишнее.
— Ты дурак! Дурак учил, дурак и получился! Один пост оставляет! Другой караваны грабит!
Ну теперь хоть понятно, за что Антеро взяли. Зная немного его биографию, я не удивляюсь такому повороту событий. Вопрос только в том, как на него вышли? Откуда ноги растут в этой истории? Случайно нашёлся свидетель из разграбленного каравана и на него показал?
Чушь! Бродяга мне уже объяснял, что слово купца или его помощника ниже слова рыцаря. Показания охранников вообще никто в расчёт не берет. Купеческое слово весит больше, только если купцов несколько, а это уже не мелкий караван, а средний или большой. Не настолько Антеро дурак, чтобы в такую афёру соваться. Значит, его оговорили.
Как там Равур говорил: мой перевод в девятую сотню, нападение, арест отморозка — это звенья одной цепи. Вот граф сволота! Бьёт меня на взлёте, пока я не встал на крыло! Браконьер чёртов!
От моих мыслей меня отвлёк едва слышный шёпот тысячника: «Не молчи, дурак! Говори!»
Я опять начал что-то мямлить в своё оправдание, а он в это время шептал. Немного можно успеть между моими двумя предложениями и новой порцией ругани, но основное тысячник мне тихонько сказал.
Надо искать дознавателя Шакара, помощника купца Марута, и решать вопрос с арестом ещё до суда. Суд гарантированно приговорит бродягу к смерти. Не важно, виноват он или нет: тут такие силы поднялись, что сомнений в его гибели нет. Сам Загра ничем помочь не может. Не его уровень, да и большой брат за ним следит. В общем, режь подставных свидетелей и подкупай дознавателя. И за своей спиной внимание не ослабляй, тебя тоже ищут, но по законам тебе ничего не предъявить.
Признаться, когда он последнюю фразу прошептал, я невольно ощутил пот, стекающий по позвоночнику. Ещё как есть, что мне поставить в вину. Самозванец, и взял в оруженосцы другого самозванца. Если это вскроется, то меня ждёт даже не лёгкая смерть от топора на плахе, а куча незабываемых впечатлений до самой моей кончины.
Загра орал ещё долго. Потом, устав глотку рвать, прервался на то, чтобы налить себе вина, да и мне заодно налил и жестом указал чтобы я не терялся.
Хороший он всё же мужик! Зря на него наговаривают. Должность у него такая — стращать по мелочам, чтобы по-крупному бойцы не залетели…
Тысячника я покидал в смешанных чувствах. Мне вслед ухмылялся писарчук при кор-сэ́. Вот ты, оказывается, какой, пушной зверёк! Это из-за тебя, крысы, я чуть не оглох! Пипец, что творится! Это из-за этого, что ли, дрища тут такой маскарад? Загра, оказывается, даже в своей прислуге не волен. Траванул бы его, что ли, крысиным ядом! Или, может, правильно, что не меняет его на нового. Этот уже засвеченный, а вот новый может оказаться не таким дураком, не поведётся на дешёвые крики.
* * *
Перед отъездом из части я заглянул к Гижеку. Сотник ничего нового мне не сказал. Единственно, что поздравил меня с обретением оруженосца и заверил, что за моё самовольное оставление караула у меня проблем особых не будет. Мои бумаги опять переводят в пятую сотню.
После нападения на меня и моего дезертирства, все заболевшие в девятой сотне вдруг резко выздоровели. Меня ждут на службе, но Гижек меня уверил, что две недели по больничному от старой загноившейся раны он мне обеспечит. Больше не советовал пропускать: проблемы из-за этого могут вылезти.
Ну что тут сказать. Спасибо и на том, что прикрыл меня от произвола администрации по мере своих сил. Сочтёмся как-нибудь…
На выезде из части меня ожидал новый сюрприз.
— Вы только посмотрите, господа, на этих деревенщин! Привыкли у себя в деревнях по коровьим лепёшкам босыми бегать! — чуть ли не проорал кто-то в компании из нескольких человек.
Твари! Зацепились словами за моего оруженосца!
По виду
