Враг моего врага. «Райская молния» - Натали Р.
И закрыл программу.
Больница была светлой и чистой, персонал – квалифицированным и доброжелательным, но Энди Эверитта ничто не радовало. Трудно радоваться, будучи закованным в гипс и лишенным возможности пошевелиться. Аппарат «искусственная почка» тоже не добавлял энтузиазма. Ни рукой, ни ногой не двинуть; в голове то кружится, то мутится. Энди было так плохо, как никогда в жизни. Он почти жалел, что его не убили. Тогда бы он не мучился. В теле не осталось, наверное, ни одной целой кости, а некоторые внутренние органы были так измочалены, что напрашивались на трансплантацию. Единственный плюс: его все-таки не изнасиловали. Единственный!
От этого муторного бытия хотелось уйти в сон, но сон перестал дарить покой. Во сне к нему являлись герои видеозаписи, копия которой находилась на кристалле памяти, лежащем в камере хранения с его вещами. Они тянули к Энди обугленные руки, словно пытаясь схватить и задушить, а злобный грузный гъдеанский адмирал грозил ему пальцем и сулил до него добраться. Почему-то Энди ужасно этого пугался, хотя вроде бы гъдеане были его нанимателями и до сей поры он видел от них только хорошее.
Отдушиной был компьютер. Посмотришь какой-нибудь дурацкий сериал с соплями – сериалы с мордобоем Энди внезапно разлюбил, – и на душе становится чуть-чуть веселее. А если бы сериалы на развлекательных каналах не перемежались новостями, было бы еще лучше.
В первой же новостной программе, увиденной им после того, как он вышел из наркоза, зрителям предстало лицо, которое Энди хотел бы поскорее забыть – лицо Ртхинна Фййка. Он зажмурился и замычал.
– Чего тебе, бедненький? – заботливая сиделка наклонилась к нему. – Воды?
– Ы-ы-ы! – сказал он. Довольно сложно объяснить, чего хочешь, когда у тебя сломана челюсть.
– А, ну сейчас, – сиделка потянулась к кувшину, сделав звук погромче.
Ей и в голову не могло прийти, что пациент предпочел бы обратное. Можно до боли сжать веки, чтобы не видеть того человека, из-за которого ты огреб такие неприятности, но тебе нечем заткнуть уши, чтобы не слышать его голоса!
– Я счастлив, что Шшерский Рай поручил именно мне выступить перед вами, нашими ближайшими соседями, и призвать вас к развитию взаимовыгодных, поистине добрососедских отношений…
Толстая сиделка не замечала душевного непокоя больного. А если и замечала… Плохо ему? Ясное дело. Когда хорошо, в больнице не лежат. Тетка выполняла свою работу добросовестно: покормить, напоить, поднести судно, помыть, – и больных жалела, как могла, но она ж не психолог. Сочувственно поцокав языком, она влила своему подопечному в рот несколько ложек воды и снова повернулась к голографическому подиуму. В отличие от Энди, ей лицо выступающего показалось очень привлекательным. Красивый мужчина, хоть и явно инопланетянин. И образ такой загадочный: темные очки, оригинальная прическа… Сиделка украдкой вздохнула и подперла пухлой ладонью свои подбородки, мечтательно пялясь на голограмму.
– Нашим планетам следует жить в мире и согласии друг с другом и сообща укреплять и развивать наш маленький кусочек космоса…
Ртхинн Фййк говорил по-хантски, но для тех, кто незнаком с этим языком, в отдельном окошке бежал английский текст.
– Межпланетное сотрудничество базируется на взаимном уважении и взаимном доверии. Доверяя Земле, Шшерский Рай передает ей систему Нлакиса, чья траектория в Галактике привела ее в зону ответственности Земли. Мы делаем этот важный шаг к согласию из соображений справедливости и в надежде на будущее партнерство.
Не удалось, подумал Энди, глядя на приветливо улыбающегося Ртхинна с опаской, словно его изображение может обрести плоть и вновь щелкнуть пальцами, подзывая проклятого телохранителя. Катастрофически не удалось. Рай не только не передумал отдавать Земле Нлакис, он заявляет об этом во всеуслышание.
– Не буду делать тайны из того, что нашему согласию пытались воспрепятствовать, – скорбно объявил Ртхинн. – В то самое время, когда перед нашими мирами наметились перспективы делового сотрудничества и культурного взаимодействия, кое-кто желает вбить между нами клин. Ко мне обращались представители небезызвестной планеты Гъде, склоняя к союзу против Земли. Однако Шшерскому Раю такой союз представляется противоестественным. Для нас важнее добрые отношения с соседом, нежели коалиция с теми, кому на руку раздоры в нашем секторе, пусть даже на первый взгляд она кажется более выгодной.
Как бы плохо ни было Энди, от прозвучавшего ему сделалось еще хуже. У него не было сомнений, кого наниматели станут винить в неудаче. Разумеется, повесят всех собак на исполнителя! Наплевать, что он не умеет вести переговоры, он всего лишь осведомитель, да и то – иллюзий у Энди не имелось – не высшего класса. Главное, что ему поручили, а он не оправдал.
Голографический Ртхинн Фййк разглагольствовал о пользе культурного обмена, сиделка простодушно любовалась вампиром, а Энди лихорадочно размышлял о том, как бы все бросить и, не привлекая внимания нанимателей, свалить из Нью-Йорка в какую-нибудь тихую африканскую страну. По всему выходило, никак. Гипс, растяжки и искусственная почка делают бегство решительно невозможным.
Оливия позвонила сразу же после Фейсала. Как все предсказуемо!
– Салима, мы что, теперь будем дружить с вампирами?
– Почему нет? – она спрятала улыбку. – Они такие милые.
– Ты с ума сошла!
Салима покачала головой, но подруга не увидела этого жеста: связь была только звуковой.
– Мне об этом всю жизнь твердили, Оливия. Последний раз меня массово обвиняли в сумасшествии, когда я купила у Тсеты лицензию на ГС-корабли.
Непродолжительное молчание – глава Евросоюза переваривала информацию и прикуривала.
– Намек понят, – старая подруга и впрямь умнее многих; Фейсал, тот устроил чуть ли не истерику и понимать намеки отказывался. – А поподробнее? Зачем нам могут понадобиться вампиры?
– Почему именно вампиры? – улыбнулась Салима. – Мы заключаем договор с Шшерским Раем, а не с расой шитанн.
– Не морочь мне голову, подружка. Разве их посланник – кетреййи или ба? Кетреййи не могут ничего решать, а ба не хотят. Хозяева планеты – шитанн, и договор ты подпишешь с шитанн – если, конечно, подпишешь. Ну так объясни мне, пожалуйста, на кой черт они нам нужны.
– Они наши соседи, Оливия, – сказала Салима тоном воспитательницы, объясняющей малому ребенку, почему нельзя давить муравьев. – А хорошие отношения с соседями еще никому не вредили.
– Они тысячу лет были нашими соседями, – хмыкнула Оливия, – и еще много тысяч лет до того.
– Лучше поздно, чем никогда, – Салима пожала плечами. – И мы ничего не теряем, а наоборот, приобретаем. Рай – древняя цивилизация. Когда их солнце было молодым, наше только начинало сжиматься из протозвездного облака. Мы быстро развиваемся технически, но нам никогда не обогнать их в опыте. Искусства и науки, аналогов которых у нас нет, уникальные методики обучения и самоконтроля… Все это – на перспективу, но тебя, наверное, интересует, что мы получим здесь и сейчас?
– Очевидно, Нлакис, – Оливия усмехнулась. – Но его мы могли и без договора
