Ник Кайм - Вулкан жив

Этого оказалось достаточно, чтобы сломить дух Гвардейцев Смерти, до этого атаковавших Огненных змиев, и заставить их в организованном порядке отступить. Погребальная стража приступила к казни оставшихся, а Нумеон между тем наклонился и сорвал с Савана Смерти шлем.

Перед ним предстало мертвенно-бледное разбитое лицо. К удивлению Нумеона, воин не стал изрыгать ругательства или проклинать его — он оскалился, продемонстрировав ряд сломанных зубов. Потом он начал смеяться.

— Вы все умрете, — прошептал он.

— Но не раньше тебя, — ответил Нумеон и добил его.

Он вновь поднял взгляд, когда услышал крики. Но то были не стоны умирающих, а злобный, гортанный боевой клич. По полю боя плыл алый смог, образовавшийся из кровавого тумана и дыма от тысячи пожаров. Он пришел с востока на порывах поперечного ветра и принес с собой вызов легиона, боготворившего войну. Она была для них воздухом и пищей.

Пожиратели Миров.

Их буро-красные силуэты материализовались из смога, словно призраки, а вместе с ними — что-то еще.

Что-то большое.

Глава 20

БЕССМЕРТНЫЙ

У тебя острый ум, Джон. Мы должны как-нибудь поговорить и обсудить варианты, открывающиеся для существ нашего уровня.

Услышав крик, Нумеон схватился за оружие.

Полный душераздирающей агонии вопль раздался из лазарета, вырвав легионера из состояния мрачной задумчивости. Он уже слышал такой крик — в долине черного песка. И мысль о том, как перекликается воспоминание об одном с реальностью второго, заставила мороз пробежать по его коже.

Мучительный крик оборвался, едва успев зазвучать. В воздухе витал отвратительный запах, но Нумеон не был уверен, вызвало ли его то, что только что произошло в лазарете, или оно было ложным ощущением после его смутных грез. Он не шевелился, но не сводил глаз с двери в лазарет, держа глефу с активированным волкитом на уровне пояса.

Умирающие угольки погребального костра за его спиной в последний раз треснули и погасли. Он проигнорировал это, все внимание устремив вперед. Несколько легионеров зашли в цех, привлеченные криком. Нумеон предупреждающим жестом велел им оставаться на расстоянии, после чего кивнул в направлении лазарета.

— Что это было? — услышал он шепот Леодракка и уловил звук передергиваемого затвора болтера.

— Раздалось оттуда, — тихо ответил Нумеон, оставаясь в напряженной позе. — Кто здесь, помимо Лео? — спросил он. Ранее он снял шлем — тот теперь стоял у погребального костра, покрытый пятнами сажи. Без него определить расположение товарищей было нельзя.

— Домад, — отозвался Железнорукий.

— К'госи, — раздался голос Саламандра, едва слышный за тихим рокотом зажигателя.

— Шен? — позвал Нумеон, чувствующий присутствие четырех легионеров и уверенный, что слышит рычащий отзвук кибернетических имплантатов технодесантника.

— Он был мертв, — сказал Шен'ра, обозначая ответом свое присутствие. — Ни один человек после таких ран бы не выжил. Ни один.

— Тогда как?.. — спросил Леодракк.

— Просто он не человек, — пробормотал К'госи, поднимая руку в огнеметной перчатке.

— Стойте, — приказал им всем Нумеон. — Ближе не подходите. Здесь, на таком расстоянии, у нас есть преимущество над существом в комнате, чем бы оно ни было. Домад, — добавил он, — позови Хриака. Никому другому не входить. Леодракк, сторожи дверь.

Оба легионера подчинились, оставив Нумеона караулить.

— Дождемся библиария, узнаем сначала, с чем имеем дело.

— А потом, брат-капитан? — спросил К'госи.

— А потом, — ответил Нумеон, — убьем его, если потребуется.

Все они были знакомы со слухами. С боевыми историями. Любому солдату было что рассказать. Это были устные предания, способ передать товарищам знания и опыт, но что давало основания им верить, так это то, что даже старейшие офицеры Легионес Астартес подтверждали истинность тех событий и детально описывали их в своих отчетах. Ни в легионе, ни в Армии предоставление ложных сведений о сражении или боевой миссии не считалось незначительным нарушением. Все военные органы относились к подобным вещам чрезвычайно серьезно. Однако факты — независимо от того, можно ли было объяснить их с научной точки зрения или нет, — при всей кажущейся точности и убедительности не могли описывать «кощунственных созданий» или случаи «одержимости», не вызывая подозрений в своей правдивости. Прославленные, заслуживающие доверия люди говорили об этом. Капитаны, батальонные командиры, даже магистры орденов. Сомневаться в честности их показаний не приходилось.

И все же…

Создания Древней Ночи, порождения нечистого колдовства, считались мифом. В древних книгах писалось, что они были способны трансформировать людей и принимать их облик. К концу Великого Крестового похода появились доказательства — сразу же засекреченные, но позже получившие огласку, — что подобные создания могли даже обратить легионера против его братьев.

Имя «Самус» порой всплывало в кошмарах Нумеона, звуча по-жуткому знакомо. Здесь, на Раносе, оно возникало в мыслях особенно часто. На Виралисе было то же самое. Эти создания не были ксеносами: Нумеону довелось встретить и уничтожить достаточно чужаков, чтобы в этом не приходилось сомневаться. Он знал старое слово, которым они назывались. Несколько лет назад того, кто вздумал бы его произнести, высмеяли бы, но теперь в нем чувствовалась горькая и запретная истинность.

И, если верить последним слухам, Несущие Слово искали покровительства этих существ. Последователи Лоргара нашли себе новую веру. Нумеон был уверен, что именно поэтому они сюда прибыли. Все его инстинкты об этом говорили.

— Что-то приближается! — прошипел К'госи.

Саламандры направили оружие на человекоподобную фигуру, которая нетвердым шагом прошла через лазарет к двери в цех. Внутри было темно, и сквозь окно виднелся лишь силуэт.

— Позволим ему заговорить — и для нас все может быть кончено, — заметил Шен'ра.

— Согласен, — сказал К'госи.

— Подождите… — приказал Нумеон. Дурные предчувствия и угроза неизведанного беспрестанно подтачивали решимость любого легионера в этой войне, но сейчас ситуация казалась иной.

Дверь с тихим скрипом открылась, и человек, известный им как Джон Грамматик, ступил за порог. Подняв руки, он прошел от силы на метр от двери и остановился.

— Кто ты? — враждебным тоном спросил Нумеон.

— Джон Грамматик, как я вам и говорил.

Он выглядел спокойно, даже мирно, несмотря на то, что стоял перед четырьмя изготовившимися к бою космическими десантниками.

— Ты не мог выжить, — обвиняюще бросил ему Шен'ра. — Твои раны… Я видел, как ты умер на том столе. Ты не мог выжить.

— И тем не менее вот он я.

— В этом и проблема, Грамматик, — сказал ему Нумеон. — Ты жив, когда должен быть мертв.

— И не я один.

Нумеон долю секунды помолчал, невольно выдав свои сомнения, после чего ответил:

— Говори без околичностей, — приказал он. — Хватит игр.

— Я не был с вами до конца откровенен, — признался Грамматик.

— Надо убить его сейчас же, — сказал К'госи.

Грамматик вздохнул.

— Ничего не выйдет. Никогда не выходит. Могу я руки опустить?

— Нет, — ответил Нумеон. — Но можешь говорить. Если я решу, что ты говоришь правду, то руки ты опустишь. Если нет, мы их опустим иным образом. А теперь объясни, почему ты еще жив?

— Я вечный. Иначе говоря, бессмертный. И ваш примарх тоже.

— Что? — нахмурился Нумеон.

— Убей его, Нумеон, — не отступал К'госи, — или я его на месте испепелю.

Нумеон вытянул руку, остановив пирокласта:

— Подожди!

— Он лжет, брат, — тихо проговорил Леодракк, вставая рядом с Нумеоном.

— Не лгу, — спокойно ответил им Грамматик. — Это правда. Я не могу умереть… Вулкан не может умереть. Он все еще жив, но он нуждается в вашей помощи. Я нуждаюсь в вашей помощи.

Помотав головой, Леодракк мрачно ответил:

— Вулкан мертв. Он погиб на Исстване вместе со Скатом и остальными. А мертвые не возвращаются. Во всяком случае, прежними. От них остаются лишь оболочки, как на Виралисе.

К'госи согласно закивал.

— Однако огонь очищает от этой скверны… — он придвинулся на шаг, почти коснувшись вытянутой руки Нумеона нагрудником.

— Стоять.

Нумеон видел пирокласта на периферии зрения; в кольчужной маске и чешуйчатом плаще тот походил на палача — и как знать, эта роль еще могла ему достаться.

— Я не меньше тебя хочу ему поверить, — сказал Леодракк, переходя на ноктюрнский. — Но разве это возможно? Вулкан жив? Да и как бы он мог это узнать? Довольно мы потеряли из-за предательств.

— Все мы хотели бы, чтобы примарх по-прежнему был с нами, — добавил К'госи, — но его больше нет, капитан. Он погиб, как Феррус Манус. Оставь это.