Василий Головачев - Контрольный выстрел
Де Сильва качнул головой.
«Возможно, ФАГ и решится взорвать — вернее, инициировать распад Чужой и Тартара, но мы не считаем это главной его задачей. Хотя и это достаточно сильный аргумент в споре, который начал не он и не мы — кое-кто помасштабней. Но мы еще поговорим на эту тему. Аристарх, ради Бога, не увлекайтесь поединками с Ф-террористами, даже с кайманоидами, все они — жертвы ФАГа, простые исполнители, редко понимающие, что творят. И последнее. Наши эксперты разработали идентификат-программу, с помощью которой можно точно определить, кто перед вами — друг или враг, ваш знакомый или подосланный убийца, загримированный под знакомого... Программа вводится в память терафима, личного инка».
«Понял, это настоящий подарок! Мы немедленно вооружимся им. Гляжу, вы там, в своей «контр-2», время даром не теряете. А я было уже приуныл».
Де Сильва засмеялся.
«Вы нас тоже удивили, патриарх. Не поделитесь тайной, как вы узнали о «контр-2»? Вдруг этой утечкой информации воспользуется наш враг?»
«Не воспользуется, тайна сия велика есть»,— ответил мрачно Железовский.
Глава седьмая
БЕГСТВО
Мягкий, беззвучный, но ощутимо сотрясающий сознание толчок в голову (изнутри!) застал Ставра за отработкой приемов астрокаратэ, или космобоя, как назвала Видана виды единоборств, предложенные Греховым.
«Включи обратку»,— тотчас отреагировал Панкратов.
Домовой послушно вывел волну «спрута» в аудиодиапазон, и спустя мгновение из неимоверной дали — по первому впечатлению — прилетел Голос Пустоты:
— Всем, кто слышит: Система — игровое поле! Оглянитесь вокруг! Флуктуативность константы дельта эм — в пределах двух значений!
Голос упал до шепота, стих.
«Что он сказал?» — изумился Ставр.
Инк послушно повторил загадочные фразы, добавил ворчливо:
«Какую систему он имеет в виду под «игровым полем», я не знаю, но дальше речь, вероятно, идет о разнице масс протона и электрона. Интересно, кто скрывается за этим Голосом? И что он пытается сообщить?»
Ставр перебрал в уме варианты объяснений, потом сразу засобирался, сворачивая тренировку. В последние дни он работал не с домашним инком, а на больших инк-системах Института внеземных культур, расположенного под Рязанью, на берегу Оки, одной из самых чистых рек земного шара.
Степан Погорилый все еще лежал в реанимационной камере клиники «скорой помощи» во Владимире, врачи вытащили его из комы, но контактировать ни с кем не разрешали, и Панкратову пришлось самому продираться сквозь дебри расчетов, которые когда-то проделал молодой фридманолог. Дело продвигалось медленно, однако Ставр дилетантом в науке не был и ждать, пока проблему за него решат другие, не любил. Уже к концу третьей серии эфанализ ситуации, смоделированной Умником ИВК, дал приближенные параметры волновых пакетов, которые использовал Погорилый для прощупывания нагуаля. Оставалось проделать пару экспериментов, чтобы убедиться в правильности выводов, но именно этого Ставр позволить себе не мог из-за риска возникновения новых «ям» в евклидовой метрике мира. Да ему бы и не дали этого сделать ни эмиссар ФАГа, ни проконсулы синклита, знающие цену подобных открытий.
Вечером Ставра вызвал в контору де Сильва и предложил участвовать в «абордаже» галеона «Тяньаньмэнь».
«Я не возражаю,— согласился Панкратов.— А с чем это связано и что мы должны делать на борту галеона?»
«Искать оружие, с помощью которого сегодня исполнители ФАГа уничтожили патрульный когг с двумя пилотами в системе Чужой и едва не сбили машину с Виданой Железовской».
Видимо, чувства Ставра отразились-таки на лице, потому что Мигель поспешил добавить:
«Она жива, хотя и получила шоковую дозу неизвестного излучения. В клинике Управления остаться не пожелала, лечится дома дедовскими методами. Готовься, включай себя в сеть «спрута» по коду АА, пароль — «Печенег». Я тебя вызову».
Ставр откланялся и через полчаса входил в квартиру Виданы, которую посещал всего один раз, но запомнил до мелочей. Еще отпуская такси, он выявил и охрану девушки, и ее гостей — Забаву Боянову и мать Виданы, но визит откладывать не стал.
«Привет, эрм,— услышал он характерный пси-голос Бояновой, когда открыл засветившуюся зеленым светом дверь.— Не пугайся, все в порядке, но девица в расстройстве. Эти бешеные псы слегка пощипали ей перышки».
— Добрый день,— приветствовал Ставр всех присутствующих, одним взглядом окидывая гостиную: Видана в чем-то полупрозрачно-дымчато-белом сидит в кресле с ногами, рядом — мать, Галена, похожая на нее, как сестра, Боянова стоит у окна-стены с кошкой на руках и поглаживает ее по спине.
— Как это произошло?
— А тебе что за интерес? — глянула Видана исподлобья.— Не терпится проявить заботу?
—: Дана! — укоризненно произнесла мать девушки.— Извините, Ставр, она действительно расстроена, да и скучает.
— Состояние скуки не стоит никаких душевных усилий,— хладнокровно сказал Ставр.— Я думал, что скука — достояние нормалов, людей недалеких.
Видана фыркнула.
— Отсюда вывод: я — человек недалекий. Теперь видите? Ставр Панкратов — умный, деловой и сильный паранорм, всегда знающий, что делать в каждую последующую минуту. А слабо, эрм, поскучать наедине с самим собой?
— Дана,— обеспокоенно проговорила Галена, переводя взгляд с дочери на гостя.
— Ее сбили из какого-то неизвестного «уничтожителя»,— обернулась Забава, отпуская кошку.— Этим делом занимаются пограничники, но они не заинтересованы в раскрытии преступлений на своей территории. Если хочешь, можешь присоединиться к мальчикам из бригады Ги Делорма, которые расследуют нападение на свой страх и риск.
Ставр хотел сказать, что шеф этого не одобрит, но передумал.
— Благодарю за предложение, я его принимаю. Извините за вторжение.— Панкратов посмотрел на Видану.— Я рад, что все обошлось... на этот раз, но, однажды начав, террористы не остановятся на полпути и будут идти за вами следом до тек пор, пока... Не хотите взять меня на постоянный консорт-контроль?
Ставр имея в виду компьютерную многодиапазонную связь по личной консорт-линии, поддерживаемую между абонентами постоянно.
— Вот еще! — надменно поджала губы Видана.— Мне только ваших советов не хватало!
Галена беспомощно посмотрела на Ставра, потом на Забаву. Та улыбнулась.
— Не слушайте ее, мастер, у девочки режутся зубки индивера. Спасибо, что зашли проведать.
Ставр поклонился, передал Видане слоган без слов: снежное завихрение — облако из струек эмоций разного плана — венок цветов — блик солнца на воде — свежий ветерок и запах луга, — и вышел. Он понимал чувства девушки, но все равно в сердце зашевелилась грусть. Хотелось, чтобы его встречали в этом месте не так.
Поскольку дома его не ждал никто, кроме домового и терафима, Панкратов решил продолжить научные изыскания, и метро выгрузило его в транспортном портале Института внеземных культур.
Работал он до позднего вечера, проделав два цикла предварительных и уточняющих расчетов взаимодействий пространств с изменяющейся геометрией и мерностью. Результат его ошеломил: Степан Погорилый не мог повлиять на нагуаль ни одним из полей или излучений, потому что калибровку мира определял вакуум данного континуума, а не внешнее воздействие! Вакуум же, то есть физическая база нагуаля, никому не был известен, в том числе и Степану. Как он превратил нагуаль в многомерную «яму», оставалось загадкой.
Для меня, добавил Ставр. Но может быть, Левашову повезет больше?
Разбуженный мозг требовал немедленных консультаций, и Панкратов снова явился к начальнику погранотряда в системе Чужой, чтобы поделиться результатами вычислений и договориться о новых экспериментальных проверках «эффекта Погорилого».
Левашов тоже пришел к определенным выводам, а вдвоем они сделали еще один шаг к решению, найдя попутно способ «заткнуть яму» под Владимиром. Удовлетворенные успехом, они пили ароматный гикос — кофе, выращенный на равнинах Марса, и обсуждали дальнейшие варианты поисков, когда по сети «спрута» прошло сообщение о новых актах террора против интрамофов. Было совершено около шестисот нападений, из которых почти половина закончилась трагически — смертью людей.
Ставр и Левашов молча выслушали и статистическую раскладку волны террора: на мужчин в возрасте свыше семидесяти лет — сто сорок нападений, от сорока и до семидесяти — сто десять, от двадцати до сорока — девяносто, на женщин — сто восемьдесят и на детей разного возраста — восемьдесят. Дети погибли почти все!
— Шакалы! — с трудом проговорил Левашов, массируя горло.
