Евгений Прошкин - Война мертвых
Дорог в пределах видимости не было, впрочем, как подсказывала карта, не было их и за пределами. Местные жители использовали только воздушное сообщение, и это представлялось не единственной их странностью. Несколько сот домиков, разбросанных по долине в умышленном беспорядке, карта именовала городом, причем далеко не захудалым. Подобные островки цивилизации усеивали всю сушу планеты с интервалом в несколько километров, и насчитывалось их ни много ни мало миллион. Где колонисты размещали аграрные и промышленные предприятия, оставалось тайной, на которую Тихон не очень-то и посягал.
– Ты в административном центре, – сообщил не покидавший его голос. – Можешь начинать.
– А мятежники? – спросил Тихон. Он планировал примкнуть с какой-нибудь манифестации и при необходимости поддержать ее огнем, но столица словно дремала. Четверо худосочных типов под тенью сиротливого деревца – это еще не бунт.
– Мятежники рассредоточены и плохо организованы. Твое участие послужит для них сигналом к решительным действиям.
Объяснение звучало неубедительно, но, ввязавшись в эту чудную акцию, Тихон перестал себе принадлежать. Он выбрал здание повыше и, приблизившись вплотную, шуганул жильцов мощным разрядом в лиловое небо. Из дверей вылетели двое: мужчина и женщина. Бабенка была ничего.
– У вас авария? – изо всех сил прокричал мужик, будто сомневался, что его голос пробьется сквозь обшивку.
"Как же я тебе отвечу, дубина, – усмехнулся Тихон. – Рот мне почему-то не приделали”.
Он пальнул поверх крыши и, удостоверившись, что в доме больше никого нет, метнул в него серию голубых зигзагов. Релаксирующая под деревом четверка вскочила на ноги и устремилась к погорельцам.
– Отличная техника, – услышал Тихон. – Нужно их попросить, чтоб старый город ликвидировали. Вон как у них дело спорится.
Аборигены не то картавили, не то вставляли после каждой согласной мягкий знак – выходило довольно забавно. И немного знакомо.
– Мы не просили, – оторопело развел руками бывший жилец. – Они по своей воле.
Тихон переехал к следующему зданию и все повторил. Постепенно на улице собралось человек пятьдесят, по местным меркам – целая толпа. Люди зароптали, однако подходить к танку не осмеливались. С каждым новым залпом намерения Тихона становились для колонистов все яснее. Мысль о том, что кто-то может творить такие бесчинства, поначалу не укладывалась у них в голове, но на пятом или шестом пожаре они наконец пришли в себя, однако выводы сделали довольно своеобразные.
Из уст в уста переходило жуткое слово “конкур”, при этом несколько человек побежали за оружием, а остальные продолжали стоять на площади. Похоже, они просто не понимали, что такое настоящий конкур и всамделишная война.
– Активней, активней, – поторопил его голос. – Тебя ждут еще четыре города.
– Я стараюсь, но это стадо не боится смерти, – проскрежетал Тихон. – Пока всех выкуришь наружу...
– И все же поторопись. Довольно предупреждений. Если кто-то чего-то не понял, пусть это будет на его совести.
– Что ты имеешь в виду?
– Различные несчастные случаи, – осторожно пояснил голос. То, что он отдавал приказ, не произнося его вслух, Тихону совсем не понравилось.
– Давай без намеков. Либо мои действия санкционированы, либо я сворачиваюсь.
Командир Помолчал с полминуты, при этом Тихону показалось, что на том конце линии идет краткое совещание. Потом в сознании возник не до конца подавленный эмоциональный фон, и ему сказали:
– Я просто не предполагал такой высокой степени готовности, вице-капитан. Извини за недоверие. Да, трупы-не помешают. Немного. Десять-пятнадцать будет в самый раз.
– Это другое дело, – отозвался Тихон, просвечивая ближайшие дома сканером. Стрелять по толпе было уж слишком, а пара теплокровных за какой-нибудь стенкой пришлась бы весьма кстати.
– Сто семнадцатый! Тихон! – внезапно раздалось где-то внутри, так глубоко, что он невольно подумал о раздвоении личности. – Тебя ведь предупреждали: игра с огнем приводит к ожогам.
Вступившее в контакт сознание было, как и всякая психоматрица, плоским, со срезанными обертонами, но от обычного оператора все же отличалось. Чем, Тихон определить не мог.
– Очнись, сто семнадцатый. Вершина твоей карьеры – это совсем не то, что ты представляешь. Остановись, и ты...
– Ну, что ты встал? – вклинился рассерженный голос командира.
Он частично заглушил неизвестного оператора, при этом у Тихона появилась уверенность, что о существовании третьего собеседника командир не подозревает. Отдавая приказ на убийство, он говорил открытым текстом, значит, от посторонних линия защищена надежно. Тогда как они в нее проникли? И откуда им известно, кто он такой?
Чтобы не тревожить начальство, Тихон эффектно выстрелил в два пустых дома и вслушался в эфир. Диалога с незнакомцем не получится, да тот и не требовал никаких ответов. Достаточно того, что он говорил сам. Какая-то игра с огнем... Кто-то его предупреждал... Не было этого. Может, он путает? Нет, номер назвал его. И даже имя.
– Я не призываю к неповиновению. – Опять он. – Хотя тебя и толкают на большую подлость, сейчас разговор о другом. О твоей службе. Хочешь остаться человеком – уходи из армии. По-хорошему или со скандалом, неважно. Знаю, чего боишься. При увольнении сбрасывают память. А что тебе терять? Какие воспоминания тебе дороги? Поверь, это будет неплохо. Начать все сначала. Пока еще можно.
Впитывая каждый звук, Тихон продолжал разрушать конические здания, лишь бы командир не вышел на связь и не прервал монолог неизвестного. Рассуждения о том, чтобы остаться человеком, на Тихона не подействовали, но проникновение в закрытую сеть и идентификация его безымянной машины говорили о многом. Нормальный человек, даже такой хороший специалист, как он сам, на это не способен.
Собравшись с мыслями, Тихон развернул бойницы к группе вооруженных колонистов и выразил немой вопрос.
– Да, – сказал командир.
– Кто ты такой? – Тихон надеялся, что его слышат оба.
– Добрая фея, – раздраженно бросил голос.
– Я Алекс, – ответил второй.
Игра, понял Тихон. Они знали, на что его можно купить. Единственный пунктик, больная тема. Скольким он морочил голову своим Алексом? На всех Постах отметился. Это лежит на поверхности, только ленивый не подберет.
– Ложь, – сказал он.
– Что с тобой, вице-капитан? – заволновался командир.
– Я шучу, – успокоил Тихон. Ему все же пришлось это сделать – чтобы не вызывать подозрений и чтобы отработать дорогой подарок.
Седобородый дедок в смешной клетчатой фуфайке вертел лазерную винтовку и так, и сяк, но пустить ее в ход не решался. Возможно, это был даже не лазерник, а муляж с углеродным фонарем вместо генератора. Возможно, это вообще был простой кусок полипласта, изготовленный ради забавы.
Тем не менее Тихон выстрелил. В порядке самообороны. Мощность оказалась превышенной, и двое верзил, стоявших за дедом, разделили его участь. Народ дико завизжал и бросился к уцелевшим домам. Молодые опережали старых, сильные сбивали с ног слабых, кто-то наступил на спину упавшей женщины, и она уже не смогла подняться. Люди превратились в то, чем они были всегда.
– Я Алекс, – повторил оператор.
– Его нет, – уверенно произнес Тихон.
– О чем ты? – спросил командир.
– Я про того бойца с винтовкой. Он в меня целился.
– Правильно, вице-капитан. Все хорошо. Заканчивай и двигайся ко второму пункту, двадцать шестой раздел карты. Станциями не пользуйся, это теперь опасно. Ножками, здесь недалеко.
Мнимый Алекс исчез. Уразумел, что затея провалилась, и решил не разоряться впустую. Это делало ему честь, но гораздо большее – то, как он вышел в эфир. Не вторгся, а именно проник, обошел все коды, фильтры – что там у них еще? – и связался с одним абонентом так, что второй ничего не заметил. Он, несомненно, обладал какими-то уникальными способностями, если только... если это не было инсценировано начальством.
Оставив в столице сорок два разрушенных здания, Тихон вызвал карту и помчал к следующему городу. Чутье подсказывало, что долго ему бедокурить не позволят и у второго пункта он встретит настоящее сопротивление. Это веселило кровь и заставляло траки вращаться быстрее. Стрельба по домам – занятие для курсантов, Тихону же не терпелось опробовать новую машину в настоящем бою.
Три трупа на площади так никто и не убрал. Люди попрятались в щели, и только один абсолютно сумасшедший юноша забежал в первую попавшуюся квартиру и передал о случившемся по интервидению. Ему было жаль погибших соседей и оплавленную винтовку, которая теперь годилась разве что в молотки, но, кроме этого, он испытывал и еще какие-то чувства – смутные, пока не оформившиеся.
Командир перехватил сообщение и транслировал его Тихону – в нем говорилось о гусеничном мобиле, дышащем синим пламенем, и о том, что этот мобиль нужно непременно уничтожить.
