Алексей Прозоров - Белый Волк
— Здравствуйте, Сергей Васильевич. У меня есть для вас три известия. Одно хорошее и одно плохое.
— Экий ты злопамятный, Варнак. — У полковника, похоже, настроение было неплохое. — И какое третье?
— Минуту назад Константин Белокотов сообщил, что теперь он является сторонником проекта строительства ГАЭС.
— Вот уж воистину, от этой вести мне ни тепло, ни холодно. А какое хорошее?
— Я наконец-то узнал, почему мой анонимный спонсор так пекся о судьбе Батарейки. Он противник ГАЭС и сторонник внедрения технологий сверхпроводимости. Видимо, тут играет какое-то промышленное лобби.
— Я уже догадываюсь, какое известие будет плохим.
— Объект Батарейка перебежал на чужую сторону. В область интересов моего спонсора он больше не входит. Отныне этот клиент полностью ваш.
Варнак отключил трубку, сунул в карман и угрюмо вздохнул:
— Кажется, у меня развивается склероз. Никак не могу вспомнить ни единого дела, которого бы я не завалил.
Эпилог
Молодые люди вышли из вечернего сквера, держась за руки, миновали угол дома, повернули в арку и почти мгновенно оказались в полной тишине: гул машин, несущихся по Симоновскому валу, сюда не долетал, а тот, что ухитрялся пробраться — гас в кронах старых могучих лип, ныне уже почти сравнявшихся высотой с крышей добротного сталинского дома. Все еще не опавшая, несмотря на позднюю осень, листва вместе со звуками поглощала и свет редких фонарей, отчего во дворе царил извечный полумрак.
— Тихо-то как… — произнесла Катя, и почти сразу на скамейке под деревьями кто-то зашевелился, поднялись молодые люди, перемахнули ограду и направились к ним, расходясь в стороны, чтобы жертвам было некуда сбежать. Настроение шестерых парней послеармейского возраста быстро поднималось в предчувствии хорошего развлечения.
— Эй, очкарик, закурить не найдется? — окликнул один молодого человека.
— И лучше сразу пачку, — добавил второй.
— Пачку и бабу свою оставь, — уточнил третий. — И можешь проваливать.
— Если, конечно, не хочешь нам над нею посветить, — захохотал второй.
В воздухе расползался запах перегара и приключений.
— Эй, ребята, ребята, — внезапно выскочил из арки высокий мужчина в пухлой китайской куртке. — У меня есть закурить! У меня возьмите!
Это предложение весельчакам почему-то не понравилось, и крайний расправил плечи:
— Тебя сюда звали? Вот и вали подобру-поздорову.
— А как же сигареты? — подойдя ближе, удивился мужчина и без дальнейших уточнений ударил его снизу вверх в челюсть, тут же подсек ноги, а когда противник падал, присел и в последний момент нанес удар на добивание: так, чтобы голова с силой врезалась в асфальт.
— Ты чего делаешь, козел?! — возмутились сразу несколько ребят, и трое зашарили по карманам. Один за другим открылись простенькие, но от того не менее опасные китайские выкидные ножи.
— Он отказался закурить! — расплылся в улыбке незваный незнакомец. — Это было крайне невежливо.
— Я тебя сейчас на ленточки порежу вежливо, — пообещал тот, что казался самым старшим. — Гена, обойди его сзади и на перо насади, если удрать попытается.
И вдруг он истошно завопил, упал на асфальт и схватился за ногу, вокруг которой стало быстро расползаться кровавое пятно.
— Сема, ты чего? — не понял его товарищ.
— Он оступился, — объяснил незнакомец. — Но я диспозицию уточню. Ты заходишь мне за спину и наносишь удар в спину. А остальные нападают спереди, чтобы я не мог обернуться. Давай, заходи. Я подожду…
Четверо парней быстро трезвели, глядя на валяющихся друзей, и следовать совету не торопились.
— Но ты можешь поступить иначе, — развел руками незнакомец. — Ты можешь бросить нож, извиниться и сказать, кто вас послал потревожить эту милую молодую пару.
— Да пошел ты!.. — вскинул выше свой короткий нож Гена.
— Ответ неверный…
От тонущей в тени кустарника ограды промелькнула тень, на его запястье с легким чавканьем сомкнулись челюсти, превращая кости и мясо в кровавое месиво. Зверь развернулся и так же бесшумно исчез обратно в темноту.
— Та-а-ак, кто тут у нас еще с ножами?
Металл звякнул об асфальт, и остальные весельчаки бросились врассыпную. Незнакомец укоризненно покачал головой:
— Ну, что это за молодежь?! Никакого азарта, никакого задора. Никогда на своем до конца не стоят.
— Огромное вам спасибо… — Очкарик, поначалу пытавшийся спрятать подругу себе за спину, посторонился.
— Спасибо, — кивнула и она, пытаясь закутаться в плащ. Ее явно знобило.
— Ну, что вы, не за что, — вскинул руки мужчина. — Мне это ничего не стоило. Пустяки. А вы случайно не Кудряжин Дмитрий Павлович, недавно защитивший кандидатскую о производстве ниобий-оловянных сплавов для протяженных линий сверхпроводимых передач в Институте сверхпроводимости и физики твердого тела при Курчатовском центре?
— Вы знакомы с моей диссертацией? — удивился молодой человек, поправив на носу очки.
— Нет. Но рад узнать, как вы выглядите в реальности.
— Как же вы тогда поняли, что это я?
— Мне подсказали… Но это неважно. Рад знакомству.
— И я очень рад, — протянул руку молодой человек. — Дмитрий.
— Еремей. Но на имя Рома я тоже отзываюсь.
— Огромное вам спасибо, Роман…
Варнак шумно вздохнул, и очкарик спохватился:
— То есть, спасибо, Еремей… Рома… Я вам очень благодарен. Если что-то могу для вас сделать…
— Можете, — неожиданно согласился Варнак. — У вас такая юная, очаровательная и храбрая спутница…
Молодой человек ощутимо напрягся.
— Вы можете мне пообещать, что никогда в жизни, ни наяву, ни в мыслях, ни на одну минуту не променяете ее ни на одну другую?
— Что вы говорите, Еремей? — возмутилась девушка. — Как можно вот так вот, вдруг, в темном дворе, под угрозой требовать таких обещаний?!
— А я могу! — вдруг вскинулся Дмитрий. — Я могу. Катя, ты самая лучшая девушка, что только есть в этом мире! Я невероятно счастлив, что тебя встретил, что ты со мной, и я клянусь, что никогда в жизни не променяю тебя ни на кого!
— Правда, Дима? — задрожал ее голос.
— Я люблю тебя, Катенька, и больше никто в этой жизни мне не нужен.
Варнак виновато отвел взгляд в сторону от долгого страстного поцелуя.
— Простите бога ради. Мне следовало застать вас в более праздничной обстановке.
— Похоже, теперь, Еремей, — сказал Дмитрий, обнимая девушку и глядя в ее глаза, — вам придется быть шафером на нашей свадьбе.
— Ничего страшного, — кивнул Варнак. — Теперь мы будем часто встречаться.
— Простите, вы ведь что-то хотели? — спохватился молодой человек.
— Не беспокойтесь, все происходит именно так, как нужно. Вы идите, чего вам тут мерзнуть? А я свою собачку подожду. Она кое-кого легонько цапает за пятки. Милое и безопасное баловство. Заскучала совсем в последнее время…
Подождав, пока парочка скроется в парадной, он догнал отползающего с порванной икрой весельчака, пинком перевернул на спину и поставил ногу на горло:
— Давай начнем с самого начала. Вас кто-нибудь посылал убивать этого человека, или у вас самих моча в голову ударила?
Но и в этот раз провести полноценный допрос у него не получилось: в кармане завибрировала трубка телефона. Варнак посмотрел абонента, ответил, уходя в сторону арки:
— Привет, Зоримира. Рад слышать твой голос. Слухи насчет конца света до тебя еще не доходили?
— Доходили. На сегодня отмечено уже сто восемьдесят семь возможных дат. Какая именно тебя интересует?
— Это я так пошутил… — смутился Еремей.
— Я тоже, — ответила гадалка. — На самом деле таких дат в десять раз больше. Ты в Москве?
— Да.
— Приезжай, я дам тебе карту.
— Спросить, что это означает, можно?
— Ничего страшного. Укрон желает тебя видеть. Он счел, что ты прошел второе испытание.
— Правда? А я думал, он всеведущ… Ты бы все же рассказала ему, как меня жестоко обули с моим подзащитным. Разве только ноги не вытерли.
— В нашем понимании, он почти всеведущ, Ерема. Все деревья, птицы и звери могут быть его глазами. Но ты сам понимаешь, иметь глаза мало. Нужно еще захотеть ими пользоваться. За тобой он, как я поняла, смотрел. Ты выиграл.
— Но я прохлопал Костю, и теперь он строит ГАЭС. — Варнак дошел уже почти до Симоновского вала и теперь отвернул назад от шума машин.
— Это не так важно, как ты думаешь. Борьба сил, между которыми ты попал, длится уже многие десятки тысяч лет, а протянется еще дольше. Иногда побеждают одни, иногда другие. Но они, эти силы, похожи на две стороны медали. Одна не способна обходиться без другой, и нередко они сплетаются в единое целое во имя общих интересов. Схватка, которую ты продул, — это, скорее, борьба за лидерство, а не война на уничтожение. Они выясняют, кто круче. Ты проиграл, но показал себя хорошим бойцом.
