Елена Звёздная - Дочь воина, или Кадеты не сдаются
– Мама! – и с диким визгом рванула к тому, кто гарантированно спасет, потому как уже спасал.
Воин привычно подхватил, хмыкнул и, обнимая, сообщил:
– Он играет с тобой, Киран. Икас – щенок Акаши, еще не взрослый.
– Предупреждать надо, – сообщила я, но слезать с Нрого не собиралась.
Во-первых, это злит папика, во-вторых, тут как-то безопаснее.
Но, как выяснилось, это было еще и выгодно моему будущему супругу:
– Киран МакВаррас не испытывает страха. Просьба великого воина Нрого будет удовлетворена! – торжественно произнесла одна из эйтн.
Я вздрогнула, посмотрела на воина, он нагло и хищно усмехнулся. Ах ты ж сволочь! Кажись, не только я читаю любовные романы, и он явно прочитал нечто, где черным по белому было сказано: «Женщины любят изображать жертву!»
А потом Нрого чуть наклонился ко мне и прошептал:
– У меня память великолепная!
Та-а-ак, кто-то был пьян, но все равно все помнит. И явно сейчас намекает на тот факт, что невинности он меня не лишал. Смотрю на Нрого, в его темные узкие глаза и, продолжая обнимать его же бычью шею, тянусь к его уху и тоже шепотом:
– У меня сейр с видеокамерой.
Нахмурился, даже чуть скривился. Снова склонился к моему уху и прошипел:
– Когда я его найду, он сдохнет.
– Сейр? – шепчу удивленно.
– Нет, он.
Не «если», а «когда»… Да уж. Впрочем, у меня имелось сообщение для Нрого:
– Главное, чтобы он меня не нашел, – доверительно прошептала я тому, кто собирался стать моим защитником.
Нрого оказался сообразительным мужиком, причем соображалка работала превосходно. Опустив меня на пол, он повернулся к эйтнам и вежливо произнес:
– Я просил бы отсрочить исполнение моей просьбы. Киран еще слишком слаба, и ей не следует появляться на состязаниях в Шоданаре.
Не, ну реально умный мужик!
А дальше Нрого взял меня за руку и повел к зверюге. Подвел вплотную, присел на корточки и погладил Икаса. Зверюга заурчала, завиляла хвостом, высунула язык – псинка такая добродушная.
– Дай руку, – повелительным тоном приказал Нрого.
– Спасибо, не надо, и так ясно, что она мясом питается, – пряча длань за спину, сообщила я.
Воин чуть склонил голову, внимательно осмотрел меня и задал очень правильный вопрос:
– У тебя не было домашних животных?
Киваю.
– Руку, – повторил приказ воин. – Быстро!
И почему-то я побоялась отказать. Нрого периодами был страшнее зверей… всех, вместе взятых. Схватив мое запястье, тар-эн поднес дрожащую и пытающуюся вырваться ладонь к морде зверюги и произнес:
– Охранять. Всегда! Хозяин.
И тут произошло нечто – зверюга ткнулась лбом в мою ладонь… и я растаяла. Это было так… невероятно. И зубастое чудище вдруг как-то сразу перестало восприниматься ходячей машиной смертоубийства и оказалось милым и чудесным пушистиком и шерстюсиком.
– Шерстюсик, – протянула я, опускаясь на колени перед зверюгой и запуская пальцы в белую шелковистую шесть.
– Угррр, – ответил Икас, тоже опускаясь и устраивая головенцию на моих коленях.
– Уау, – я продолжала гладить это чудо. – Просто – уау!
И тут такой «голос свыше» раздался:
– Киран МакВаррас, принимаешь ли ты дар великого воина Нрого, хассара Шаега?
В общем, всю идиллию нарушили, гады чернозамотанные. Поднимаю голову, смотрю на Нрого, я ему тут больше всех доверяю. Тар-эн едва заметно кивнул, ну я и ответила:
– От таких подарков не отказываются.
После этого обе эйтны поклонились папандрику и вышли. Я осталась сидеть на полу и гладить Икаса, Нрого так и сидел на корточках рядом, отче и еще одна женщина остались. Ну я еще немного побалдела, поглаживая шерстюсика, а потом Нрого сказал:
– Я должен представить тебя своим воинам…
Молча киваю. Мне сейчас на все абсолютно плевать, у меня есть вот это мохнатое чудо.
– Переоденься, – приказал воин.
Я подумала и решила согласиться.
Когда, вернувшись в спальню, доставала из шкафа лохмотья в иристанском стиле, прибежала Ашара. Начала торопливо помогать и, едва приступила к подвязыванию нагрудной хламиды, прошептала:
– Ужин среди воинов семьи.
Я удивленно смотрю на нее, а служанка, вроде как чего-то на груди поправляя, шепчет дальше:
– Не говори, прежде чем спросят. Не выражай эмоций. Ты дочь Киары, веди себя достойно, твою мать здесь почитали.
Смотрю на Ашару очень внимательно, а потом решаюсь спросить:
– А моя мать тут так одевалась? – выразительно указываю на хламиды.
Старушка замерла, потом отрицательно покачала головой.
– А как? – задаю следующий вопрос.
– Киара была воином, – сдавленно ответила Ашара. – Ты – нет.
Смотрю на служанку и вспоминаю, что больше всего любила носить мама – брюки. Обычно это были такие широкие штаны, затянутые широким поясом в талии, и к ним она надевала обтягивающую кофточку. Хотя мамочка иной раз могла пощеголять и в мини – с ее-то внешностью и формами могла себе подобное позволить. И все же, что мне выбрать? Судя по всему, там будет многолюдно…
Задумчиво подошла к шкафу, достала один из не распакованных чемоданов, начала сосредоточенно выбирать одежду. В результате выбрала длинную черную юбку в пол, ярко-красную рубашку с длинными рукавами, широкий черный пояс, ну и туфли на высоченном каблуке. Волосы решительно распустила, губы подвела алой помадой и осталась довольна собой сверх меры.
Ашара, внимательно следящая за моими приготовлениями, только едва заметно улыбнулась, одобряя мой выбор. Ну и я направилась в гостиную, все гадая, смолчит ли папандр на сей раз.
Едва вышла, узнала ответ:
– Нет! – взревел хассар Агарн.
– Я дозволяю, – встрял Нрого.
Бабенция внимательно осмотрела меня, после чего прошипела:
– Дочь Киары!
В общем, сразу ясно, что оделась я верно, за что себя и хвалю. И тут Нрого прошел к одному из тюков, достал… мой подарочек, разрезал ткань тюка, и оттуда вывалился ворох каких-то нарядов. Но воин искал другое, нашел и, вернувшись ко мне, прикрепил к поясу перевязь с ножнами. Крепил осторожно, после чего извлек черный охотничий нож с рукоятью, инкрустированной изумрудами, и негромко сообщил:
– Нож твоей матери! – Удивленно посмотрела на воина, и тот пояснил: – Нож, принесший победу хассарату.
Почему-то я в этот момент взглянула на отца – и отшатнулась. Столько ненависти было на этом достаточно-таки красивом лице, столько злости. Почему-то появилось ощущение, что этого отец Нрого не простит… Никогда не простит. И смолчать не захочет.
Словно в подтверждение, папандр произнес:
– У Иристана иная история.
– Для тех, кто не ведает, да. Но ее дочь должна знать правду, – возразил Нрого.
– Нож должен быть уничтожен! – изрек папашка.
И вот тут Нрого вскинул голову, пристально посмотрел на отца и, не скрывая ни ненависти, ни мстительной усмешки, произнес:
– Дар был принят. Отныне ты не имеешь власти над дочерью! И над ее имуществом.
Вот те раз.
– Я запрещаю личные встречи! – не менее мстительно ответил папандр.
Вот те два.
– Я настаиваю на охране принцессы Киран моими воинами!
Вот те три.
– А почему моя мама герой? – решила вставить слово я.
Оба воина перестали сверлить взглядами друг друга и уподобились монолитным скалам. Некоторое время сохраняя равнодушное молчание, явно обдумали ситуацию и пришли к выводам:
– Я доверяю воинам клана МакВаррас, – величественно поведал Нрого.
– Я дозволяю личные встречи, – не менее величественно сообщил отче.
– Я получу ответ на свой вопрос? – скорее раздраженно, чем величественно поинтересовалась я.
Нрого и папашка опять же – очень величественно – направились к выходу. У двери Нрого пропустил хассара вперед и прикоснулся ладонью к собственной левой груди… затем бросил взгляд на меня. И я не я, если это не было намеком.
– Минуточку, – заявила я женщине, которая явно меня ждала, и поторопилась в спальню.
Когда выходила, моя верная левая грудь прикрывала запас таблеток сухого спирта. Кажется, нам будет весело.
* * *Впервые с прилета на Иристан у меня была возможность осмотреться, уделить внимание интерьеру, окружающим и вообще всему. И я неторопливо шла вслед за сопровождающей меня женщиной, озираясь вокруг, рассматривая потолок, вглядываясь в окна и пейзаж за ними. Дворец казался выстроенным из грубо обтесанного камня, но в его стенах журчала вода из водопроводов, полы были ровными и гладкими, двери открывались при нашем приближении. И это было удивительно. Дома я привыкла к излишкам цивилизации, да и сочетание стали и пластика давно стало понятным и привычным, здесь же удобства и достижения технического прогресса словно маскировались. Иначе к чему бы этот необработанный грязно-серый камень?
