Перун. Избранник богов. Часть 1 - Александр Анатольевич Мироненко
На что сварливая бабка тут — же ответила скрипучим голосом:
— Себе лучше помоги. Ты откель такой выискалси?
— Отвечай! — Донеся девичьи шёпот за спиной. — Да не вздумай солгать! Иначе в жабу обратит.
— Я госпожа пришёл к тебе по велению князя. Прямиком из города Старгорода. Знаком я с волхвом по имени Светозар, он же Анатолий.
— Так кто тебя ко мне подослал. Князь иль братец мой? — Выливая таз кипятку в бадью, спросила старуха.
— Волхв Светозар. — На выдохе ответил юноша.
— Сейчас искупаться позовет, да испытывать тебя будет. Держись иль не быть тебе живу. — Послышался горячий девичий шёпот у самого уха.
— Варвара ты ещё здесь?! — Сварливо прокаркала старуха.
— Уже ухожу матушка!
С этими словами мохнатый зверёк проворно соскочил с плеча и сбежал через дверь.
— Принеси — ка ты мне одолень — травы. — Крикнула ведьма вдогонку дочери. — Что — то я не припоминаю где я её оставила. Хоть убей. Совсем слаба на память стала. Так зачем тебя мой брат прислал?
Перун вздрогнул и обернулся, когда с жутким стуком захлопнулась входная дверь. Было слышно, как со скрипом задвинулся тяжёлый засов в кованые петли, хотя рядом с дверью никого и не было.
— Кончай бабка дуру из себя корчить. — Внезапно осерчав на себя за трусость процедил он сквозь зубы. — Ты не меньше моего знаешь зачем я здесь. Сама ведь Светозару говорила, чтобы я к тебе пришёл. Отдавай мне кусок камня, за которым он меня к тебе прислал. Да побыстрее, мне к завтрашнему полудню нужно в уже в городе быть. А тут ещё через болота пробираться. Как ты здесь живёшь? Змея, летающего не боишься?
Ведьма долго шарила возле печки в поисках иссушенной связки трав. А когда нашла довольно крякнув бросила их в парующую бадью. По избе распространился одуряющий запах лесных трав. Довольная собой обернулась к гостю. Улыбаясь беззубым морщинистым ртом. И вытирая длинные сухие руки о передник переспросила:
— Это какого змея?
— А у вас он тут что ли не один?
— Да водиться с десяток. — Отмахнулась ведьма. — Мне до них дела никакого нет. Они мне не докучают, и я их не трогаю. Не желаешь ли богатырь омыться с дороги? Чай подустал. Так банька моя в миг из тебя ломоту и озноб выбьет.
Он опасливо покосился в сторону глубокой парующей бадьи. Но памятуя предостерегающие слова дочки всё же решился:
— А отчего же не попариться? Я бабуся — это дело люблю.
— Ну коли так, сложи свои пожитки вон там в углу. Да ныряй в бадью. Меня можешь не стесняться. На своём веку столько перевидала, что ты меня ничем не удивишь.
Раздевшись по велению бабки донага, долго и подозрительно смотрел на зеленоватую парующую водицу в бадье. Услыхав за спиной раздраженное старушечье ворчание полез в бадью.
Нестерпимо горячая будто кипяток вода обожгла всё тело. Когда уцепившись за деревянные края опускался на дно. Едва сдерживаясь от крика, крепко прижал руки к телу и зажмурился.
— Не горяча ли водица? — Послышался издевательский старческий голос.
— Нет бабуся, даже прохладно как-то. — Сквозь стиснутые зубы отвечал он.
— Ну коли холодно так я ещё кипяточку долью.
С этими словами на его ноги обрушился целый ушат парующего кипятку. Взвыв от нестерпимой боли всё же совладал с собой и заткнулся.
— Чего скулишь богатырь? Аль горяча водица? — Не унималась проклятая ведьма.
Пытаясь отринуть боль, и совладать со своим телом вновь отвечал:
— Это я от холода… зубами цокочу…
— Ах какая напасть. — Всплеснула руками ненавистная карга. Зачерпывая очередной ушат из кипящего в печи казана.
Очередной ушат кипятку вылился в бадью. Казалось бы, что сам огонь преисподней сжигает его тело. Отделяя плоть от костей. Кожа по всему телу ужасно покраснела пошла вздуваться безобразными волдырями.
— А теперь горяча ли водица? Богатырь. Уснул ты что ль?
На пределах своих возможностей. Находясь на рубеже меж сознанием и небытием, собрался с остатками сил и тихо ответил:
— Вот теперь бабуля в самый раз.
Слышно было как довольно захохотала ведьма. Тут же вода перестала обжигать тело. В него будто порывом свежего воздуха вливались новые доселе невиданные силы. Раны и волдыри по телу быстро рассасывались. Превращаясь в маленькие шрамы, а затем и вовсе исчезали. Не оставив и следа. Исчез и огромный уродливый шрам на животе. Оставленный ему на память зачарованным мечом. Лишь знак в три лини на левой груди остался всё такой же. С уродливо вздутыми краями.
— Варвара! — Меж тем позвала дочку старуха. — Ты где пропала?!
— Я здесь маменька. — Откликнулась возникшая на пороге девушка с пышным пучком крепко пахнущих трав.
— Накрывай на стол. Боги наконец услышали наши молитвы! А ты богатырь попарься вдоволь. Пока мы на стол накроем. Вот одолень трава. Поможет тебе в твоих скитаниях, сил да удали тебе прибавит.
Связка трав полетела ему под ноги, тут же растворившись без следа в кристально чистой воде. Глядя как бабы хлопочут у печи, ставя на стол нехитрые разносолы он позволил себе расслабиться. Растекшись будто тесто в катке. Остатки боли и усталости как рукой сняло!
Водица и впрямь была в самый раз. И хотя он не тёр себя, но чувствовал, как накопившаяся за всё время похода грязь отошла с его тела будто по волшебству.
— Всё готово богатырь. Просим к столу. — Послышался над головой насмешливый девичий голос.
Варвара стояло прямо над ним с длинным белым рушником в руках. Без стеснения разглядывая его мускулистое тело. К тому времени от старухи в избе и след простыл, так что они остались одни.
— Ты парень крепкий. — Заметила она, наблюдая как он натягивает на ещё мокрое тело нательное бельё.
Чувствуя на себе её взгляд, юноша пытался облачиться как можно быстрее. Это привело к тому что он едва не рухнул на пол, зацепившись ногой в штанине.
— Молодой и непорочной деве так говорить не положено. — Обвиняющее произнёс он, застёгивая нагрудный доспех.
— Ну насчёт непорочности….
