Таинственный амулет - Егор Дмитриевич Чекрыгин
— Я так понимаю, — обреченно, но в то же время и с некоторым облегчением спросил староста Увоон. — Мы становимся чем-то вроде колонии Мооскаавской сатрапии? Восстанавливаете Старую Империю?
— Хе-хе… Боюсь, что нет, — рассмеялся маэстро Лии. — Возможно, когда-нибудь… Но не сейчас. Правду сказать, сатрапия не особо заинтересована в вашем городишке. Но вот, как мы слышали, недавно ваши края посещала некая особа, весьма приятная на вид, но довольно сурового нрава. У нее и ее покровителей есть довольно серьезные мысли, как использовать вашу гавань. И она даже готова вложить в это немалые деньги. Очень настоятельно рекомендую прислушаться к ее предложениям. А сейчас давайте-ка соберем людей и поговорим с ними о будущем Оээруу.
Ваася Седьмой ходил по лагерю кладоискателей словно во сне, и обуревавшие его мысли скорее всего очень сильно не понравились бы его наставнику — благородному оу Лоодиигу. Хотя сей государственный муж был человеком мудрым и, вероятно, понял бы чувства и эмоции, полностью захватившие сейчас его подопечного.
Ведь… Пусть не он сам… Но он был рядом, там, в раскопе, в тот самый момент, когда мотыга рабочего, врубившись в грунт, отозвалась совершенно непривычным звоном.
Это было не глухое шмяканье о чистый грунт и не стук по камню, но звон и скрежет, раздающийся, когда дорогу прорубающемуся сквозь землю металлу заступает другой металл.
Правду сказать: махать лопатой как простому работяге мооскаавскому сатрапу к тому времени уже изрядно надоело. Новизна ощущений прошла, и работа из удивительного приключения превратилась в саму себя — нелегкий труд, от которого под вечер болит спина, подгибаются ноги, а руки становятся такими тяжелыми, что даже подносить ложку ко рту становится сущей мукой. Но…
Во-первых, Ваася никак не мог показывать свою слабость, причем не только перед Одивией, но и перед другими своими спутниками. Он видел, что его упорство вызывает у них уважение, весьма гордился этим и не мог позволить себе упасть в их глазах. А во-вторых, он чувствовал, что когда после целого дня трудов все собираются за столом или у костра, чтобы поговорить о предстоящем строительстве в гавани Оээруу или о новинках кораблестроения и фортификации, достижениях науки, политике нынешнего времени и о делах столь древних, что они уже почти перешли в сферу деяний богов и героев, то его дневной труд в раскопе словно бы дает ему особые права находиться среди этих людей и делает куда более весомыми высказанное им мнение и приведенные аргументы.
Это было сложно объяснить, но Ваася чувствовал, что, если бы вместо тяжелого труда он проводил время в праздности и неге, отношение к нему было бы совсем иным, даже невзирая на титулы и возможности, которыми он обладает в силу своего положения монарха.
И вот — долгожданная награда! Буквально в десятке шагов от него вошедшая в землю мотыга отзывается необычным звоном. Бурное оживление, Ваася берет дальнейшее руководство на себя, и после нескольких десятков взмахов лопатами и мотыгами на свет появляется сундук.
Небольшой и не слишком примечательный. Абсолютно черные доски, возможно, раньше и были покрыты лаком, но он давно уже сошел, однако мореный дуб смог выдержать натиск времени.
И все же Ваася попытался поднять сундучок, чтобы вытащить его на поверхность. Тщетно.
— Наверное слишком врос в землю, — пробормотал он.
— Полагаю, дело в другом, — услышал он голос Готора, незаметно спустившегося в раскоп, оглянулся и, только увидев взгляд этого необычного человека, вдруг понял грандиозность находки.
В этом взгляде было что-то такое, чего молодой монарх, наверное, и объяснить бы не смог, но у него почему-то возник образ человека, который чего-то очень-очень долго и очень сильно хотел и теперь стоит на пороге желаемого, однако почти уверен, что за порогом встретит лишь очередную обманку.
— Да, я так и подумал, — сказал Готор, когда Ваася судорожными движениями своей лопаты скинул крышку сундука.
Ваася конечно же тоже сразу узнал содержимое. Может быть, и прошли тысячи лет, но форма и размеры слитков золота из имперской казны нисколечко не изменились. Знаменитый ofigennyj kirpich — своеобразная мера, с древних времен используемая лишь при работе со слитками драгоценных металлов. Его только очень удивило разочарование, прозвучавшее в голосе Готора, ведь каждый ofigennyj kirpich весил примерно пуд, а в подобном сундучке их должно было быть не менее дюжины. Немалое богатство даже по меркам иных государств, что уж говорить о обычном человеке. Но Готор явно был разочарован, словно бы ждал чего-то другого.
— Это надо поднять, пересчитать и описать в присутствии капитанов кораблей и прочих заинтересованных лиц. — Надежды, разочарования и прочие чувства были изгнаны куда-то вглубь души благородного оу Готора, а на смену им пришли собранность и решительность главнокомандующего, ведущего свои войска в бой. — Потом отнесем в палатку и выставим охрану. Надо будет продолжить раскопки в этом месте, возможно, найдем еще что-нибудь. И, ваше величество, стоит выставить дополнительную охрану вокруг лагеря. Полагаю, будет разумно использовать ваших солдат, и пусть следят не только за тем, чтобы кто-то чужой не пришел сюда, но и чтобы отсюда никто не уходил. Золото иногда буквально сводит людей с ума и заставляет совершать странные поступки, в число коих входит и предательство, — пояснил он, увидев немного озадаченные глаза Вааси.
Монарх нехотя вылез из ямы и ушел отдавать приказания, а раскопки продолжились уже под руководством оу Готора.
Нашли еще три таких же сундучка. Даже для времен расцвета Старой Империи это было огромное богатство, так что едва ли у Ваанююши могло бы быть что-то еще.
